Китайский цветок - Эмма По

— Подожди, это Зоя тебе рассказывала?

— А что ты удивляешься? Зоя говорила, ты часто водил совсем незнакомых людей, которые не вызывали у нее доверия. Ей же надо было прятать куда-то деньги, безделушки довольно ценные…

— Это Зоя тебе говорила?

— Господи! Ну что заладил одно и то же? Конечно, Зоя! Иначе откуда мне знать?

— Да, действительно, — ошарашенно ответил Костя. — Я даже не представлял, что она так… — он замялся, подыскивая нужное слово, — подробно обо всем тебе рассказывала… Значит, я сегодня после работы туда поеду? Не столкнусь там с Катериной Ивановной? — спросил Костик испуганно.

— Если будешь делать так, как я скажу, — не столкнешься! Но после работы ехать туда рано. Ты приезжай туда к половине одиннадцатого. До этого времени там будет мама. Она хотела забрать кое-какие Зоины вещи. Но убраться оттуда тебе надо через час, не позже. Мама может вернуться. Если она тебя там застанет, будет очень недовольна, и я уверена, придумает, как перекрыть тебе доступ в Зоину квартиру…

— А если я ничего не найду?

— Ничего страшного. Завтра продолжишь. Я позвоню тебе утром на работу.

— А квартирная хозяйка не может прийти? — беспокоился Костик.

— Не должна. Зоя рассчиталась с ней до конца января. И потом… Она вообще не знает, что произошло с сестрой. Значит, ты понял? В половине двенадцатого, не позже, тебе надо оттуда отгребать!

— Стращаешь меня, как Золушку, чтобы полночь не профукала.

— Ну, как хочешь, — ослабила напор Даша. — Если б я могла сама туда поехать, другой разговор бы был.

— Не, Даш. Ты молоток. И не обижайся! Конечно, мне не по себе. Думаешь, охота с маманей вашей там встретиться? А про Золушку — это я так… Анекдот вспомнил. Он Зайке нравился…

«Он Зайке нравился», — зло передразнила Даша. С чего это мы такие чувствительные стали? Не потому ли, что деньгами запахло? А еще вчера без сожаления готов был ославить свою Зайку, выставить ее перед всеми отпетой злодейкой, а родню службой безопасности травить… У, сволочь! — распаляла она себя и весь день до позднего вечера старалась поддерживать в себе достигнутую концентрацию злости на Костика. Этой ночью ей предстояло его убить, и разным нежностям да женским слабостям, которые сегодня так и норовили разлиться по жилам расслабляющими воспоминаниями, не должно быть места.

Маленькие тайны о наличии в Зоиной квартире секретных местечек, в которых она якобы что-то прятала от Костиных знакомых, были, конечно, полным блефом. Никогда она не отвинчивала ни решеточек, ни экранчиков с батарей, не выгораживала никаких ниш в книжных полках. Да и прятать-то там было нечего! Весь капитал — в размерах одного оклада; все ценные вещи в виде серег с сапфирами да золотого браслета — на ней. Она их не снимала почти, так как синие сапфиры, удивительное дело, шли абсолютно ко всему. Но для Костика ее вранье прозвучало весьма натурально. Даже по телефону было слышно, как он прибалдел.

Около года тому назад он действительно притащил на Зоину квартиру какого-то типа. Мрачный молчаливый малый лет двадцати пяти спер тогда Зоин кошелек прямо из ее сумки. Денег там было долларов сто, но возмутительным фактом она гвоздила Костю от души.

Даша специально так ненавязчиво напомнила ему про тот случай. Пусть погрызет его чувство вины. Ням-ням, хрум-хрум — и, глядишь, выплюнет оно Костика Лапина послушным бобиком. И поедет он на Зоину квартиру именно в то время, когда она велела, и домой к себе вернется только тогда, когда она готова будет его там встретить.

…Даша примеряла пепельно-седой парик. Она приспособила наконец низко установленное зеркало под свой рост — просто снимала раму с основания и ставила ее на комод. Всматривалась в свое лицо с ярко накрашенными губами и понимала, что нашла верный ход. Описать ее внешность стало невозможно — белые до плеч волосы, густая длинная челка, красный рот… и больше ничего. Даша достала из шкафа огромный серый плащ, в который можно было укутать слоненка, и оторвала от него бирку. Плащ, как и парик, она купила в ту самую пятницу на случай непредвиденного выхода из дома и теперь похвалила себя за проявленную предусмотрительность.

Самый простой маскарад изменил ее наружность до полной неузнаваемости. В плаще, надетом поверх зимней куртки, она сразу стала похожа на молодящуюся пенсионерку, распухшую от каш и картошки.

Даша взглянула на часы — двадцать два двадцать. Пора на выход.

7

Она не была на улице почти десять дней, но казалось, что целую вечность. Ноги совсем отвыкли шагать, колени сгибаться, одеревеневший голеностоп сделал походку неуклюжей и тяжелой. Но какое удовольствие дышать морозным воздухом и подставлять ветру лицо, хмелея от прилива буйной и неуместной радости! Несмотря на поздний час, машины шли сплошным потоком. Стоило поднять руку, как около нее остановился белый «жигуль». Забравшись на заднее сиденье, Даша назвала Костин адрес.

В его доме они встречались очень редко, разве только в самом начале их романа. В холостяцкой, неухоженной квартирке было ужасно неуютно, в хозяйстве не хватало самого необходимого, зато ненужного в избытке. Когда узнала Лапу поближе, поняла — его патологическая скупость просто не позволяла отказываться от вещей, которые плыли ему в руки. Если кто-то что-то выбрасывал, Костик всегда был тут как тут! Поэтому в доме жили: клетка для хомячков, электрическая вафельница, уродливое устройство для сушки обуви, коллекция минералов в большущей пластиковой коробке, красное знамя с желтыми кистями, санки «Чук и Гек», яйцеварка, кальян, барабан, не говоря уж о мелочах — ноже для резки твердого сыра, приспособлении для выдавливания вишневых косточек, щипчиках для колки сахара… При этом в доме не было острого столового ножа, хорошей сковородки, половника, нормальных ножниц, целых, без сколов и трещин, кружек, ни одной миски…

Эти списки можно было бы продолжать и дальше, но все сводилось к тому, что отдыхать в доме было невозможно — либо все мешало, либо ничего не хватало. Квартира не отличалась удачной планировкой — в длинной узкой комнате удобно расставить мебель не представлялось возможным. Но одно несомненное достоинство все же было — подсобные помещения. Кроме большого встроенного шкафа, антресолей, каких-то закрытых дверцей полочек еще имелась кладовка. При разумном подходе в квартире легко можно было бы навести идеальный порядок, но Костин дом принадлежал к числу тех, где черт сломит не только ногу, но и все остальное…

Задрав голову к почти черному небосводу, Даша стояла на улице и вычисляла его окна. Так, на всякий случай. Вдруг у Костика что-то сорвалось в его планах, и в данный исторический момент он полеживает себе на диване, смотрит телевизор и дует свой любимый шоколадный чай. А она тут с собственным ключом — бояре, а мы к вам пришли… Тем более что о существовании этого ключа он не знает. Даша его сделала просто так, на всякий случай, когда пришлось снабдить Костика ключом от своего жилища. Тогда лишь подумала, что так будет справедливо — пусть не совсем добровольный, но все же обмен верительными грамотами. Это было давно — повесила его на брелок и забыла. Теперь вот пригодилось!

Даша нажала кнопку звонка и спряталась за выступ стены. Только после второй попытки дозвониться до хозяина решилась вставить ключ в замок и войти в дом.

Сердце ухало, в горле пересохло, руки предательски дрожали. Не снимая перчаток, она первым делом зажгла свет в коридоре и в кладовке. Господи, там не то что спрятаться, туда войти-то нельзя. Встроенный шкаф посвободнее, но мало ли зачем Костик захочет его открыть. Не на антресоли же лезть! Подставила стул и заглянула — чудеса, но там совсем пусто.

Даша посмотрела на часы. Время у нее есть. Костик ни за что не прекратит поиски денег до половины двенадцатого. Будет старательно обследовать все указанные Дашей тайники, потом заметать следы, потом минимум полчаса добираться до дома… Ей стало жарко. Сняла плащ, куртку, кожаные перчатки сменила на нитяные и начала освобождать кладовку. Свернутый в рулон коврик оказался не очень тяжелым, и она довольно легко переправила его на антресоли. Значительно больших усилий потребовали «Чук и Гек», а вот деревянная полка, поставленная на попа, оказалась неподъемной — пришлось оставить ее на месте. Закинув на антресоли пару пластиковых ящиков, здоровый пустой чемодан без ручки и барабан, она смогла наконец-то освободить для себя место в кладовке, а расположив тяжелую полку вдоль стены, даже устроила себе нечто вроде лавочки.

В самый разгар такелажных работ зазвонил телефон, напугав ее так, что подкосились ноги, и она присела на корточки у стены. Фу, даже пот прошиб! Снова взглянула на часы — пора закругляться.

Даша выключила в кладовке свет, подождала немного, пока остынет лампа, и, с трудом до нее дотянувшись, вывернула. Взявшись за цоколь, изо всех сил ее встряхнула и только затем ввинтила обратно в патрон. Снова щелкнула выключателем — свет в кладовке не горел. Даже если Лапа туда сунется, что маловероятно, вряд ли увидит ее в темноте. Тем более если она с головой закроется своим плащом.