Смерть на каникулах. Убийство в больнице (сборник) - Джозефина Белл

Он взял чашки и повернулся к ближайшему столу, чтобы их поставить. В этот момент до него добралась Гермиона.

– Дядя Дэвид!

– Привет, Гермиона! Веселишься?

– Ага. Только вы скажите Николасу, чтобы не просовывал голову в решетку. Он делал это, пока не застрял, потому что его большие уши торчат в стороны. Няня едва сумела вытащить их обратно.

– Он поцарапался?

– Нет, не похоже. Уши стали очень красные, и он плакал.

– Бедный Николас! Что он сейчас делает?

– Чай пьет. Дядя Дэвид!

– Да?

– Алистер велел мне вам сказать, что хочет с вами поговорить перед продолжением игры.

– О чем же он хочет поговорить со мной?

– Не знаю. Наверное, об убийстве.

– О чем?

Дэвид был непритворно удивлен. Колледж еще не мог знать о случившемся, тем не менее дочь директора спокойно сообщает, что его племянник хочет обсудить с ним это преступление.

– Ой, ну ладно, – смутилась Гермиона. – Алистер сам расскажет. Вы его найдете?

– Где-нибудь увижу. Но, Гермиона!

– Да, дядя Дэвид?

– Если ты знаешь, о чем говоришь, то подержи язык за зубами, пока я с тобой и с Алистером об этом не побеседую. А сейчас я занят.

– Хорошо. Я скажу Алистеру.

Девушек Дэвид догнал в дальнем конце директорского сада.

– Мы думали, вы уже не придете.

– Меня перехватила племянница. А теперь расскажите, чего вы боитесь.

– Ну… – Хилари осеклась и посмотрела на Джоан. Та утвердительно кивнула. – Дело в том, что у нас многие имели зуб на Боба Фентона. Он наезжал почти на всех актеров труппы, а особенно на Найджела, Эдуарда и Лайонела. И нам, девушкам, не очень приятно, что все эти подозреваемые свободно тут разгуливают. Если бы тот, кто надо, узнал, что слышала Джоан, ее могли бы заставить замолчать, как Боба. Вот почему она не рассказала все суперинтенданту.

– Не надо! – вздрогнула Джоан Карсон.

– Так что она никому ни слова, только мне, но мы думаем, вам верить можно, и вы не скажете кому не надо.

– Так что же слышала Джоан? – твердо спросил Дэвид. – И когда?

– Она слышала…

– Я сама расскажу. – Джоан стояла неподвижно, глядя на Дэвида круглыми голубыми глазами, очень серьезными и сосредоточенными. – Это было после второго антракта. Я выхожу, когда Боб и Лайонел уже уходят после драки с Себастьяном. Ну и вот, я вернулась в нашу гримуборную за носовым платком, когда почти все артисты были или на сцене, или в кулисах. Я хотела спросить кое-что у Эдуарда и увидела, что он входил в музей как раз перед концом антракта, так что пошла прямо к двери. И тут услышала, как Боб очень сердито говорит: «Так это ты?» Мне расхотелось входить из-за его интонации, и я вернулась на сцену. Вот и все.

– «Так это ты?» – медленно повторил Дэвид. – И что вы подумали тогда по поводу этих слов?

– Ну… – Джоан стало неуютно. – Вы знаете, что у меня украли кольцо. Я подумала, что Боб застиг человека, который брал еще что-нибудь.

– Но ответа не было? Вы не знаете, к кому обращался Фентон?

Джоан Карсон покачала головой:

– Нет, ответа не было.

Глава 7

Мистер Дьюхарст устроился на водительском сиденье своей машины.

– Красивый поступок с вашей стороны, инспектор, – благодарно сказал он. – Я думал, вы твердо намерены меня здесь задержать. Не буду скрывать, что из-за этого события мои дела достаточно сильно пошатнулись. Мы и так еле-еле себя окупали, а сейчас эта труппа завязла в болоте, и мы в прямом убытке. Я изо всех сил постараюсь удержать голову над водой, и есть шанс, что получится, поскольку можно разъезжать.

– Вас здесь не было, когда это случилось, так что ваше положение отличается от других, – ответил Митчелл. – И к тому же я знаю, где вас найти.

– Это правда. И не забывайте, что вы только что сняли у меня отпечатки пальцев. Это вас должно удовлетворить. – Они оба засмеялись. Дьюхарст через окно машины обменялся с инспектором сердечным рукопожатием. – Я позвоню вам сегодня вечером и завтра утром и вернусь в понедельник с утра, если вы не вызовете меня раньше. Удачи, инспектор. Чем быстрее вы закончите это дело, тем больше я буду доволен.

Брызнул гравий из-под колес машины, и Дьюхарст устремился прочь по аллее, задержался у ворот на пару секунд и резко вывернул на дорогу.

– Вот это и называется «провод под напряжением», – грустно заметил инспектор Митчелл, поворачивая обратно к музею.

Дойдя до двери, он остановился как вкопанный. Дежуривший у входа констебль исчез. В кармане у инспектора был ключ, которым он пять минут назад запирал дверь, чтобы проводить Дьюхарста. Сейчас дверь была не только отперта, но и распахнута, и из музея доносились звуки, будто там что-то двигают. Инспектор Митчелл тихо выругался и вошел.

Под витринами в дальнем конце зала стоял нагнувшись какой-то человек, очевидно, что-то под ними высматривая. У него были седые волосы и темный костюм, раньше инспектор его не видел. Поглощенный собственным занятием, человек не обратил на дверь ни малейшего внимания.

– Кто вы такой? – сурово спросил инспектор Митчелл. – И что вы тут делаете?

Человек медленно обернулся, все еще не разгибая спины. Лицо у него было равнодушное.

– Я мог бы спросить вас о том же, – ответил он, снова отворачиваясь, – поскольку я учитель в этом колледже и имею право посещать любые ее помещения по своему желанию.

Митчелл показал служебное удостоверение.

– Я вот кто. И попросил бы вас ответить на несколько вопросов, если не возражаете.

Он говорил мягко, но в голосе слышалась уверенность в своем праве. Собеседник выпрямился и повернулся к нему.

– Итак? – спросил инспектор. – Может быть, скажете, кто вы?

– Я уже сказал. Я здесь учитель, временный учитель. Моя фамилия Скофилд.

– Как вы вошли? Я оставил эту дверь запертой пять минут назад и констебля для ее охраны.

– Констебль сейчас находится на подъездной аллее возле сада директора – или был там, когда я вошел. Оттуда видно крикетное поле. Я, конечно, взял дубликат ключа. Все школьные помещения имеют дубликаты ключей. Некоторые вообще не запираются. Музей тем не менее ночью заперт, потому что выходит на подъездную аллею. Ключ может быть потерян или сломан, и дубликат всегда доступен для учителей.

– Этот второй ключ у вас?

– Естественно.

Мистер Скофилд неохотно достал его из кармана и подал инспектору.

– А теперь скажите, что вы ищете?

– А что такое? – Лицо мистера Скофилда сердито скривилось. – У вас не может быть уважительных причин расспрашивать меня о моих действиях. Занимайтесь своей работой, а я буду заниматься своей.

– Мне совершенно не нравится ваш тон, – ответил инспектор, теряя терпение. – Вы знаете или должны знать, что в этом помещении вчера убили человека. Было это убийство намеренное или нет, нам еще не известно, но так или иначе это серьезное преступление, и каждый работник школы по мере сил обязан помогать следствию.

– Я ничем не могу вам помочь, – медленно и ровно произнес мистер Скофилд. – Тот, кого… убили, никак с колледжем не связан. Вероятно, причину смерти вы найдете в его прошлом.

– Тем не менее я должен спросить, что вы искали, когда я вошел и обнаружил вас.

Мистер Скофилд вдруг вышел из себя.

– Да будьте вы прокляты со своим любопытством! – заорал он и, нагнувшись под витрину музея, выхватил здоровенную булаву и взмахнул ею над головой. – Я пришел за булавами – моими булавами, с которыми упражняюсь. Вы про булавы слыхали? Ну так вот, я с ними работаю каждый день у себя в комнате, накануне принес их сюда, чтобы сравнить по весу с булавами воспитателя, и оставил здесь. Хватит? Или вам нужно имя человека, который их сделал?

Он ткнул булаву в руку Митчелла и уставился на него гневным взглядом.

– Можно и не психовать, – сказал инспектор, тоже начиная раздражаться. – Непонятно, зачем срываться, когда вам задают вежливый вопрос. И еще одну вещь узнать хотел бы.

– Ну?

– Где пара от этой булавы?

Гнев исчез с лица мистера Скофилда, и оно сразу стало усталым и старым. Он беспомощно развел руками:

– Не могу найти.

Инспектор прищурился:

– Найти не можете? Но первую ведь нашли. Вы уверены, что обе булавы оставили здесь?

– Конечно, уверен. Спросите воспитателя. Он тут со мной вместе их смотрел.

– Отлично. Вы их здесь оставили и теперь пришли забрать. Вы не спросили моего разрешения попасть на место преступления и прокрались у меня за спиной. И одна из ваших драгоценных булав исчезла. Интересно, будет ли для вас новостью, что эта одинокая булава фигурирует у нас в списке предметов, найденных здесь вчера ночью и оставленных там, где были найдены. Но вторую половину этой пары мы не видели.

– Кто-нибудь из мальчиков мог взять. Я обе оставил на одной витрине. Вот эта не имела никакого права лежать на полу. Я поговорю с директором и попрошу его что-нибудь по этому поводу сделать.

– Вы поговорите со мной. Есть несколько касающихся вас обстоятельств, которые я хотел бы выяснить. Например, где вы были во время вчерашнего представления? В зале?