Селеста (=Ростки мёртвого мира) - Роман Артемьев

Старший брат задумался: «Надо что-то предпринять».

— Ты говоришь, человечество выживет — если бы жрец мог подслушать разговор, он удивился бы, насколько ход его мыслей совпадает с выводами Аларики. — Звучит похоже на высказывание из работ Пикрана из Самонеи, жил такой философ. Считал богов творениями людей. Он писал, что «разумное животное уцелеет там, где погибнет простое», за что его и казнили.

— Умный был человек. Люди часто сваливают свои грехи и беды на неведомую силу, им так проще. Проповедники сейчас потому так популярны, что предлагают удобное объяснение происходящему. Заметь, не правильное, но удобное и доступное большинству.

— Тихо!

Обещавший стать интересным разговор прервался, обе восставшие жадно прислушивались. Наконец, Аларика издала легкий смешок:

— Это что-то новенькое. — Поколебавшись, предложила. — Сходим, посмотрим? Тот дом три года простоял, не развалится же он за одну ночь.

Хрупкая девушка кивнула, не открывая глаз. Так ей было проще сосредоточиться на звуках: скрипе колес, жалобном хныканье детей, мычании немногочисленных домашних животных. Звонко, как маленькие колокольчики, позвякивали металлические предметы, носимые на поясе, глухо шуршали куртки с нашитыми металлическими пластинами, поскрипывала кожа сапог. Люди, много. Не обычная банда, намного больше.

Что-то происходит. Селеста кивнула:

— Посмотрим.

Андрей намеревался, привычным порядком, забраться куда-нибудь повыше и оттуда рассмотреть происходящее, когда Аларика буквально потащила его за собой. Женщина прекрасно ориентировалась в местных дворах, чем и воспользовалась. Попетляв между разрушенными строениями, они в конце-концов забежали в двухэтажный дом с дырявой крышей и нырнули в подвал. Пробравшись в самый конец длинного широкого подземелья, они прильнули к небольшому оконцу, из которого открывался хороший вид на улицу и идущих по ней колонну людей.

— Понимаешь что-нибудь?

Аларика недоуменно покачала головой:

— Никогда прежде такого не видела. Лишенцы какие-то.

«Лишенцы» — сокращение от «лишенный прав», говоря проще, заключенный. Действительно, похожи. Из пятидесяти понуро бредущих человек сорок были мужчинами, в разной степени изможденными, десяток женщин вел на веревках четырех коров, тащили прочую живность, кое-кто нес на руках детей. Четыре коровы в современном мире представляли собой целое состояние, охранять колонну стоило ради одних только животных. Хотя у человека, приказавшего соорудить этот необычный караван, были свои планы, и для исполнения этих планов по обочинам шли вооруженные воины. С мечами и копьями, в грубых, но крепких доспехах. Надо полагать, впереди тоже, но голова отряда с наблюдательной позиции, где сидели девушки, просматривалась плохо.

— С чего бы это они ночью путешествуют?

— Торопятся, хотят уйти побыстрее. — Аларика устроилась поудобнее на жестких камнях, философски утешаясь, что могло быть хуже. — Или будут идти целый день, чтобы к вечеру оказаться подальше от города и успеть поставить лагерь. Ночевать спокойнее в укрепленном месте, знаешь ли.

— Здесь рабство существует? — внезапно поинтересовалась Селеста.

— Теперь, похоже, да.

— Тогда это рабы, или добровольно-принужденные колонисты. Крестьянствовать кому-то же надо, землю копать, обрабатывать. А солдаты станут их охранять, и заодно присматривать, чтобы не разбежались.

— Женщин мало — не согласилась Аларика. — Скорее, мужчины должны построить дома для поселенцев. Чего гадать, все наши предположения не более чем замок без фундамента, слишком мало известно. Герцог вполне мог задумать что-то еще, совершенно для нас неожиданное.

Селеста зашевелилась, вытягивая шею. Шум в конце отряда привлек ее внимание.

— Сдается мне, насчет статуса этих людей мы точно не ошиблись. Смотри.

Одна из женщин оказалась слишком слаба и не смогла поддерживать заданный темп. То ли долго голодала, то ли больна, но постепенно она начала отставать. Сначала охранники с шуточками погоняли ее, подталкивая древками копий, затем перегрузили часть ее вещей на других заключенных. Не помогло. В конце концов, женщина свалилась от усталости, идти дальше у нее не хватило сил.

Три охранника задержались возле ее неподвижно лежащего тела, в то время как остальной отряд медленно уходил вперед. Оставшиеся рисковали. На большие группы не осмеливались нападать ни бандиты, ни упыри, ни чудовища, живущие в городе, хотя в сельской местности встречались стаи существ, способные растерзать несколько десятков подготовленных бойцов. В большинстве своем твари свет недолюбливали, но встречались исключения. Здесь же, в городе, вполне хватает опасностей для трех, пусть и вооруженных, людей. Поэтому охранники, совещавшиеся возле полумертвой от усталости женщины, совершенно справедливо не хотели оставаться вдали от своих слишком долго.

Немного поговорив, они пришли к согласию. Двое встали на страже, третий подошел к женщине и перевернул ее на спину. Первым делом он снял с нее обувку, повертел в руках, отложил в сторону, затем так же аккуратно стянул юбку и размотал укрывавшие верхнюю часть тела тряпки. Слабые попытки помешать ему он успешно игнорировал, явно не в первый раз занимаясь своим делом. Выглядели вещи старыми и рваными, если сравнивать с привычными Андрею, в местных же условиях носилось и не такое. В конце-концов, женщина оказалась полностью обнажена, ее имущество кучкой пристроилось рядом. Внезапно Аларика схватила Селесту за руку и крепко сжала, не отрывая взгляда от происходящего. Мародер же почесал голову, примериваясь, затем поднял на руки и перенес женщину на обломок стены, пристроив таким образом, что согнутые в коленях ноги крепко упирались в землю, остальное же тело животом лежало на поверхности обломка. Задрал рубаху, устроился поудобнее…

Насиловал он деловито, словно выполнял какой-то привычный ритуал, не обращая внимания на поощрительные высказывания подельников. Те, впрочем, не особо усердствовали, пристально вглядываясь в темноту. Боялись неожиданностей. Все-таки места опасные, несмотря на близость к населенным районам, нападение могло последовать в любой момент. Но нет, ночная тишина нарушалась только звуками ночных насекомых да тихими стонами мучимой женщины. Наконец насильник на мгновение замер, выдохнул, отвалился от неподвижного тела и привел себя в порядок, его место немедленно занял второй. История повторилась с той только разницей, что на сей раз жертва не стонала совсем. Кажется, она потеряла сознание.

Третий солдат, лет шестнадцати на вид, так вовсе торопился, подельники подгоняли его, советуя заканчивать побыстрее. Колонна ушла уже далеко, даже острый слух восставших не различал ее движения. Зато Селеста прекрасно слышала тяжелое дыхание Аларики, обычно еле различимое, и видела ее прикушенную губу, по которой стекала струйка крови. Что с ней творится? Обычное зрелище, женщины в бандах вообще считались чем-то вроде всеобщей собственности, почему происходящее вызвало такую реакцию?