На грани анархии (ЛП) - Стоун Кайла

В конце концов, Пайк ведь только человек. Мужчина. Плоть и кровь. А не всемогущим демоном, которого невозможно победить.

Она уже заставила его истекать кровью. Она может сделать это снова.

— Последний шанс, Ханна.

Его прихрамывающие шаги затихали. Он направлялся к лестнице. Направлялся к Призраку и к Шарлотте.

Сердце Ханны едва не разорвалось в груди. Потолок подвального помещения давил на нее, тысячи тонн давили на нее. Вынуждая оставаться на месте, оставаться в ловушке.

Она все равно двигалась.

Ханна пятилась. Медленно, осторожно. Грязь и пыль щипали нос, зудели в горле, осыпались на губы. Бетон скребся о ее бока и спину.

Она толкалась, ползла и боролась, выбираясь из замкнутого пространства, ногами вперед. В узкой нише между печью и стеной она встала на колени, а затем, опираясь на стену, поднялась на ноги.

Ханна покрылась грязью, в волосах запутались паутины. Она не потрудилась их смахнуть.

Настоятельная необходимость подстегивала Ханну. Она должна добраться до Пайка до того, как он поднимется по лестнице. Она должна его остановить.

Она больше не бежала. Она шла к нему.

Несмотря на страх. Несмотря на ее деформированную, искалеченную руку.

Она будет бороться, даже если останется совсем одна. Она готова защищать тех, кого любила, каждой каплей крови, которая осталась в ее теле.

— Пайк! — крикнула Ханна. Ее голос звучал хрипло, в горле першило. Она толкалась и протискивалась сквозь путаницу проводов и труб. Острые предметы царапали и кололи ее. Она едва замечала. — Я здесь!

Она вышла из-за алькова.

Тусклый свет из узких окон отбрасывал на комнату неверные тени. Она привыкла к темноте. Она прекрасно видела.

Пайк стоял на полпути вверх по лестнице, одной рукой держась за перила, другой — за кухонный нож. Он остановился, услышав ее голос.

Повернулся к ней с изумленным выражением лица. Он не ожидал, что она выйдет.

Ханна сделала шаг к Пайку. Ноги дрожали, но не подводили ее. Она сделала еще один шаг.

— Вот она я.

В его глазах появился предвкушающий блеск. Этот взгляд жестокого удовольствия она так ясно помнила, когда он ломал ей пальцы. Когда он ее мучил.

Она не струсила от этого воспоминания. Она просто его оттолкнула. Сосредоточилась на его прищуренных, покрасневших, слезящихся глазах, на красном пятне на его плече.

Она сделала это. Она причинила ему боль.

Он всего лишь мужчина.

Она вспомнила, кто она теперь. Она вспомнила, что забыла.

Ханна засунула руки в передний карман толстовки, подняла подбородок и направилась к нему.

— Я та, кто тебе нужен.

Он тяжело спускался по лестнице ей навстречу. Его походка была неровной. Медленнее, чем она ожидала. Кровь еще больше залила его ногу. Большое алое пятно запятнало правую сторону его зимней куртки

Возможно, она ранила его два или три раза. А может, Лиам сумел в него попасть. В любом случае, Пайк пострадал и ему сейчас больно. Больше, чем она думала.

Он остановился у подножия лестницы.

— Вынь руку из кармана. Никаких шуток, живо.

Она остановилась в футе от него. В пределах досягаемости его ножа. Он блестел в бледном свете. Пайк держал его низко и свободно. Он её не боялся. Он не хотел торопиться.

Ханна слышала плач своего ребенка. Слышала лай Призрака. Ее собственное неровное дыхание.

Она оторвала взгляд от лезвия и перевела его на Пайка. Достала правую руку, раскрыла пальцы, показывая ему, что она безобидна.

— Я та, кто тебе нужен, — повторила Ханна. — Возьми только меня.

Пайк посмотрел на нее.

— О, обязательно. Я мечтал об этом моменте. А ты? Я знаю, что мечтала. Знаю, что ты думала об этом так же, как и я.

Ее левая рука оставалась в кармане толстовки. В слепой панике Ханна забыла о ней, как и о себе. Теперь вот вспомнила.

Он наклонился ближе. Его дыхание коснулось ее лица, красный рот ухмылялся.

— Знаешь, я все равно заберу ребенка. Девочка или мальчик, это мое. Принадлежит мне. Так же, как и ты. Так же, как...

Ханна сомкнула изуродованные пальцы на рукоятке перочинного ножа. Болезненно, неловко, но они сжались. Скрученные, шишковатые пальцы, сломанные снова и снова.

Она достаточно их тренировала. Старалась ради этого.

Ханна вынула нож, открыв его мучительным движением большого пальца.

Пайк даже не взглянул вниз. Он совершенно не опасался женщины, которую уже сломал.

Искалеченной рукой Ханна вонзила нож Пайку в живот.

Глава 19

Ханна

День двадцать первый

Четырехдюймовое лезвие повернулось под углом и вонзилось сквозь куртку Пайка в его живот до самой рукояти. Кровь хлынула на искореженные пальцы Ханны. Ее рука соскользнула с рукоятки.

Пайк изумленно вскрикнул. Он уставился на нож, застрявший у него в животе, и разинул рот.

Прежде чем он успел прийти в себя, Ханна толкнула Пайка. Он ударился спиной о столб в нижней части лестницы и рухнул на колени. Кухонный нож выскользнул из его рук и упал на бетон.

Ханна бросилась вверх по лестнице. Ее ноги стучали по деревянным ступеням. Она схватилась рукой за перила и тянула себя вверх, к двери, к свободе.

Внизу Пайк застонал от боли и возмущения.

На вершине лестницы она открыла дверь в подвал. Взявшись одной рукой за ручку, задержалась на верхней ступеньке.

Она повернулась и посмотрела на него.

— Ты умрешь здесь, в этом подвале.

Пайк уставился на нее. Его лицо исказилось наполовину в гримасе наполовину издевательски. Этот красный рот, который когда-то так ее страшил.

— Думаешь, сможешь убежать от меня... маленькая мышка? Ты думаешь... что можешь мне что-нибудь сделать?

Ханна ничего не ответила.

Пайк, пошатываясь, поднялся на ноги. Он тяжело дышал, пятно темной крови быстро расползалось по его куртке. Дрожащими руками он вытащил перочинный нож и отбросил его в сторону. Схватился за окровавленный живот, тяжело раненный.

— Ты... не сможешь меня убить.

Ханна мрачно улыбнулась.

— А кто сказал, что это буду я?

Она сделала шаг в коридор. Вытерла окровавленные руки о штаны и взялась за ручку двери гаража. Распахнула ее настежь.

Ей не пришлось объяснять Призраку, что делать. Он и так знал.

Большой пиреней ворвался в дверной проем, одним прыжком пересек короткий холл и устремился вниз по лестнице.

Он кинулся на Пайка, сто сорок килограммов твердых мышц, сверкающих клыков и неумолимой ярости.

Пайк побледнел. Его лицо побелело.

— Стой! Назад! Стой! Слушайся, ты, глупый...!

Он так и не смог закончить предложение. Он едва успел поднять руки для самозащиты, как огромный пес кинулся на него.

С диким рычанием Призрак спрыгнул с половины лестницы и атаковал Пайка.

Пайк повалился назад, а Призрак набросился на него сверху, оскалив зубы, рыча и огрызаясь. Они с грохотом упали на пол. Пайк закричал, дико дергаясь.

Пес не колебался. Призрак сделал выпад. Его острые зубы вцепились в ткань на шее Пайка, разорвав ее, как папиросную бумагу. Он сомкнул свои мощные челюсти над яремной веной Пайка.

Пайк испустил неземной вой, который резко оборвался влажным бульканьем, когда Призрак разорвал ему горло.

Ханна прижалась к стене, слушая, как рвут и кромсают челюсти Призрака, слушая ужасные звуки умирающего в агонии человека.

Через несколько мгновений мучительные, булькающие стоны затихли.

Не осталось ничего, кроме тишины. Дом замер и ждал. Стены наблюдали.

Ханна вдохнула и выдохнула. Ее сердце колотилось в груди. На мгновение она посмотрела на свою окровавленную руку, как будто та ей не принадлежала.

Живая. Она жива.

Пайк, ее заклятый враг, ее монстр, наконец сдох.

Призрак — прекрасный, храбрый Призрак — восстановил справедливость для них обоих.

Глава 20

Ханна

День двадцать первый

Призрак скользил ногтями по бетонному полу. Он поднялся по ступенькам, слегка прихрамывая. Мокрая, залитая кровью морда ткнулась в больную руку Ханны.