Остановка последнего вагона - Кирилл Гольцов

— Да, конечно. Извините!

Последнее слово я произнёс уже громко, войдя в комнату и обращаясь к присутствующим. Все сидели очень прямо и напряжённо, бросая испуганные взгляды на какого-то статного седого мужчину, который мягко улыбался и слегка покачивал головой. Видимо, я прервал людей в самый разгар презентации и, взглянув на экран с красивым слайдом, изображающим проект инфраструктуры какого-то района, почему-то сказал. — Слишком всё симметрично, как ваша голова!

Люди вокруг, кажется, перестали даже дышать, а старик хлопнул в ладоши и хрипло рассмеялся. — Самое оно. Не знал, что именно беспокоит, а вы вовремя подсказали!

Он приподнялся и протянул руку. — Альберт Митрофанович.

— Очень приятно, Кирилл.

Улыбнувшись, ответил я, сгребая свободной рукой со стола туфлю.

— А вы кем здесь будете?

— Специалист по работе с клиентами — на письма и звонки отвечаю, жалобы рассматриваю, всё в таком роде.

— Ну, это, думаю, совсем не для вас.

Развёл руками старик и властным жестом подозвал к себе семенящего директора, у которого вся лысина покрылась крупными бусинками пота. — Вениамин Аркадьевич! Что же вы так разбазариваете ценные кадры?

— Мы уже рассматривали вопрос о его повышении, но вы знаете… — залепетал тот в ответ, вздрагивая и путая слова.

— Вот что, идите, Кирилл, работайте, а мы тут потом решим.

Альберт Митрофанович снова протянул мне руку, которую я с энтузиазмом пожал, несмотря на некоторую брезгливость из-за холодного пота.

— Что? — видимо, заметив изменение, мелькнувшее на моём лице, спросил старик.

— Как будто рыбу руками держали.

— Честное слово, этот парень мне по душе. Говорить то, что думаешь, да ещё так своеобразно, это как раз то, чего очень не хватает большинству работающих со мной людей. Ладно, идите.

Я кивнул головой, внутренне считая себя здесь неправым, и в полной тишине вышел в холл, встреченный боязливыми взглядами коллег, одновременно вздрогнувших, когда дверь за моей спиной захлопнулась. Только Маша сияла и протягивала ко мне руки, в которые я немного торжественно положил туфлю и оглянулся в сторону столовой, где хотел сполоснуть руки.

— Ты молодец. Спасибо, благородный рыцарь, за то, что отвоевал у дракона обувь прекрасной дамы! — рассмеялась она и стала одеваться, забавно выгнувшись и опёршись на опасно выгнувшуюся перегородку, за которой раздался взволнованный женский вопль.

— Всегда пожалуйста.

Отсалютовал я Маше и скрылся на кухне, где уже сидело человек десять, а возле мойки толпилось аж две сотрудницы с какими-то грязными пластиковыми плошками, хотя до обеда была ещё как минимум пара часов. Глядя на их медлительные движения и веер брызг, я просто подошёл к кулеру и, выжав клавишу холодной воды, тщательно сполоснул руки там, не обращая особенного внимания, что вода звонко течёт на линолеум и люди начинают оборачиваться в мою сторону. Потом вытерся бумажным полотенцем, комком которого не попал в корзину, но тут же загнал его туда парой ударов ногами. Оказывается, и в таком привычном ритуале, если подойти творчески, найдётся много чего забавного.

А когда я пришёл на рабочее место, сразу понял, что слухи о произошедшем в «переговорке» распространились на удивление быстро. Коллеги излишне мило и официально поздоровались со мной, постаравшись поскорее заняться своими делами. В их понимании, я был уже любимчиком главного босса, которым, несомненно, был этот старик, или же практически уволенным сотрудником, способным, раз нечего терять на любые гадости. Что же, может, всё это было именно так, однако по какой-то причине я не нашёл здесь для себя никаких поводов как для огорчения, так и вожделения чего-то хорошего. Даже наоборот — впервые я чувствовал себя на работе просто спокойным, свободным в своих действиях и избавленным от бесконечных оглядок в сторону коллег.

Включив ноутбук, я быстро ответил на несколько давно висевших там писем — всего лишь вчера они представлялись мне сложными и требующими очень аккуратных формулировок, а теперь — совсем наивными и нуждающимися в простом, добром и даже юмористическом ответе. Как показал следующий день, практически во всех случаях здесь я попал в точку. Потом, вернувшись к одному из объёмистых отчётов, я отвлёкся и взглянул в окна, словно частокол, чередой идущие по противоположной стене. Над ними нависали большие кондиционеры, которые почему-то практически не работали во время летней жары, но зато сейчас постоянно выключались коллегами, так как неизменно извергали из себя потоки ледяного воздуха, даже если на пульте выставить значительный плюс. За пыльными стёклами, загороженными неприятно выкрученными и местами пожелтевшими вертикальными жалюзи, открывался неплохой вид на крышу, где, словно грибы на поляне, торчали массивные металлические конструкции с вентиляторами, неизменно брызжущими в окна влагой, отчего создавалось ощущение идущего, не прекращаясь, на улице дождя. Но на самом деле сейчас небо очистилось и приобрело бело-голубой оттенок, пропуская яркие солнечные лучи. Ветер, судя по всему, утих — да его никогда толком здесь и не было, даже на такой высоте. Наша крыша была одной из самых низких, и стоящие рядом здания надёжно загораживали её от непогоды. К тому же неровно выступающие по краям бетонные плиты создавали нечто вроде естественных навесов, где вполне комфортно можно было разместиться, укрывшись от дождя.

И тут я подумал, что неплохо бы продолжить рабочий день и эти скучные отчёты именно на крыше. Кроме того, ещё позавчера мне понадавали на сдачу целую горсть металлической мелочи, которая сильно оттягивала карман и неприятно упиралась в грудь. Вот и хороший способ развлечься — вполне можно между делом бросать монетки вниз на прохожих, так сказать, на счастье. И даже что-нибудь загадать — например: всё у меня будет отлично, если деньги упадут точно на голову десяти людям. Что-то по аналогии с небезызвестным Чижиком-пыжиком, на кепку которого я высыпал когда-то в Неву, наверное, не менее ста рублей, но самое большое достижение оказалось ударом по хвосту бронзовой птицы. Только насколько болезненным будет удар с такой высоты даже одной копейки, и сумею ли я разглядеть результат? Пожалуй, пока не попробуешь, толком и не узнаешь!

— Эй, посторонитесь-ка! — решительно сказал я и окружающие, кажется, снова синхронно вздрогнули, с беспокойством глядя на меня с таким видом, словно я сейчас превращусь в какое-нибудь Чудо-юдо и всех их кровожадно сожру. — Откройте там окно!

Только месяц назад начавший здесь работать совсем молодой суетливый парень, сидящий последним в ряду, подскочил и замер, схватившись руками за ручку, оглядываясь на коллег и словно прося совета — как будет лучше поступить. Но все молчали, просто не отрывая взгляда от меня и, кажется, боясь пошевелиться, чтобы не привлечь внимание именно к ним. Это почему-то мне напомнило поведение задиристых ребят, когда на детскую площадку приходил кто-нибудь постарше и грозно спрашивал, потирая кулаки:

— Ну, кто здесь из вас самый сильный?

Хулиганы мгновенно притихали и замирали, выглядя невинно на фоне сверстников и стараясь смотреть в другую сторону, чтобы не встречаться взглядом с тем, кто мало того что может побить, так ещё и уронить авторитет перед остальной малышнёй.

— Давай, открывай решительнее! — кивнул я и здесь почему-то вспомнил, что это единственная створка в ряде всех глухих окон по этой стене — очень даже удачное совпадение.

В помещение ворвался шум и свежесть улицы. Я отсоединил питание компьютера от сети, включил беспроводной режим Интернета и, миновав коллег, оттолкнулся ногой от пошатнувшейся батареи, оказавшись на подоконнике. Проём был узкий, и вылезать так было неудобно, поэтому я подозвал движением руки всё того же молодого сотрудника, вручил ему компьютер, спрыгнул с другой стороны и только потом забрал ноутбук назад.

— Мне можно его закрыть или не надо? А то дует, а я как раз под окном сижу, — робко промолвил паренёк и, на мгновение задумавшись, я ответил. — Просто прикрой, приставь с другой стороны коробку или ещё чего в таком роде. Но пока погоди — передай-ка мне стул!

Он метнулся к моему рабочему месту, но я остановил парня выкриком и показал в другую сторону. Было понятно, что разлапистое крутящееся кресло сюда явно не пройдёт, а вот стул для посетителей вполне пролезет, если его перемещать полукругом. Так мы и сделали, потом звякнуло стекло, и я мельком увидел слегка размытое и выражающее необыкновенное облегчение лицо коллеги, который придвинул по подоконнику кадку с небольшой пальмой и поспешил скрыться из виду.

Строго говоря, выходить на крышу было запрещено всем, за исключением охраны и разно рода комиссий, которые постоянно то проверяли пожарную оснащённость, то делали замеры излучений, то выясняли проведённое за компьютерами сотрудниками время. В самом конце нашего зала для этих целей имелась дверь, но она была всё время закрыта и мерцала только большой зелёной надписью «Запасный выход». Хотя непонятно — куда именно через неё можно было выходить, если ключей не было, как я понял, даже у охраны на этаже, а возможность выбраться куда-то дальше с крыши отсутствовала. Разве что просто прыгнуть вниз. Тем не менее те же пожарные комиссии почему-то рассматривали этот выход как очень правильный и перспективный в смысле спасения людей от пожара, который вполне здесь может вспыхнуть. Справедливым это можно было считать только разве из-за дыма. Как бы там ни было, я почему-то был уверен, что, во всяком случае, сегодня ни руководство, ни охрана не будут возражать против моего пребывания на крыше, и это замечательный повод воспользоваться такой возможностью.