Большая Охота - Дмитрий Янковский

Сам я тоже схватил ружье. Мне очень хотелось показать Ольге, что я могу управляться с ним не хуже взрослых. И хотя пользоваться прицельной планкой мне еще не доводилось, но я быстро сообразил, что к чему. Глянув на экран сонара, я выставил прицел на шестьсот метров, потому что был уверен — торпеды нападут на шлюпку примерно в трех кабельтовых за кормой.

Не успел я об этом подумать, как твари сломали правильный полукруг строя — они разделились на два рукава, в каждом по семь торпед, а одна с немыслимой на мой взгляд скоростью рванула вперед.

— Сорок узлов! — удивленно выкрикнул Николай.

Но торпеда погналась не за кораблем, чего я втайне испугался в тот миг. Нет, она ринулась в атаку на спасательный ботик, доказывая мою правоту.

— Я же говорил! — вырвалось у меня. — Они не пропустят ни одного целого ботика, сколько бы мы их ни оставили! Не имея возможности зондировать шлюпки, они их будут взрывать!

Через секунду высоченный столб воды взмыл всего в нескольких метрах от шлюпки. Ударная волна от взрыва была так сильна, что пластиковый оранжевый ботик сплющился, как раздавленная ореховая скорлупа. Нам тоже досталось — неожиданно налетевшая стена скомпрессированного воздуха опрокинула на палубу и меня, и стрелков, и Николая, и Ольгу.

— Ну, говорил же! — повторил я, помогая Ольге подняться.

— Чему ты радуешься? — хмуро спросила она.

— Как чему? Я оказался прав, торпеды нападают на ботик, а не гонятся за кораблем!

— Ты что, не понял? — Она изумленно глянула на меня. — Раньше они подходили к шлюпке скопом, и можно было несколько штук истребить одним залпом, а теперь взорвалась только одна!

Я озадаченно умолк. Похоже, права оказалась как раз Ольга — торпеды быстро учились на ошибках и на ходу вырабатывали новую тактику.

— Ботик на воду! — крикнул я. Не мог же я стоять сложа руки!

Шлюпка с грохотом сошла с борта и рухнула в бушующий океан. Наверное, это был миг моей наивысшей растерянности. До подхода гравилетов оставалась еще уйма времени, а у меня не было ни малейшего плана. Четырнадцать торпед за кормой, неважный ход корабля и малая эффективность придуманной отцом защиты нанесли серьезный удар по моей воле. Не то чтобы я совсем раскис, но ощущение было не из приятных.

— Не трать ботики попусту! — Ольга впилась в меня взглядом.

— А что мне делать?

— Я тебе говорила.

— Нет! — Я решительно помотал головой.

Она резко отвернулась и отошла на несколько шагов. Оранжевая шлюпка быстро удалялась, переваливаясь через штормовые волны.

К нам подбежал незнакомый парень.

— Из рубки сообщают, что гравилеты на подходе, — сказал он. — Нам надо продержаться минут десять, не больше.

Я бросил взгляд на экран сонара. Торпеды снова выстроились полукругом и набирали скорость, без труда догоняя нас.

«Неужели они никогда не устают?» — с отчаянием подумал я.

Снова разогналась только одна из торпед, а остальные упрямо держали строй, загоняя корабль, как дичь. Стрелки ждали команды, но я уже понял — ракеты можно не тратить. Торпеда настигнет шлюпку и взорвется сама, но нам от этого легче не будет, потому что торпед в стае все равно останется больше, чем у нас спасательных ботиков. Однако произошло все несколько по-иному. Тварь приблизилась к шлюпке на большой глубине, Очевидно, опасаясь ракетного обстрела, несколько раз громко выкрикнула ультразвуком, от чего экран сонара пошел мелкой зеленой рябью, и снова ушла в глубину. Никто из стрелков даже не успел вскинуть приклад к плечу. Взрываться торпеда не стала.

— Вот твари… — зло пробурчал Николай.

Оля молча стояла поодаль. Соленый штормовой ветер развевал ее платье.

— Они больше не будут взрывать пустые шлюпки, — наконец сказала она.

И я понял, что она права. Она была с самого начала права, и если бы я не корчил из себя командира, то мы бы сэкономили один ботик. А так он колыхался на волнах, никому уже в этом мире не нужный, уплывая все дальше, пока не скрылся в утренней полумгле. Я физически ощутил, что для многих на корабле вместе с ним удалялась последняя надежда на спасение. С этим надо было что-то делать. Не столько с торпедами, сколько с отчаянием команды и пассажиров.

— Мы больше не будем спускать на воду пустые шлюпки, — твердо и громко произнес я.

Все на меня обернулись. Оля с надеждой, остальные с неодобрением. Они поняли, что я решил претворить в жизнь ее безумную идею. Ладно бы безумную — идея была кощунственной. Погибшие в этом бою должны были спасти живых.

— Андрей… — строго глянул на меня Николай.

Мне нужно было срочно придумать, как выставить затею в ином свете, чем все ее видели.

— Когда придут гравилеты, — жестко ответил я, — на них и живым будет тесно. Никого из мертвых гравилетчики не возьмут. Погибшие останутся тут. Потом торпеды догонят корабль и потопят его вместе с телами. Бессмысленно. А так мы устроим шикарные похороны. С салютом. Люди отдали жизни за то, чтобы спасти остальных. Так неужели после смерти мы бросим их здесь?

Похоже, я выбрал верную струну. Николай сощурился, стиснул зубы и обернулся к стрелкам.

— Малец прав, — кивнул дядя Сэм. — Это будут шикарные похороны.

— Внимание! — крикнул Николай. — Нас догоняет шальная торпеда! Идет глубоко, но полого меняет эшелон.

— Замедлители на пять секунд! — скомандовал дядя Сэм. — Беглый огонь!

Ракетные выстрелы слились в сплошной вой. Били конечно же не прицельно, но снаряды ложились плотно и должны были дать хоть какой-то эффект. Через пять секунд в небо взмыли первые фонтаны взрывов.

— Тварь идет прежним курсом! — сообщил Николай. — У вас перелет в среднем на четверть кабельтова.

Стрелки перезарядили ружья и дали еще один залп. Но торпеда не стала ждать, когда сработают детонаторы, а резко прибавила ход и рванула сама. Взрыв произошел так близко, что меня оглушило и сбило с ног. С неба рухнул соленый водопад с фрагментами корабельных конструкций, и тут же по корпусу «Принцессы» прошла дрожь вибрации.

— Вал винта повредило, — догадался Николай, вытирая кровь из разбитой губы. — Не потерять бы ход окончательно! Надо действовать быстро!

Первым на шлюпку погрузили тело моего отца. Я вспомнил, что в древности моряков так и хоронили — зашивали в мешок с ядром и спускали с борта. Всю жизнь отец был рыбаком, пока биотехи не отобрали у него океан. Не только у него — у всего человечества. И теперь океан принимал его в свои объятия навсегда. У меня слезы текли по щекам, но мне непреодолимо захотелось что-то сказать.

— Все мы когда-то вышли из океана, — дрожащим голосом произнес я. — И теперь вода забирает свое обратно.