Зона влияния - Руслан Ершов

Катерина, шла, съежившись и скрестив на груди руки. В своем летнем, легком платьице она окончательно озябла, ноги уже были мокрыми и при каждом шаге раздавался противный чавкающий звук. Намокшие босоножки, предательски стали расползаться по швам.

— При таких раскладах, еще немного и я останусь босиком и с воспалением легких, — подумала она, обходя по краю большую лужу. — Она старалась по возможности держать тело расслабленным, иначе ее начинала бить крупная дрожь. Из-за мокрых босоножек, она часто оступалась, и пару раз чуть было, не упала. Испытывая крайний дискомфорт, уже ставший для нее пыткой, все же упорно шла к намеченной цели. Явно осознаваемое ею, глубинное чувство тревоги за себя, за мать, за сестру гнало и гнало ее вперед, не смотря на испытываемые лишения и неудобства.

Прибыть на поезде в Киев, как она предполагала ранее, все-таки побоялась. Столица ведь. — А значит, на вокзале много милиции, — размышляла Катерина, — и скорее всего ее портреты, уже висят на соответствующих стендах «Внимание! Розыск», возможно уже и награду за ее поимку назначили. Да еще этот сосед по купе. Когда после ужина слаживали в пакет образовавшийся мусор, он нагнулся за упавшей на пол салфеткой, и у него из нагрудного кармана, выпала «ксива» на цепочке. У нее чуть истерика не случилась. Притворилась спящей и решила, что сойти раньше, будет лучше. Благо деньги у нее есть, до Киева можно добраться автостопом.

Путь ей преградила очередная, огромная лужа, занимавшая почти всю проезжую часть дороги, заканчиваясь в прилегающем к обочине газоне, она простиралась в длину около шести метров. Обходить лужу по газону, Катя не решилась, там можно было потерять в грязи обувь. Но лужу по длине пересекал бордюр, на который и ступила ее нога. Уже пройдя большую часть пути, Катерина услышала за своей спиной характерный звук движущегося по мокрому асфальту, с большой скоростью автомобиля. Полуобернувшись назад, она поняла, что водитель сбрасывать скорость не собирается. И летящая как пуля иномарка, преодолела лужу в одно мгновение. Поднявшийся столб холодной мутной воды, укрыл ее с ног до головы.

Перехватило дыхание, и подогнулись соскользнувшие с бордюра ноги. Вместе с опадающими брызгами, Катя упала в лужу расположившуюся на газоне.

Катерину начала бить такая дрожь, что удержать ее она уже не могла. Мозг отказывался понимать происходящее. Ее психика требовала немедленного сброса эмоциональной нагрузки. Стоя в грязи на четвереньках, откашливая и отплевывая грязь, попавшую в рот во время сильного вздоха, она, что было сил, выкрикивала ругательства, приходившие ей на ум.

— С…с…волочь! Подо…нок! Что…б ты… па-д-ла всю жи…нь пеш-ком ходил! Да ч…

— А ну заткнись, шваль! Как ты смеешь, возмущать покой моего города?

От неожиданности, Катерина опешила и впала в прострацию. Так, что если бы не жидкая грязь вокруг нее, упала бы в обморок.

— А ну, бомжиха, ползи ко мне. Давай живей! Не то пеэром погрею!

Медленно подымаясь на ноги и разворачиваясь в сторону источника звука, она уже знала, кого увидит.

Метрах в трех от нее, стоял красивый, молодой сержант милиции, уверенный в своей правоте на все сто.

Увидев представшее пред ним существо, замызганное, замерзшее, дрожащее всем телом, как побитая собака, с налипшими на грязное лицо волосами. В нем сначала шевельнулось сострадание, но затем наоборот, его лицо исказила гримаса отвращения и презрения.

— Да ты на себя посмотри! Животное!

Закрыв лицо, как от удара, она инстинктивно начала убирать с него налипшие волосы. От злобы и бессилия беззвучно плача, она желала оказаться как можно дальше от этого места в уюте и тепле маминых объятий.

Милиционер долго всматривался в ее лицо. Затем приняв решение, сказал ей.

— А ну, морду свою умой. Хочу посмотреть на тебя красивую.

— Как? Где?

Он взял в руки ПР. Указывая им направление, угрожающе спросил.

— Тебе шо, воды мало?

Катерина, безропотно нагнулась и, зачерпывая в ладони мутную воду лужи, ополаскивала себе лицо.

— Ну, хватит! Иди сюда. Быстрей!

Милиционер внимательно всматривался в ее лицо.

— Ты откуда, и как здесь оказалась? Я всех здешних на поселке знаю.

— Я!

— Кто «Я» и откуда, мне известно.

— Я. Я. К бабушке я приехала, погостить.

— И где же бабушка живет?

— Здесь. Не далеко отсюда. Я знаю. Я дойду.

— Дура! Адрес мне назови! Или, как бабку зовут.

— Не помню. Но я знаю, как дойти. Я больше не буду ругаться! Честное слово. Отпустите меня. Пожалуйста. Товарищ милиционер.

— Та не дай Бог! Волк в лесу тебе товарищ! Ты поняла! Или тебя поучить?

— Поняла! Да! Волк в лесу. Да!

— Хорош! Говори откуда приехала? — Наконец он вспомнил, где видел это лицо.

— Из Милитополя.

— Ну, ты выходи из лужи то. Подойди-ка ко мне, обезьяна.

Дрожащая, с прижатыми к груди руками она подошла к нему, уже босая. Потеряв где-то на дне лужи свою обувь. Милиционер, скривив свое лицо, толи от гнева, толи от чувства омерзения к ней, крепко схватил ее за локоть. Так, что она ойкнула от боли. Его другая рука скользнула себе за спину, где у него висели наручники.

— Я знаю, откуда ты и кто ты! Ягненка мне тут корчишь из себя! Меня не проведешь, беглая зечка!

У Катерины, услышавшей знакомый ей лязг стальных браслетов, в один миг понявшей безысходность своего положения, и почти наяву увидевшей как за ней захлопывается дверь камеры, вдруг что-то взорвалось внутри. Она ясно ощутила, как ее бросило в жар, разом прекратив дрожь, и на голове зашевелились волосы. Ее вены готовы были лопнуть от мощного выброса в кровь адреналина заодно прочистившего ей мозги, разогнав их тактовую частоту до неимоверной скорости. За два удара сердца она вошла в уже забытое ей состояние боевого транса, испытанного когда-то в спаррингах. За максимально короткое время ее организм был полностью готов к борьбе. Все мысли исчезли, разум заменило чистое сознание.

С полуоборота к милиционеру, без замаха, она нанесла ему несильный, молниеносный удар левой рукой в кадык. Выронив наручники и отпустив ее руку, он инстинктивно схватился за горло, хватая ртом воздух. Ухватившись двумя руками за затылок, она сопроводила его голову до встречи со своим коленом. При контакте сделав сильный выдох — Ха!

Как ей показалось, противник очень медленно падал на спину, раскинув в стороны руки.

Он провалился в звенящую темноту, сопровождаемый мыслью — Ударила!

Мокрое платье, прилипшее к телу, не выдержало нагрузки и с характерным звуком лопнуло поперек спины. Оторвав взгляд от распластанного тела, она увидела метрах в десяти от себя, за высоким кустарником, выглядывающий капот милицейской машины.

Два милиционера, стоявших рядом с машиной, и очевидно отправивших, «молодого», поприкалываться над замарашкой. Опешили, от развернувшейся перед ними сцены.

Недолго думая, Катерина, резко нагнулась, ухватившись за край юбки, оголяя стройные ноги, задрала ее к талии и рванула вдоль улицы с места в карьер.

— Стой!

— Стаять! Стрелять буду!

Один из милиционеров кинулся к лежащему на земле товарищу. Второй запрыгнув в машину, тщетно пытался завести двигатель, давая тем самым фору беглянке. Схватив тангенту, он заорал в рацию.

— «Полтава три сороковому связь!»

— «На связи!»

— «Срочно! Помощь! Коцюбинского 10. Нападение на милиционера»

— «Сороковой! Я двадцатый. Мы рядом, будем через минуты три»

— «Баба, в грязном порванном платье побежала вдоль улицы к «Царскому селу».

— «Полтава сорок третьему связь».

— «На связи»

— «Что с милиционером»

Водитель, через лобовое стекло увидел, как старший наряда поддерживая, вел пошатывающегося товарища к машине.

— «Очевидно, был нокаут»

— «Всем нарядам» «При задержании соблюдать личную безопасность» «Как поняли»

— «Поняли»

Наконец-то взревел двигатель машины. Старший наряда, усадил на заднее сидение своего пострадавшего товарища, запрыгнул на переднее сиденье и машина рванула, визжа покрышками.

— Ща, как возьмем эту гадину. Я ее лично четвертую! Хотя бы эта дура забежала в царское село, там спрятаться негде.

На заднем сидении, зашевелился уже полностью пришедший в себя милиционер.

— Матвей! Она не местная. Помнишь ориентировку последнюю. Дня три назад.

— А шо там? Баба с тюрьмы сбежала. Особо опасна, владеет приемами рукопашного боя. Неужели она!?

— Точно, ОНА!

— Ух, ты!

Он взял в руки тангенту.

— «Двадцатый сороковому»

— «Слушаю»

— «Посмотри у себя в документации последнюю ориентировку» «Это наша знакомая»

— «Я понял!»

Катерина бежала, бежала, бежала, уже понимая, что попала в западню. Улицы, по которым она неслась во всю свою прыть, были взяты в оковы трех метровых заборов, за которыми ютились двух-трех этажные особняки. Заборы, заборы, ни перелезть, ни спрятаться. Камеры наблюдения и лай собак. «Мой дом, моя крепость!» Люди добровольно заточают себя в каменные мешки, отгораживаясь от остального мира высокими заборами.