Чародей - Трой Деннинг

лицо, он знал, что его собратья-эльфы будут шептать каждый раз, когда он повернется спиной.

— Теперь это план, который имеет смысл, — сказал Арис. — Почему бы нам не вернуться в Шараэдим, где мы сможем хорошо сражаться с фаэриммами?

— Потому что мы не можем выиграть войну, сражаясь с фаэриммами. И мы не сможем спасти Эвереску таким образом.

— Это часть, которая не имеет смысла, — сказал Арис. — Фаэриммы хотят убить шадоваров, а шадовары хотят убить фаэриммов. Уничтожение Шейда, даже если бы ты мог, не поможет Эвереске.

— Но это так, Арис, — сказала Шторм. — У эльфов мало надежды, я бы сказала, никакой, победить фаэриммов в одиночку. Остальная часть Фаэруна была слишком ослаблена Таянием, чтобы послать помощь, и те немногие войска, которые у них есть, должны остаться дома, чтобы защищаться от шадоваров. Шадовары находятся в такой же ситуации – они не осмеливаются вступать в бой с фаэриммами, опасаясь, что остальной мир нападет на них и остановит Таяние.

Для Галаэрона было большим облегчением, что именно Шторм объясняла это. Возможно, кто-то из Избранных сумеет переубедить упрямого великана.

Арис прервал эту мечту твердым покачиванием головы.

— Это не сработает.

— Возможно, не сразу, — сказала Руха, — но когда королевства восстановятся, они смогут послать войска, чтобы присоединиться к эльфам. Даже фаэриммы не могут противостоять объединенной мощи всего Фаэруна.

Арис скрестил руки на груди. К удивлению Галаэрона, Шторм проигнорировала гиганта и повернулась лицом к нему и Рухе.

— Твой план сработает только в том случае, если уничтожение Шейда будет быстрым, — сказала она.

— Без мифаллара город падет, — сказал Галаэрон. — Разрушение будет мгновенным.

Шторм кивнула.

— Я думала, что именно это ты и планировал для нас. Но как мы войдем в город? Магия Шейда защищает даже от нас.

Галаэрон улыбнулся и рассказал ей свой план. Когда он закончил, Шторм налила себе еще вина, откинулась на спинку стула и задумалась. Прошло всего несколько мгновений, прежде чем она выпила содержимое кубка и кивнула.

— Это может сработать.

— Замечательно! — Галаэрон наполнил кубки для себя и Рухи. — Мы можем быть готовы…

— Я сказала «может». — Шторм подняла руку, чтобы остановить его, затем посмотрела на Ариса и сказала:

— прежде чем решить, что я хочу услышать аргументы Ариса.

Великан бросил виноватый взгляд в сторону Галаэрона, затем сказал:

— Галаэрон не сможет этого сделать.

Шторм нахмурилась.

— Что же тут поделать? Все, что ему нужно, — это казаться упрямым и беспечным.

Она взглянула на него и добавила:

— Это не в его характере.

— Потом, — уточнил великан. — Как только он окажется в городе, его тень станет слишком сильной. Мы потеряем его... и на этот раз, боюсь, навсегда.

Это риск, — согласилась Руха. — Он недостаточно силен, чтобы сражаться с Теламонтом.

Галаэрон пожал плечами и сказал:

— Я могу сопротивляться достаточно долго, чтобы это сработало. После этого... Ну, я сомневаюсь, что Избранным будет трудно устранить проблему до того, как она выйдет из-под контроля.

Шторм долго изучала его, а потом сказала:

— Ты принесешь эту жертву?

Галаэрон ответил без колебаний:

— Я уже потерял больше.

— И это тоже неправильно. — Арис уперся большим пальцем в середину стола и чуть не свалил его. — Когда он говорит не об Эвереске и ее страданиях, он говорит о Вале и о том, что она переживает. Я говорю, что он делает это, чтобы спасти ее.

Шторм подняла холодный взгляд на лицо гиганта и спросила:

— Почему это неправильно?

Арис нахмурился и какое-то время пытался придумать аргумент, потом сдался и отвернулся, не отвечая.

Шторм снова посмотрела на Галаэрона и тоже промолчала. Наконец он больше не мог выносить ее пристального взгляда.

— Так ты сделаешь это? — Спросил он.

Вместо того, чтобы ответить на его вопрос, Шторм задала свой собственный:

— Если твоя тень заберет тебя, ты просишь меня убить тебя?

Галаэрон кивнул. Шторм покачала головой.

— Нет, Галаэрон. Если ты хочешь этого, ты должен сказать это.

— Если… — У Галаэрона пересохло в горле, и ему пришлось остановиться и начать все сначала. — Когда, не если — потому что я проигрываю битву даже здесь — когда моя тень возьмет меня, я хочу, чтобы ты убила меня. Более того, я хочу, чтобы ты пообещала мне сейчас, что сделаешь это. Я принес достаточно зла в этот мир по глупости и случайности. У меня нет желания вызывать его напрямую.

— Если ты этого хочешь, я обещаю, — ответила Шторм. Она встала и повернулась к Арису. — А как же ты, мой большой друг? Ты пойдешь с Галаэроном?

Он? — спросил Галаэрон, тоже вставая. — Это не касается Ариса. Ему нет нужды возвращаться в Шейд.

Шторм не отводила взгляда от великана.

— Арис повсюду ходит с тобой, Галаэрон, — сказала она, — и он поклялся отомстить за Тысячу Ликов. Если он вдруг останется позади, когда ты отправишься сражаться с фаэриммами, что подумают шадовары?

— Она права, — сказала Руха. — Они заподозрят неладное, и это подозрение испортит ваш план. Это должно быть сделано правильно... Или вообще не должно.

Галаэрон опустил голову. Он уже однажды чуть не убил Ариса, во время их побега из Шейда, когда он поддался своей теневой сущности и использовал великана, чтобы заманить синего дракона в засаду. Если бы Шторм не откликнулась на призыв Рухи о помощи, Арис погиб бы, и на этот раз звать на помощь было бы некого. Если что-то пойдет не так, даже если все пойдет хорошо, это может привести к смерти их обоих.

Галаэрон покачал головой. — Тогда мы не будем этого делать. Он поднял глаза, встретился взглядом с Арисом и сказал:

— Я бы не стал просить тебя об этом. Ты уже сделал больше, чем я мог ожидать даже от друга-эльфа, и я не хочу, чтобы тебя убили.

— Ты думаешь, именно поэтому мне не нравится твой план? Потому что я боюсь за свою жизнь? Это оскорбление хуже любого, что когда-либо выплевывала твоя тень. — Большой кулак Ариса обрушился на стол, разбив его вдребезги и разбросав осколки