Огонь, водка и медные... трупы - Вячеслав Шалыгин

— Давай, — Безногий неожиданно развернулся и точным ударом в челюсть отправил Аманду в глубокий, долгий нокаут. — Так-то лучше будет…

Бить женщин он не любил, но жизнь научила его обращать внимание не только на внешние половые признаки человека, но и угадывать его потайные устремления. Аманда явно хотела на нем нажиться. Теперь, когда любовь прошла, как насморк — быстро и бесследно, — Зигфрид понимал все абсолютно отчетливо. Где-то среди бесконечных доков, торговых площадок, станций и подстанций Клоакии беззащитный ДКР наверняка подкарауливали какие-нибудь подельщики коварной гостьи, например, те же куйбинские пираты. Или те, кому Злюхин отправил с обманутым капитаном столь ценный и опасный подарок — Безногий покосился на мечущуюся мурлышку, — или даже люди самого Якова Дормидонтовича. Почему бы нет? Ведь столь редкое животное наверняка стоило больших денег, а Злюхин не из тех, кто упускает выгоду. Могли нанять Аманду и гундешманцы, но это было наименее вероятно. Особенно, если вспомнить, как поспешно они ретировались.

ДКР вышел на высокую орбиту вокруг Клоакии, но запросить стыковку с одной из выбранных наугад орбитальных станций Зигфрид не успел. Сверху, снизу, а также с кормы и бортов его зажали пять невесть откуда взявшихся броненосцев регулярной армии, а пульт связи ожил простуженным голосом какого-то пожилого «гундоса»:

— Говорит генерал безопасности Кониан Пальтони… Капитан Безногий, вы меня слышите?

— Еще бы, — Зигфрид усмехнулся. — Однако какие серьезные меры предосторожности! Пять броненосцев на один ДКР. Это как пять слонов вокруг мышки. Не слишком?

— Да, — согласился генерал. — Было бы проще вас сбить, но даже такой злостный нарушитель и говнюк, как вы, — Зигфриду показалось, что Пальтони имел в виду не аббревиатуру, а слово целиком из маленьких букв, — находится под защитой дипломатических правил… Пока вы не сделали ничего из ряда вон выходящего. Нарушение Югославской Конвенции, нелегальный переход границы, провоз без ветеринарного сертификата… м-м… животных… Все это мелкие преступления, за которые у нас не казнят. Обычно таких, как вы, мы штрафуем на месте и сразу же депортируем… Но это обычно.

— Я всегда был особенным.

— Верно. Потому мы и предлагаем вам приземлиться в заданном квадрате под прикрытием этих броненосцев.

— Под прикрытием? — удивился капитан. — Это чтобы меня не сбили другие? У вас тут что, гражданская война? Десять армий на одну планету?

— Пока нет, но с вашим появлением все может серьезно измениться.

— Постойте, Пальтони, весь этот сыр-бор из-за моей… э-э… кошки?

— Садитесь, Безногий. Я все вам объясню с глазу на глаз.

Зигфрид удивленно выглянул в иллюминатор и покачал головой. На Клоакии, включая ее орбиту, действительно происходило нечто непонятное. То ли по всем ее закоулкам уже распространилась принесенная перепуганными пограничниками весть, то ли местные радиолюбители подслушали переговоры, но корабли прятались в доки, стартовали в неизвестных направлениях, ныряли в атмосферу, а лавки, супермаркеты, забегаловки, мотели, мастерские, бани, прачечные, бордели и прочие присутственные заведения просто закрывались. И это посреди условного орбитального дня! Словно под натиском горной лавины одна за другой гасли вывески и рекламные голограммы. Хитросплетение, если не сказать нагромождение орбитальных узлов, коммуникаций и жилых «бубликов» гасило огни и даже габариты. В космический мрак прятались порталы, дебаркадеры, крупные пирсы и мелкие причалы… Экономика клоакианской торгово-перевалочной базы терпела невероятный урон…

Единственным непоколебимым оплотом предпринимательской стабильности оставался пункт приема посуды. Видимо, его хозяин был человеком и никаких швахианских мурлышек не боялся. Над пунктом горела яркая неоновая вывеска «Ребята, бутылочки несите сюда!».

— Ребятам сейчас лапы унести бы… куда подальше, — пробормотал Зигфрид и ткнул в сенсор с надписью «посадка»…

9

Ожидать от военного космодрома какого-нибудь великолепия было глупо. Зигфрид ничего такого и не ожидал, но гундешманская военная аскеза показалась ему все-таки чрезмерной. Стальные ангары, серые каменные башни диспетчерских, раскрашенные в камуфляжные пятна локаторы и затянутые маскировочной сеткой противоорбитальные пушки — все было чуть подкрашенным, чуть-чуть устаревшим и чуток дешевым. Словно армия Тирании собирала всю свою технику по свалкам, затем долго чинила, вычищала, экономно красила и со вздохом ставила на боевое дежурство.

Впрочем, наряду с роскошью здесь отсутствовала и типичная для гражданских космопортов суета. И это было хорошо. Никто не махал сопливыми платками, не ругался с бригадирами грузчиков, которые наотрез отказывались принимать багаж весом свыше сотни килограммов и с ненормативными габаритами; как будто роботам-погрузчикам было не все равно, какой по весу и каких изначальных габаритов груз они запрессуют в безразмерный модульный трюм пассажирского экспресса. Никто не требовал вернуть деньги за билет, избалованные дети не клянчили у родителей мороженое, не причитали опоздавшие растяпы и не дрыхли на скамеечках транзитники.

Безногий шагнул на трап ДКРа и оглянулся по сторонам. Взлетно-посадочное поле было оцеплено тремя вооруженными кордонами. В первом стояли тяжелые (хотя такие же затрапезные, как и космодромные локаторы) танки. Второй формировали севшие крылом к крылу штурмовики — Зигфрид вспомнил, что «гундосы» во время войны частенько практиковали такие заслоны, поскольку на их складах ГСМ процветало воровство и самолеты нечем было заправлять, — а в третьем ряду замерли бронемашины и закованная в тяжелые скафандры пехота. В целом почетный караул впечатлял. Капитан даже немного поежился. Под прицелом такого количества пушек, иглометов и лазерных винтовок он чувствовал себя голым и неумным. Вся эта убийственная техника словно бы заглядывала к нему вовнутрь, старательно рассматривая сползающую в пятки душу и посмеиваясь над наивностью землянина, поверившего, что с ним просто хотят поговорить.

Замешательство капитана, однако, длилось недолго. Когда из шлюза, едва сдерживаемая стальным репшнуром, выглянула мурлышка, третья линия обороны заметно дрогнула и смешалась, а вторая взлетела на пару метров, как бы чисто профилактически прогревая двигатели. Да и танки как-то странно наклонились, выбрав клиренс под передними катками почти до грунта. Так гундешманские танкисты обычно готовились драпать задним ходом.

Позорному бегству всей этой военизированной оравы помешал только беспримерный подвиг начальства. Один из бронетранспортеров третьей линии пробился вперед и бесстрашно подъехал к земному космолету. Некоторое время, словно выжидая, когда осядет пыль (на стерильной, оплавленной посадочными выхлопами бетонной площадке!), из машины никто не выходил, но пауза затянулась, и гундешманцы наконец-то решились. Из широкого кормового люка броневика выпрыгнули двое в генеральских боевых костюмах и четверо бледных до синевы сержантов (в норме кожа у гундешманцев была нежно-зеленая).

Увидев гундешманцев, мурлышка завыла так, что у Зигфрида похолодели ягодицы. Что происходило в душах встречающих, угадать по лицам было невозможно — они и так были словно у протухших зомби, — но, судя по движениям, «гундосы» так не трусили, даже когда шли цепью на иглометы крепости Хрюгер. Тогда, под Хрюгером, на планете Вязов, полегло столько солдат Тирании, что правительство Гундешмана предпочло заявить о капитуляции. Выводить на поле брани батальоны, составленные из министров, им не улыбалось, а больше выводить было уже просто некого. Так вот, даже в те героические времена солдаты Тирании шли уверенно, с презрительными улыбками (ходили слухи, что наркобарон Еврони, в те времена — главный армейский интендант, заработал на этой атаке неплохой капитал, поскольку вместо завтрака в день штурма выдал всем воинам в счет жалованья по наркотической «папиросе»). И вот теперь они отчаянно, дико, прямо-таки инстинктивно трусили.

Безногий бросил строгий взгляд на мурлышку и цыкнул. Зверь виновато пригнул голову и пару раз шлепнул по палубе хвостом.

— Скройся! — приказал Зигфрид, но зверь решительно помотал головой.

Безногий нахмурился и хлопнул по кнопке блокировки шлюза. На этот раз ключ-карту он не забыл и заблокировал замок таким образом, чтобы мурлышка не смогла отпереть его изнутри.

На лицах приближающихся генералов отразилось некоторое облегчение.

— Пальтони? — развивая успех, Зигфрид смело шагнул с трапа и первым подал руку.

— Коврони, — возразил седой гундешманец. — Молиан Коврони, первый секретарь Тирании на Клоакии.

Этот Молиан занимал неслабый пост. Зигфрид даже слегка оторопел. Первый секретарь Тирании на чем-либо — это было нечто вроде федерального генерал-губернатора.