Мечты сбываются - Джейн Арбор

Наклонившись вперед, чтобы потушить сигарету в пепельнице, Клайв посмотрел на Мери, подняв брови:

— Повторила за мной, хотите сказать? Вас не шокировало слово «доброхотка»? Мери так и подмывало бросить ему: «Что вы, не больше чем «милашка» или «простушка»!» Вслух она ответила вопросом:

— Вы полагаете, мне следует обидеться? Или, по-вашему, я выставлю себя недотрогой, если оскорблюсь?

— По-моему, — холодно парировал Дервент, — вам не следует принимать слова Нелли близко к сердцу. Слово «доброхотка» не из моего словаря. Жаргон вашего поколения, скорее:

— Но в нем нашлось бы словечко, которое передало бы ту же мысль, не будучи столь красочным, я полагаю?

— Если вам хочется сказать «оскорбительным» вместо «красочным», почему вы этого не делаете?

Мери увидела, что юмор разгладил морщинки в уголках его глаз, и внезапно язвительность пропала из слов, оставив лишь иронию. Она улыбнулась в ответ:

— Потому что было бы нечестно обвинить вас в оскорблении, если я даже не знаю, как именно вы описывали меня, не правда ли?

— Превосходнейший образчик наводящего вопроса из всех, какие мне только доводилось слышать, — похвалил Клайв. — И потом, откуда мне знать, не сочтете ли вы то, что я действительно сказал о вас Нелли, более оскорбительным, чем «доброхотку»?

— Ничего не могу обещать, — сказала ему Мери. — Но если это звучало добрее при условии, что смысл был сохранен, я не могла бы обижаться.

— Это звучало добрее, — подтвердил он и крутанул кресло, расценив это как знак окончания беседы, Мери встала.

— Быть может, мне стоит вернуться и попробовать добиться перемирия? — спросила она.

— Не сегодня. — Он подошел и открыл перед нею дверь. — Сначала я успокою Нелли и постараюсь умаслить ее… — Выглянув за порог, он опустил руку на плечо Мери.

— У вас выдался нелегкий денек. Устали? — тепло спросил он.

— Не слишком.

— Немного разочарованы?

— Нет.

— Отлично. Я ставлю себе высший балл за попытку посоревноваться с теми вашими племянниками из Бирмингема. Кстати, оповестили ли вы сестру о ваших изменившихся планах?

— Нет. Каким образом? Она отплыла лишь вчера.

— Морские корабли оборудованы одним удобным приспособлением — радио. Я не могу смириться с тем, что она может вообразить, что я похитил вас в своих корыстных целях, знаете ли. Но по-моему, вы предпочли бы, чтобы я заказал телефонный разговор в день ее прибытия в Америку?

— О нет! Конечно, я собираюсь написать ей и смогу воспользоваться авиапочтой.

Он согласился:

— Без всякого сомнения. Пишите свое письмо, но разговор по телефону также вполне реален, вы позвоните ей сами, или это сделаю я. Мне довольно быстро удалось уговорить вас забыть о Бирмингеме, и, поверите ли, я могу позволить себе телефонный разговор примерно за фунт в минуту, чтобы убедить вашу сестру в своих добрых намерениях!

Мери похолодела, услышав иронию в его голосе.

— Это вовсе не обязательно, мистер Дервент!

— Ну, это уж мне решать, и так вышло, что я уже принял решение, — возразил он с уверенностью и предоставил ей самой додумать остальное: угадав, что может значить для нее разговор с Клэр через Атлантику, он вынес вердикт, зная, что сама она не решилась бы на подобное расточительство.

Поблагодарив его и пожелав доброй ночи, она пожалела, что поначалу была с ним не слишком любезна. Потому что это была не столько простая демонстрация власти с его стороны, сколько еще одно непредсказуемое проявление доброты, вновь сократившей дистанцию между ними. И еще ему удалось — и не просто чуть-чуть — размыть обиду, нанесенную «простушкой».

Когда Мери сошла вниз на следующее утро, Нелли стояла у столика в холле, читая письмо. Стоило Мери подойти ближе, и она сунула письмо обратно в конверт.

На миг обе испытали неловкость. Затем Нелли вспомнила про свою роль хозяйки дома и спросила, хорошо ли Мери спалось. Добавив, что Клайв еще не спускался, она провела гостью в столовую, где с видом полной готовности к суровым испытаниям сказала:

— Послушайте, Клайв говорит, вы не станете делать сенсацию из того, что я приношу вам свои извинения за то, как я набросилась на вас вчера вечером. Но я правда хочу извиниться. Вы действительно нравитесь мне, и с вашей стороны очень благородно, что вы не рассказали ему о… про письма.

— Забудем это, — сказала Мери. — Я все понимаю. Вы доверились мне и затем внезапно решили, что я не заслуживала доверия. Но я и правда не собираюсь шпионить, хотя считаю, что вам следует самой рассказать мистеру Дервенту об анонимных письмах.

— И навсегда отпугнуть того, кто писал их? Нет уж, спасибо. Эта женщина, очевидно, что-то знает и рано или поздно не выдержит, напишет всю правду.

— Она, по всей вероятности, не перестанет писать, пока ее не вычислят. Но письма все равно надо отнести в полицию. И как вы можете быть уверены, что она что-то знает? Она почти наверняка злонравная любительница сплетен, которая дважды направила вас по ложному следу и дальше будет продолжать в том же духе.

Нелли упрямо возразила:

— Эта женщина не стала бы затевать переписку, если б ей нечего было сказать. И потом, вот это… — Она подняла ладонь, показывая Мери письмо, которое держала.

Мери, кажется, и сама уже догадалась.

— Еще одно? — выдохнула она.

— На сей раз нет. Это от родственников Рики. Они живут на острове Уайт. Это очень приличные люди. Пожилые и в чем-то простодушные… совсем не похожие на самого Рики. — Нелли, кажется, не заметила, что сравнение получилось не в пользу ее бывшего жениха. — Они прислали мне кое-что, думая, что это принадлежит мне. Вот…

Мери приняла у нее предмет, который Нелли извлекла из скомканного клочка упаковочной бумаги. Это была сережка в форме древесного листочка с прожилкой, инкрустированной маленькими жемчужинами. Если бы они были настоящие, сережка могла представлять собой какую-то ценность, если же нет, такую можно приобрести в любой лавке бижутерии, прикинула Мери. И озадаченно сказала, возвращая ее:

— Я не совсем понимаю. Почему она обязательно должна быть вашей?

— Я же объяснила… она не моя. Но ее нашли в смятой машине Рики, и его родители, считая, что она принадлежит мне, заявили, что я хотела бы получить ее обратно. Какое-то время полицейские держали его автомобиль у себя; потом его отправили на остров Уайт вместе с прочими вещами Рики, и, кажется, механик гаража нашел сережку, когда машину стали разбирать для ремонта. Она лежала между двумя ковриками, и если уж она не моя, то чья же?

— Насколько я понимаю, с ее помощью вы хотите что-то доказать, — медленно предположила Мери. — Но что именно? Она могла принадлежать любой пассажирке, которую вашему жениху довелось подвезти в своем автомобиле, и ее могли потерять когда угодно.