Вдохни океан (СИ) - Обр Ольга

Зал беснуется, комментатор заливается соловьем, видимо восхваляя Кирама — моих знаний палерского пока недостаточно, чтобы вычленить из речи что-то кроме его имени и «да». Джавад рядом аплодирует стоя. Кирам же стоит на ринге с абсолютно дьявольской усмешкой, он явно наслаждается моментом. И он это право стопроцентно заслужил. Джавад встречает нашего мальчика с ринга и передает мне — перед вручением кубка Киру надо привести себя в порядок, поэтому мы отправляемся обратно в раздевалку. На всё про всё дают пятнадцать минут. Как только за нами закрывается дверь, он хватает меня за талию, сдирает надоевший до чертиков никаб и крепко целует, прижимая спиной к стене. Я замираю в замешательстве и упоении. Адреналин от боя ещё бурлит в крови, и у меня видимо ничуть не меньше, чем у самого победителя. Потому что я отвечаю ему. Провожу языком по зубам, нежно посасываю нижнюю губу и тону в моменте. «Я просто не хочу портить ему мгновения триумфа», уговариваю сама себя. Но это ложь чистой воды.

Кир всё же отрывается от моих губ, но продолжает удерживать в тисках своих рук. Дышит тяжело. Он словно не намерен возвращаться в зал за заслуженной наградой.

— Нам надо идти, — выдыхаю еле слышно. И мне ужасно не хочется этого делать. Потому что здесь и сейчас я отпустила себя, но впредь подобного допускать не должна.

Он словно понимает это, сжимает еще крепче на долю секунды, но всё же дарует мне свободу и направляется в душ. Очень короткий, надо сказать, душ. Я едва успеваю привести себя в порядок. Одежду, но не мысли. Теперь точно ни единого шанса, что он отстанет так просто, доходит до меня с опозданием. Мы не разговариваем друг с другом, возвращаясь в зал. Я, чтобы не портить ему минуту славы, он по каким-то своим причинам. Церемония награждения проходит на удивление быстро. Кир, стоя на пьедестале, улыбается как чеширский кот, которого так и хочется почесать за ушком. Но теперь я точно знаю, как смертельно опасен этот «котик». Во всех смыслах: и физически, и для моего душевного спокойствия.

Когда Кирам спускается с пьедестала и вполне уверенно идет в нашу сторону самостоятельно, к нам подходит его отец с Джахизой и Азрой.

— Добрый вечер, господин Арафат, — приветствует его Джавад по-палерски, и я понимаю. Так же понимаю, что впервые за всё это время слышу фамилию своего похитителя.

Они о чем-то беседуют, а я наблюдаю за Киром, прокладывающим себе путь через толпу. К нему подходят какие-то люди, жмут руку, похлопывают по плечу, а он реагирует с такой естественностью, словно видит их.

Он подходит к нам и, остановившись в нескольких шагах, чего-то ждет. Видимо, пока отец обратит на него внимание. И вот они уже обнимаются и смеются. Женщины стоят поодаль и позволяют себе только коротко обнять мальчишку после того, как делает шаг в сторону Самир.

Распрощавшись со всеми, мы снова идём в раздевалку. Уже не торопясь. Кир договорился с Джавадом, что сегодня у нас дома будет вечеринка в честь его победы, и тот уехал, обещав купить всё необходимое, поэтому нас никто не ждет. А я опасаюсь снова оставаться с ним наедине. Момент упущен.

КИРАМ

Уже настроившись на бой, я не думаю ни о чем другом кроме победы. Почувствовать соперника, опередить и победить. Всё просто и очевидно, так же, как и всегда. Всё сложно при этом, Шакар хорош в своём деле и победа даётся мне нелегко. Но лишь услышав, как его тело ударяется о ринг, я понимаю, что это триумф, определяю по дыханию противника, что это нокаут. Да! Я сделал это! Когда судья поднимает вверх мою руку, я не могу удержаться от ликования: смотрите все, что может «убогий», чего никогда не сможете вы. Смотри, отец, я смог. Смотри, Мари, как тебе повезло, у тебя никогда не было и никогда не будет никого лучше меня.

А потом мы идем в раздевалку, и я не могу не поддаться искушению. Пусть оттолкнет, наругается, но сейчас мне просто необходимо почувствовать её рядом. И я улетаю, когда она отвечает на поцелуй, потому что эта победа не менее сладкая, чем та, что на ринге. Нехотя отпускаю мою девочку, знаю прекрасно, что легко не будет, и сейчас она выстроит между нами еще с десяток заборов. Но так же знаю и то, что теперь точно смогу их сокрушить.

Во время награждения чувствую себя счастливейшим человеком из ныне живущих. И упиваюсь этим чувством. Отец будет мной гордиться. Раньше именно он всегда сопровождал меня на бои, но сейчас это было бы глупо. И я точно знаю, что он где-то в зале вместе с матерью и Азрой, и безмерно благодарен ему за то, что позволил мне добиться всего этого.

Приняв поздравления от родных, снова отправляюсь вместе с Мари в раздевалку. С одной стороны, хочется соблазнить её прямо там, пока свежи впечатления от боя, но с другой, моя малышка заслуживает гораздо большего, чем быстрый секс в грязной общественной комнатке. У нас впереди всё время мира. К тому же начинают ныть ребра, этот гад приложил меня слишком крепко, кажется. Но я, конечно же, не могу устоять перед соблазном подразнить ее. Поэтому, заперев дверь, переодеваюсь прямо в комнате. Когда начинаю стаскивать трико, Мари возмущенно шипит на меня:

— Что ты делаешь?

— А на что похоже?

Она пыхтит как сердитый ёжик и, судя по всему, отворачивается от меня к стене.

Не удержавшись, подхожу и обнимаю её сзади. В чём мать родила. Прижимаюсь крепко, пусть почувствует, насколько хочу её. Она дёргается резко, требует:

— Отпусти.

И я подчиняюсь. Сейчас не время и не место. Но ты запомнишь эти ощущения, моя сладкая, я уверен.

16

МАРИ

В машине Кирам откидывает спинку сиденья на максимум и засыпает, стоит мне только выехать с парковки. Чему я только рада. Пока мчу по трассе через пустыню, меня охватывает иллюзорное чувство свободы — полузабытое и от этого сладкое вдвойне. Скорость, ночь, запал от просмотра поединка и эйфория от прикосновений Кира складываются в пьянящий коктейль. Искоса поглядываю на парня. Во сне лицо его разглаживается, теряя следы извечной угрюмости, и он выглядит почти ребенком. Докатилась, мать, мало того, что изменяешь своему жениху, так тебя ещё и потянуло на малолеток. Усмехаюсь про себя. Но, правда в том, что здесь и сейчас мне не стыдно ни за то, ни за другое.

Когда подъезжаем к риаду, Кир просыпается, спрашивает, на месте ли мы уже. И выглядит при этом ужасно мило. «Прекрати» — одергиваю себя. Но не могу остановиться. Мы идем в дом вместе. Прежде, чем мы разойдёмся по своим комнатам, он предупреждает, что сегодня я могу не надевать никаб и верхнее платье.

— Почему? — удивлению моему нет предела. Так как из разговора парней я поняла, что кроме Джавада будут и другие мужчины.

— Это сложно, — говорит Кир, но я настаиваю на объяснении. Сначала мне проедают плешь необходимостью носить эту броню, а теперь оказывается, что это вовсе не обязательно.

— Понимаешь, — продолжает он. — Соберётся тесный круг, мы с парнями давно знаем друг друга. И, да, мы иногда нарушаем некоторые правила. Сегодня будут те, в ком я уверен.

— К чему тогда был этот ритуал с Джавадом, про то, что ты принимаешь его в ближний круг?

Кир удивлённо изгибает бровь, не ожидал, видимо, что Дина объяснит мне.

— Это скорее дань уважения традициям. Этими словами я как бы дал понять, что доверяю ему и попросил позаботиться о тебе.

Со вздохом понимаю, что всё больше запутываюсь в местных обычаях. Категорическое «нельзя» здесь с лёгкостью превращается в «можно», когда этого хочется. Или выгодно. Размышляю, что вероятно молодые люди меньше привержены старинным устоям из-за возможности покидать страну. У нас говорят о Палере как о полностью закрытой и глубоко патриархальной стране. А жители её, как минимум самые обеспеченные, оказывается, довольно часто бывают у нас, «на загнивающем западе». И даже слушают нашу музыку, смотрят фильмы, знают наш язык. Похоже, здесь вовсю процветают двойные стандарты.

Мне не хочется никакой вечеринки, но Кир лично удостоверяется в том, что я готова к приёму гостей и конвоирует в гостиную. Вскоре приходят его друзья. Кроме Джавада это ещё два парня со своими девушками. Иса и Рашид, представляет их Кирам. Те в свою очередь знакомят меня с жёнами и любовницами. Ребята приносят гору закусок, несколько ящиков газировки, заправляют кальян и вечер начинается вполне дружелюбно. Все поздравляют Кира с победой, веселятся и очень громко общаются. Парни, конечно. Девушки ведут себя гораздо тише. На этой тусовке нет никакого алкоголя, он в Палере под запретом. Но это не мешает всем присутствующим получать удовольствие от встречи, скорее наоборот. Даже Дина сегодня на удивление раскрепощена и активно общается с друзьями. Все стараются говорить по-арански, но с течением вечера все чаще сбиваются на свой родной язык. Я незамеченной выхожу на кухню. Накатывает острое чувство моей неуместности на этом празднике жизни. Нет, я вовсе не хочу стать здесь своей. Просто, хочу вернуться к СВОИМ. Я не плачу, все слезы давно уже выплаканы, просто мрачно пью черный кофе в темноте неосвещённой кухни. Тонкая фигурка в светлом струящемся платье нарушает мое уединение.