Маска - Илья Крымов

Под всеобщими взглядами чужаки приблизились ко мне и один из сородичей молча указал рукой на прорезь входа.

— А если не пойду?

Вместо ответа он оскалился, демонстрируя клыки.

— Как примитивно. Вот, Себастина, как талогарцы привыкли подавать себя.

— Вы совершенно правы, хозяин, это вульгарно и непристойно.

Под переносным шатром царила полная тьма, и хотя глаза мои нуждались в свете меньше нежели глаза многих иных существ, даже им пришлось привыкнуть, прежде чем начать видеть хоть что-то. Тем "чем-то" оказалось лицо, едва-едва белевшее на фоне непроглядной черноты. Плотная ткань отрезала не только от раздражавшего лихорадочно изменявшегося освещения, но и от какофонии звуков, что царила снаружи. В темноте и тишине я смотрел на лицо, а лицо вглядывалось в меня.

— Ты видишь что-нибудь?

— Я вижу тебя, Разнек ди'Кариа.

— А я вижу тебя, Бриан, назвавшийся ди'Аншвар.

— Это моё имя.

— Да. Я знаю, кто ты.

— И ты не стал первым, кто сообщает мне об этом сегодня.

— Я знаю, что ты на самом деле.

— И ты не стал первым, кто сообщает мне об этом сегодня.

А потом он меня удивил.

— Я знал отца твоего отца. Вы очень похожи.

— Приму это как похвалу

— Отурн нашёл тебя в том мире?

— Он нашёл и меня, и свою смерть.

— Ты смог убить его? — Казалось, посол Талогара удивился не тому, что внук убил деда, а тому, что у внука получилось.

— Да. К сожалению, отец моего отца неправильно повёл себя, не понял моих желаний и попытался навязать свою волю. Поэтому я его убил.

— Хм, ну, туда ему и дорога. Что ж, раз ты можешь видеть здесь, значит, Темнота принимает тебя как своего пасынка. Это хорошо, ибо иначе я не смог бы забрать тебя в Талогар.

— В Талогар?

— Да. Многие хотят встречи с тобой, а сестра твоего брата так и вовсе жаждет. Возможно, если она родит от тебя ребёнка, то род ди'Аншвар не прервётся.

— Как интригующе. Значит, ты хочешь отвезти меня в Талогар ради инцеста с тёткой? Есть ещё какие-нибудь?

— Ты посетишь родину предков, предстанешь перед архонтами и поделишься всеми своими знаниями о мире под Луной, дабы, когда наш принц проснётся, мы смогли представить ему план грядущей войны.

— Войны… да, для неё жизненно важны разведывательные данные. Значит, вы хотите воевать с тем миром?

— Мы готовимся уже много тысячелетий, но пока прогресс не впечатляет.

А он ведь действительно искренне верил, что уже завладел мной… Истинный тэнкрис. Он говорил так, будто грядущее уже решено, ибо ничто не способно было противостоять его воле, а мне оставалось лишь смириться и подчиниться.

— Вот только я тоже тэнкрис.

— Что?

Его дракулина, прятавшаяся за хозяином в той непроглядной тьме, отчаянно попыталась спасти ему жизнь, но Себастина, ведомая моей волей блокировала её рывок и, разукрашенный драгоценными камнями кинжал вошёл послу ди'Кариа под подбородок. Он, несомненно, тоже когда-то являлся воином, но годы взяли своё и, привыкший полагаться на телохранителей вельможа не успел перехватить умелый удар, издал влажный от крови клокочущий звук и погиб, прихватив с собой дракулину.

Вырвавшись из-под ткани, я ослеп от резанувшего по глазам цветного освещения, но смог метнуть окровавленный клинок в горло первому попавшемуся талогарцу. Другие выхватили гаффоры, но старший предостерегающе рявкнул, напоминая, что моя тушка слишком ценна для преждевременного расчленения.

— Три клинка и три дракулины против нас двоих, Себастина. Как думаешь, у них есть шанс?

— Нет, хозяин, они упустили его.

— Верно.

Они его упустили, когда позволили мне прибегнуть к Голосу и влезть в их головы. Трудная оказалась задачка, эти тэнкрисы своими эмоциями владели не в пример лучше башэнцев, и хотя внутри у них пылали сгустки алого гнева, опытные воины его подавляли. Пока я не надавил и не заставил их закипеть от ярости.

— Вы ненавидите друг друга, гнев переполняет вас, он кипит и требует выхода. Так не сдерживайтесь больше! Убейте друг друга немедля!

Последний удар Голоса швырнул талогарцев друг на друга и заставил их дракулин сцепиться в клубке белых, рычащих, ощетиненных костяными шипами тел. Кончилось всё быстро, и нам с Себастиной достались как трофеи их мечи. Я взял один клинок, а моя горничная — два. Внезапно мир расцвёл бурными овациями. Башэнцы, наблюдавшие внезапное действо, высоко его оценили и решили поблагодарить актёра за развлечение. Они понимали, что на их глазах случилось зверское убийство и им очень понравилось. Многие так возбудились, что принялись жадно совокупляться, упиваясь видом ещё не остывших мертвецов.

— Я бы с радостью убил вас всех до единого, но у меня не хватит, ни времени, ни сил на это… Себастина, ты чувствуешь, как мне горько от осознания сей несправедливости обстоятельств?

— Чувствую в полной мере, хозяин. Вы страдаете.

— Воистину! Этим тварям не стоит жить, их существование оскорбительно для меня, но что делать?

Мы спешили покинуть переставшую быть гостеприимной обитель рода ди'Локойн и препятствий нам не чинили вплоть до выхода к лестнице парадного входа, где Талио всё ещё встречал запоздавших гостей.

— Бриан, друг мой, куда ты так спешишь?

— Что ты хотел получить от талогарцев в обмен на меня, друг? Что такого есть у этих скучных вояк, что желает получить сын благословенного Башэна?

Сгорбленные фигуры и-чши возникли по бокам от хозяина в тот же миг, когда он ощутил угрозу, исходившую от нас.

— Ладно, на самом деле мне неинтересно. Я ухожу, а ты позаботься о том чтобы там убрали. Пришлось ответить послу отказом и он этого не пережил.

Талио ди'Локойн вздрогнул.

— Ты… ты убил ди' Кариа? В моём доме?!

— И его, и всю его охрану. Гостям понравилось.

— Если я дам тебе уйти, талогарцы убьют меня! — взвыл он.

— Искренне тебе сочувствую. Себастина, кажется, вон тот паланкин ждёт именно нас.

— Ты никуда не пойдёшь! Кара, Обу, схватите его!

Балахощики трансформировались мгновенно, взбухли как напившиеся кровью клещи, увеличившись в десять раз, и ощетинились полезшими отовсюду членистыми лапами-клинками. Вмиг две скромные фигуры обернулись громадными чудовищами, нависшими надо мной.

— Себастина.

Она стремительно оттолкнула дракулину Талио и заключила его в объятья с когтями у горла.

— Только шевельнитесь, твари, и Себастина оторвёт ему голову.

— Блажь! Ни одна дракулина не посмеет поднять руку на тэнкриса!

— Ты явно чего-то не понимаешь в этой жизни, Талио. Или я чего-то не понимаю. Сломай ему запястье для острастки.

Игнорируя чудовищ, не решавшихся нападать и визги покалеченного тэнкриса, я взобрался в единственный из паланкинов, отличный от прочих — его движущей силой являлись не странные щупальца под днищем, а два массивных зверя, похожих на чёрных броненосцев.

— Ну и как этой штукой управлять?

Стоило прозвучать словам, как звери сорвались с места и, топоча, понеслись по извилистым улицам.

— Что делать с заложником, хозяин? Его дракулина бежит следом.

— Хм? Неудачница, не смогшая защитить хозяина? Что ж, если он ей так нужен… мусор за борт, Себастина!

— Слушаюсь.

Расставание вышло несколько скомканным, но прощальный вопль вышвырнутого Талио ди'Локойн меня утешил. И вдруг пришло ощущение приятной расслабленности и некоего внутреннего удовлетворения.

— Давненько… давненько мы с тобой не работали так, Себастина. Только ты и я.

— С той ночи, когда ваш дед пытался завоевать Империю и мы носились по столице.

Да. Потом расследования стали вести агенты новорожденной Имперры, а я если и выбирался из Старкрара, то всегда оставался в окружении чёртовой оравы телохранителей, солдат и младших дознавателей. Внезапная авантюра, пришедшаяся на наши с Себастиной головы, обернулась глотком свежего воздуха.

Паланкин быстро приблизился к западным окраинам города и вскоре огни Башэна оказались позади. Звери продолжали бежать в кромешной тьме, которая поглощала последние остатки света и ставила нас перед истинным лицом этого мира. Неприглядным, ровным, чёрным. Постепенно дорога стала идти под уклон и вскоре — это скорее чувствовалось, нежели было видно — мы оказались внутри обширной низины. Ощущение огромного пустого пространства дурманило разум, а вкупе с темнотой, ещё и пугало. Время во мраке и почти полной тишине уже начинало играть злые шутки с сознанием когда, наконец, впереди и вверху зажглась одинокая путеводная звезда. Она недолго оставалась одинокой, вскоре зажглись другие фонари, явившие очертания раскинувшегося на монументальном холме дворцового массива с башенками, колоннадами и лестницами.

Мы въехали на холм, а затем и в маленький квадратный дворик на окраине комплекса. Внезапное нечто настигло меня в тот момент, ощущение присутствия чего-то огромного… сонного, древнего. Но не такого ужасающего как Беххерид.