Норманны. Покорители Северной Атлантики - Гвин Джонс

Не следует думать, однако, что в хорошие (более теплые) столетия погода никогда не портилась и что позднее, в период похолодания, совсем не бывало теплых лет. Но, возвращаясь к поселению в Гренландии, следует заметить, что его существование могли в корне изменить и даже совсем свести на нет и менее сильные холода. В северных широтах образование плавучих льдов в период падения температур — процесс неизбежный и неостановимый. Удалось подсчитать, что в эпоху малого ледникового периода температура в областях, лежащих выше 50-го градуса северной широты, была ниже, чем сейчас, на 1–3 градуса и соответственно на 3–7 градусов ниже той, которая была типична для двух предшествовавших столетий. Это вполне объясняет появление большого количества дрейфующего льда на восточном побережье Гренландии, как о том сказано в «Королевском зеркале», а также последующее заполнение льдом фьордов Восточного поселения и прибытие на западное побережье острова эскимосов, или скрэлингов{15}.

Когда Эйрик Рыжий и другие колонисты организовали в конце X столетия Восточное и Западное поселения, в обоих этих местах они обнаружили следы прежних обитателей острова. Это были эскимосы дорсетской культуры, которые к тому моменту либо вымерли, либо мигрировали куда-то еще. Когда же во второй половине XIII столетия норманны непосредственно столкнулись со скрэлингами к северу от Западного поселения, это были уже другие эскимосы — представители культуры Туле, прошедшие из Аляски через Канаду и достигшие Гренландии около 1200 года. Вскоре они стали расселяться по всем пригодным для жизни районам страны. Некоторые племена двинулись на юг вдоль западного побережья. Они достигли Вестрибиггда в начале XIV столетия и были возле морских границ Эйстрибиггда около 1350–1400 годов. Основные исследования этих передвижений были проведены Теркелем Матиассеном, Эриком Хольтведом и Лауге Кохом в разные годы (начиная с 1927-го). Матиассен и Хольтвед считают, что новое вторжение эскимосов в Гренландию произошло на два столетия раньше, тогда как Кох полагает, что 1350 год — слишком ранняя дата для проникновения эскимосов на территорию Восточного поселения, и, скорее всего, это событие произошло на сто лет позже. Затем они двинулись дальше на юг, оставив в стороне Восточное поселение с его норманнскими обитателями. Другие племена, отправившиеся на север из района Туле, спустя несколько поколений достигли территорий, ныне известных как Земля Нансена и Земля Пири, откуда затем двинулись на юг в направлении залива Скорсби. Но истории этого двойного похода мы коснулись лишь постольку, поскольку он мог повлиять на норманнские поселения на западном побережье Гренландии. Что же касается эскимосских племен, занявших восточное побережье, то их пути так и не пересеклись с путями норманнских завоевателей{16}.

По-видимому, надвигающийся холод и общее ухудшение погодных условий после 1200 года способствовали продвижению эскимосов на юг. По мере того как лед продвигался все дальше и дальше по западному побережью Гренландии, тюлени следовали за ним, а за тюленями в свою очередь следовали эскимосы, поскольку все устои их жизни напрямую зависели от этих животных. Разумеется, они охотились также и на моржей, китов, карибу, медведей, белых куропаток и прочую живность, но с тюленями скрэлинги были словно связаны пуповиной. И поскольку норманны продвигались на север в поисках плавучего леса и хороших охотничьих угодий, а эскимосы продвигались за тюленями на юг, встреча их была неизбежной. Мы не знаем, скольким из них эта встреча стоила жизни, но опасность грозила в равной степени и норманнам и эскимосам. Ухудшение климата с несомненной ясностью говорило о том, что будущее лежало за тем народом, который лучше сумеет приспособиться к изменившимся условиям. Эскимосы, обеспечивающие себя практически всем необходимым благодаря охоте на тюленя, надежно защищенные от холода теплой удобной одеждой, легко передвигались с места на место, были хорошо подготовлены для выживания в трудных условиях. Норманны, до самого конца одевавшиеся как европейцы, были привязаны к своим стадам и пустеющим пастбищам. И они не могли пережить эту долгую и мрачную зиму, чей натиск, хотя они и не подозревали об этом, возвещал конец их мира.

Но вряд ли европейские гренландцы сразу осознали это: Их реакция на маленьких, темнолицых, закутанных в мех представителей человечества вряд ли чем отличалась от той, которую выказали гренландские исследователи Америки при встрече со скрэлингами Винланда, Норманны считали себя неизмеримо выше этих «аборигенов» и видели в них лишь возможную рабочую силу. Им казалось вполне естественным домогаться маленьких, послушных женщин этого чуждого племени (при этом, однако, до нас не дошло никаких свидетельств о существовании потомства, явившегося на свет от подобных связей между норманнами и эскимосами). Здесь, как и во многих других странах, норманны считали себя хозяевами положения, но с пришествием затяжных холодов им предстояло либо научиться у своих соседей искусству выживания, либо полностью вымереть.

К 1342 году прекратило свое существование Западное поселение. Сообщения о том, как это произошло, не отличаются особенной ясностью. Хроники епископа Гисли Оддссона содержат сообщение о том, что «жители Гренландии по своей собственной воле отвергли истинную веру и христианскую религию, отказались также от всех истинных добродетелей и присоединились к обитателям Америки. Говорят также, что Гренландия слишком близко примыкает к западным регионам мира и потому христиане перестали плавать на этот остров»{17}. Под «обитателями Америки» епископ наверняка подразумевал эскимосов — тех самых скрэлингов, с которыми гренландцы задолго до этого столкнулись в Маркланде и Винланде. Его суждение нам, видимо, следует понимать так, что к 1342 году о норманнских обитателях Гренландии сложилось превратное мнение, что они, слившись с аборигенами, переняли их веру и обычаи. Вероятно, для того, чтобы оценить степень этого вероотступничества, годом раньше (в 1341 году) бергенский епископ Хакон отправил на остров священника Ивара Бардарсона.

К сожалению, отчет Ивара о его посещении Западного поселения сохранился лишь в позднейших рукописях, и сведения эти были получены из вторых и третьих рук. Кроме того, отчет этот представляет собой перевод и составлен он в таких выражениях (иногда двусмысленных, неясных), которые и поныне служат источником бесконечных споров:

«Западное поселение от Восточного отделяют двенадцать морских лиг, совершенно необитаемых. В Западном поселении находится большая церковь, называемая церковью Стенснеса [=Песчаного мыса]. В течение какого-то времени эта церковь была собором и епископским престолом. В настоящее время все Западное поселение перешло под власть скрэлингов. И хотя там остались лошади, козы, коровы и овцы, но все они одичали, а людей вовсе не осталось — ни христиан, ни язычников.

Все записанное выше сообщено нам Иваром Бардарсоном, гренландцем. Он в течение долгих лет управлял епископским хозяйством в Гардаре в Гренландии. Ивар Бардарсон утверждал, что сам видел все это и был одним из тех, кого главные должностные лица их страны направили в Западное поселение с приказом изгнать прочь скрэлингов из поселения. Но когда они прибыли туда, там не было ни одного человека — ни христианина, ни язычника, только одичавшие коровы и овцы. Этих коров и овец они забрали на корабль (сколько он мог принять) и вместе с ними отправились назад, и среди этих людей был вышеупомянутый Ивар».

Эти кажущиеся очень простыми фразы интерпретировалось в самых разных вариантах: и что Западное поселение было насильственно истреблено скрэлингами, и что все белое население (мужчины, женщины, дети) отправилось на рыбный промысел или на охоту, а горе-спасатели из Восточного поселения увезли в это время их домашний скот, обрекая тем самым всех на голодную смерть в ближайшую зиму; и что европейцы к тому времени настолько смешались с эскимосами, что забросили и животноводство, и постоянное место обитания и — либо сами по себе, либо вместе с эскимосами — мигрировали на Баффинову Землю или на Лабрадор, тем самым дав буквальное подтверждение тому{18}, что Ивар Бардарсон был трусом, лжецом или просто недалеким человеком, который бросил мимолетный взгляд на один лишь западный фьорд (или даже на единственную ферму), а затем поспешил домой, в безопасное окружение Восточного поселения, где с согласия других членов экспедиции в течение двадцати лет отстаивал свою совершенно недостоверную историю.

Некоторые детали действительно вызывают сомнение. Так, нигде больше мы не встречаем сообщения о том, что церковь Стенснеса была епископским престолом. И именно это представляется нам наиболее неправдоподобным обстоятельством. Многие исследователи считали совершенно необъяснимым тот факт, что в поселении, при полном отсутствии людей, находились домашние животные (хотя они вполне могли выжить без человеческого присмотра в течение года или двух). Но если мы допустим, что в этот поздний пересказ об экспедиции Ивара Бардарсона вполне могли вкрасться неточности и искажения, становится очевидным, что само по себе это сообщение весьма достоверно и что к моменту их визита все Западное поселение уже полностью опустело. Это тем более вероятно, что незадолго до этого пастбища Западного поселения были поражены болезнью, из-за которой сильно уменьшились в объеме (не говоря уже об их качественном ухудшении). Все это еще более усложнило процесс разведения животных. Наконец, увеличение в начале XIV столетия экспорта мехов и кож из России нанесло серьезный ущерб торговле Гренландии. Английские и датские тканые изделия также начали вытеснять с рынка шерстяные изделия гренландцев. А изделия из моржовой кости оказались неспособны конкурировать с теми, что изготовляли французские ремесленники из слоновой кости, привозимой из Азии и Африки. Западное поселение перестало быть жизнеспособным хозяйством, и потому наступившее похолодание нанесло ему более серьезный урон, чем Эйстрибиггду. Без сомнения, колония значительно ослабела за десятилетия, предшествовавшие ее концу, а с приходом скрэлингов этот конец стал неминуемым. Вначале опустели фермы, расположенные на границах поселения. Небольшие группы его обитателей переселились в Эйстрибиггд, принеся с собою не только ценное имущество, но и мрачные новости о неумолимом продвижении на юг маленьких людей, сделавших вначале невыносимой жизнь обитателей северных охотничьих угодий, а затем — всех фермеров от Лодинсфьорда до Лисуфьорда. Часть этих слухов, порой неверно понятых или неверно истолкованных, передавалась из уст в уста дальше — в Исландию, Норвегию и в самые отдаленные уголки Европы. У слушателей складывалось впечатление, что в Гренландии происходит нечто темное и малопонятное. Проживающие там норманны будто бы «перекинулись» к эскимосам и отреклись от христианской веры, и с этим необходимо что-то делать. Но к моменту прибытия в Гренландию Ивара Бардарсона случилось одно из двух: либо последние обитатели Западного поселения перебрались на юг, в безопасный Эйстрибиггд, либо же они были полностью истреблены скрэлингами. В любом случае экспедиции Ивара Бардарсона удалось лишь констатировать факт, что «в настоящее время все Западное поселение находится в руках скрэлингов». Скандинавская культура прекратила свое существование во всех областях, расположенных выше 62-го градуса северной широты. После 1350 года все упоминания о норманнских колонистах в Гренландии относятся лишь к району Эйстрибиггда.