Проект «Справедливость» - Даниил Аксенов

Поразмыслив, я опустился на четвереньки. Если передвигаться таким способом, вероятность быть нанизанным на вертел резко снижается. Я помнил, что справа от меня должен быть стол, и пополз туда. Пополз! Еще вчера я мог ходить и даже бегать. Я был перспективным молодым человеком: карьерный рост, достаток, девушки, с которыми собирался познакомиться. А сейчас ползу к какому-то столу, зная, что если не заработает резервуар, мне конец. А как он может заработать, спрашивается? Мне предложили сделать из самого себя мага! Разве это возможно?

Впрочем, я все-таки достиг кое-каких успехов. Не в смысле заполнения резервуара, конечно, а в смысле работы памяти. Никогда бы не подумал, что экстремальная ситуация может так усилить человеческие возможности. Моя подстегнутая стрессом память обострилась до крайности: я «видел» мысленным взором мечи и копья, расположенные между дверью и столом, хотя смотрел на них лишь несколько секунд! Это позволило доползти до стола с минимальными потерями, если не считать разорванный рукав.

Стол был холоден, гладок и… безопасен. На нем стояла пустая тарелка, лежали вилка, ложка и салфетка. Я немного посидел на невысоком стуле, а потом решил взять вилку. Это будет мой маяк, мое щупальце. Не хвататься же за лезвия пальцами?

На четвереньках пополз к кровати, исследуя пространство перед собой с помощью вилки. Память не переставала удивлять: я запоминал почти каждую преграду. Думаю, если сделаю три-четыре рейда туда и обратно, то смогу ориентироваться и без вилки. Просто запомню путь! Похоже, губернатор ошибся. Вместо активизации резервуара получилась тренировка пространственной памяти. Я так думал в ту минуту, еще не зная, что такие, как хозяин ратуши, редко ошибаются.

Однако хорошие новости насчет памяти мало улучшили мое настроение. Почему я должен ползать с вилкой в руке, как какая-то обезьяна? Вот что трудно понять!

Достигнув кровати, я лег, положив вилку под подушку. Теперь у меня было много свободного времени, а отсутствие зрения позволяло сосредоточиться на внутренних проблемах. Поразительно, как легко думается, когда ничего не видишь.

Мне всегда хотелось знать, что собой представляет Лим. Губернатор обмолвился, что старый город был задуман «таким». Получается, неизвестные архитекторы специально сконструировали этот город и наделили его невероятными свойствами? Но зачем? И кто эти архитекторы? Инопланетяне с пока непонятными мне целями? Я оказался во власти чуждых мне по разуму жителей других миров?.. Но где находится Лим? На какой он планете, если вообще на планете. В какой галактике? Как далеко от Земли? Я не мог спрашивать об этом прямо, но сейчас вдруг понял, что существует способ это узнать. Над Лимом есть солнце — днем и звездное небо — ночью. Вот он, ключ. Я, конечно, не разбираюсь в астрономии, но кто мешает слегка позаниматься ею, если выберусь отсюда? По крайней мере, узнаю, где расположен Лим, если он находится неподалеку от Земли.

Был еще один вопрос, который меня очень интересовал. Я примерно представлял себе, как работает местная магия. Энергия поступает в резервуар и берется оттуда для создания форм. Затем формы материализуются. Это слегка противоречит физическим законам Земли, но все равно выглядит более-менее логично. Однако то, что вытворяет губернатор, не укладывалось в знакомую схему. Каким образом он лишил меня света, да еще привязал это к изменениям энергии вокруг моего тела? Что это еще за фразы насчет слуг, «которые надоели и после которых он стал все делать сам»? Что он теперь «делает сам»? Сервирует стол и моет посуду? Я с трудом представлял губернатора за таким обыденным занятием. Возможно, он действительно сервирует стол и моет посуду, только делает это не так, как обычные люди или даже обычные маги. Получается, он очень могущественен и его необъяснимое могущество не имеет видимых границ. Впрочем, насчет границ я, наверное, ошибаюсь. Губернатор не способен создавать магов. Предел его возможностей — лишь с помощью хитроумных средств заставить человека самого стать магом.

Весь день прошел однообразно: я прислушивался к часам и к своим ощущениям, передвигался на четвереньках по комнате, пользуясь известным маршрутом и прощупывая путь вилкой. Еда на столе появлялась исправно и была довольно вкусна. Но я не благодарил губернатора, а копил в себе раздражение.

На следующее утро раздражение усилилось. Я пополз в уборную по знакомой «дорожке» и чуть не наткнулся на копье: хорошо, что, осторожничая, все еще тыкал впереди себя вилкой. Губернатор за ночь поменял расположение оружия!

Мне пришлось привыкать к новому маршруту. Я разозлился и даже пытался ругаться вслух, костеря губернатора, старый город и ратушу. Мои конструкции были витиеваты и громки. Ничего не происходило, и внезапно я понял, что напрасно сотрясаю воздух — губернатору все равно, как движется мое «обучение». Он не наблюдает за мной! Ему до лампочки, выживу я или погибну тут от ран. Даже если буду истекать кровью, никто не придет на выручку. Вероятно, губернатор лишь изредка посматривает, дабы убедиться, что я не сижу на одном месте, и это все, что он делает. «Мушкетер» настроил ловушку и предоставил «подопытную мышь» ее собственной судьбе.

На этот раз мне удалось быстрее освоиться с расположением оружия, чем вчера. Память улучшалась, но с резервуаром не было прогресса: вокруг царила тьма.

Я ползал, думал, тихо ругался, спал и ел. Так прошло четыре дня. На мне появились две свежие царапины, к счастью, не очень глубокие. Та, что была на руке, особо не беспокоила, но царапина на бедре болела и мешала передвигаться на четвереньках.

Раздражение сменилось злостью, злость — отчаянием, отчаяние — упрямством, а упрямство — напряженным смирением. Я возненавидел эту комнату, ее хозяина, а заодно и ратушу, но держал чувства при себе. Хотелось вырваться отсюда лишь для того, чтобы подкрасться к губернатору сзади и приложить его по голове чем-нибудь тяжелым. Но размышления о пользе подобного поступка охлаждали мой пыл. Можно ли этим повредить губернатору? Что он за существо? Его вообще возможно убить? Даже другие титулованные особы, которых он ненавидит, не стали его убивать, а оставили в старом городе. Почему? Он неуничтожим или они просто не захотели приканчивать своего? Точных ответов на эти вопросы у меня не было.

На пятый день я совсем отчаялся. Колени болели от твердого пола, раны слегка кровоточили, а резервуар и не думал наполняться энергией. Иногда я что-то ощущал, перед глазами пробегали какие-то точки, блики, но это напоминало скорее обман чувств, чем прозрение. Губернатор за все время ни разу не появился и никак не дал о себе знать. Или он с самого начала принял меня за никудышного «ученика», или поступал так со всеми. Интересно, сколько у меня было предшественников? И что случилось с ними?

Иногда я вспоминал маму. Она наверняка ищет меня, беспокоится. Я ей обычно часто звонил и старался заходить в гости на выходных. Впрочем, меня, пожалуй, разыскивает не только она, но и моя контора. Интересно, знает ли кавалер Файет, куда я попал? Может, он сумеет выручить меня? Хотя кавалер казался деловым и энергичным, надежд на спасение почему-то было мало.

Шестой день принес разнообразие. Я пробудился от новых ощущений. Казалось, будто кровать сжалась, свернулась и сдавила мое тело. Мне даже успел присниться сон на эту тему: словно меня запеленали в ковер и подвесили над пропастью. Я проснулся в ужасе, заранее готовясь к новым неприятностям. К моей радости, первое, что почувствовал, — яркий свет, струящийся в окна. Я прозрел, мне вернули зрение!

Солнечный свет ударил по глазам, уже почти отвыкшим видеть. Я прищурился, скривился, но все-таки сумел рассмотреть, что нахожусь в прежней комнате, только мечи и копья куда-то исчезли. В правом углу стоит знакомый стол (гладкий и холодный на ощупь), слева — дверь в уборную (шероховатая и твердая), а моя кровать… как раз кровати не было. Я висел на том месте, где она стояла раньше. Мою грудь охватывал широкий кожаный ремень, от которого шла цепь вверх, к потолку. Руки и ноги тоже были зафиксированы и тоже цепями, но уже не такими толстыми. В потолке и в полу торчали массивные кольца, к которым крепились цепи. Пока я озирался, пытаясь рассмотреть, как именно меня подвесили, в комнату вошел губернатор.

Он был одет в темно-красный камзол. Черные начищенные ботфорты слегка блестели. Его руки ощупывали белый платок, а на лице было написано разочарование и, пожалуй, даже сочувствие.

— Не получилось, сударь. — Губернатор говорил тихо, но я так жадно прислушивался, что слова показались мне громовыми раскатами. — Самое медленное упражнение не принесло результатов. Что ж, попробуем упражнение побыстрее.

— Я не хочу ничего пробовать! — Хотелось надеяться, что мой голос звучит уверенно, без излишней нервозности. — У меня все равно не получится! Да я и не хочу быть магом! Почему меня нельзя просто отпустить?! Почему?!