Аутодафе - Виктор Точинов

В-третьих, на расщепленном дереве ограды осталась прядка шерсти крайне интересной масти – волосы длинные, бурые, но на концах почти белые, словно поседевшие…

Всё. Улик набралось достаточно. В обязанности резидента не входит самолично выслеживать и уничтожать клыкастую нечисть, объявившуюся на его территории, – на то существуют полевые агенты. Задача резидента Хантера – вовремя протрубить тревогу. Что я и сделал – вернувшись с места происшествия, быстро отослал Шмелю рапорт с приоритетом «три стрелы».

Боюсь, стиль и логика послания получились несколько сумбурными, выбирать выражения было некогда – очередной спутник связи выходил из зоны приема…

Оставалось подождать, пока сработает отлаженный механизм тревоги первой степени: в Лесогорск срочно, по воздуху, перебросят пару полевых агентов с переданными им во временное подчинение ребятами из личного звена Шмеля.

Ожидать их прибытия сложа руки я не собирался. Вызванная подмога должна получить как можно больше информации о противнике.

Мне предстояло локализовать местонахождение тварей – на сей счет уже сложилась достаточно очевидная версия.

Предстояло выяснить как можно больше про два убийства – резидента Вербицкого и его приятеля Синягина.

Наконец, надо было осторожно нащупать ниточку, ведущую к засевшей в филиале крысе. О ней в своем сообщении я не упомянул ни словом. Пусть чувствует себя в безопасности… Утаить рапорт, помеченный значком высшего приоритета, нет власти ни у кого. Даже у Шмеля.

Я прекрасно понимал, что, как только здесь появятся полевые агенты, первую скрипку в расследовании начнут играть они. И старался успеть сделать как можно больше до их приезда.

Но визит к старлею Кружакову не очень-то обогатил меня новой информацией. Зато на горизонте появилось третье убийство. Нет, не совершенное агентом Хантером неумышленно, в ходе вынужденной самообороны.

Всё дело в том, что Ваську-Колыму в основание черепа вчера я не бил. И головой при падении ни о что твердое он не ударялся.

Убил Колыму кто-то другой – вполне обдуманно и целенаправленно.

Или в райбольнице, или в следственном изоляторе.

Сказав дяде Грише, что незамедлительно отправлюсь к нотариусу, я не соврал. Но утверждение в правах наследника заботило меня в последнюю очередь. Причина была в ином – резиденту Хантеру вконец опостылело ходить пешком по широко раскинувшемуся Лесогорску.

Решить проблему помогла случайность. Когда я возвращался из утреннего похода к школе, к теткиному дому подкатил «уазик» – изрядно потрепанный жизнью, но на вид вполне способный самостоятельно передвигаться. Из машины выскочил парень лет тридцати, бодро взвалил на плечо здоровенную коробку и потащил в дом.

Но меня заинтересовал не этот персонаж весьма редкой для Лесогорска возрастной категории, а лист бумаги, изнутри прикрепленный к лобовому стеклу «уазика». На нем крупными неровными буквами было выведено: «Продается». Чуть ниже цифра: 3000. И провокационный вопрос-предложение: «Поторгуемся?»

Валюта, в коей надлежало исчислять запрашиваемую сумму, не указывалась. В долларах получалось дороговато, в рублях – баснословно дешево. Заинтригованный, я подождал парня.

Выяснилось: Валерию – так звали моего нового знакомого – повезло несказанно. Его дядя, работавший на «Норильском никеле», помог устроиться туда же и племяннику. И тот сейчас готовится к переезду, срочно распродает ненужное барахло.

– Ну и зачем мне в Норильске эта таратайка? – риторически спросил Валера. – Знаешь, какая у меня там будет зарплата? Не поверишь.

И он назвал цифру. Я поверил-таки, но с трудом. Да-а, плавить никель куда выгоднее, чем служить резидентом Конторы…

Торг не затянулся. Договорились встретиться через пару часов у нотариуса и оформить генеральную доверенность. В финале разговора я с трудом отбился от попытки всучить мне по столь же бросовой цене холодильник.

Став автовладельцем, я первым делом окрестил свое приобретение Росинантом – люблю литературную классику.

Вторым делом не удержался – проверил ходовые качества рысака. От души газанул по длинной и пустынной улице Баймеджона. И тут же едва не угодил в аварию… Вообще-то странно. Давно замечено, что в маленьких городках культура вождения куда выше, чем в больших городах. У нас в Екатеринбурге бедняги пешеходы едва успевают выскакивать из-под колес выполняющего правый поворот транспорта. А в таких вот Лесогорсках водители законопослушно давят на тормоз, стоит пешеходу сделать шаг с поребрика. Тем более странной выглядела манера езды водителей двух джипов с тонированными стеклами: не притормаживая, они вылетели на хорошей скорости с второстепенной дороги и в считанных сантиметрах разминулись с Росинантом. Да и модели машин – «Гранд-Чероки» и «Мицубиси-Паджеро» – казались совершенно не характерными для Лесогорска, на улицах которого преобладали древние «москвичи» да «жигуленки». Джипы, пусть и не самые навороченные, выглядели здесь чужыми и чуждыми, как летающие тарелки галактических пришельцев. На таком транспорте и с такой манерой езды по родному Екатеринбургу раскатывают «уралмашевские» и прочие коротко стриженные личности, мнящие, что круче их нет никого на свете. Неужели и в Лесогорске обитают братки? Так ведь не развернуться им тут по-настоящему… Какой бизнес в Лесогорске можно всерьез доить? Единственное функционирующее предприятие – камнедобывающий карьер, едва сводящий концы с концами? Или какую-нибудь тетю Варю, разгородившую пополам свою выходящую на улицу Баймеджона избу и устроившую кафе? Зашел я в такое «коммерческое заведение» – приготовленные на домашней плите пирожки и блинчики оказались на диво вкусными. И на диво дешевыми. Долю братков в цены хозяйка явно не закладывала. Пожалуй, кто-то из здешних уроженцев вернулся показать друзьям детства, каким сильно крутым стал он в Красноярске или Томске…

Пусть их, решил резидент Хантер, у них свои игры, у меня свои. И вновь крупно ошибся.

Очередной спутник связи порадовал двумя сообщениями. Первое, за подписью Шмеля, оказалось лаконичным. Начальник сообщил мне канал связи для экстренных случаев. Канал прямого выхода на руководство СВБ. Проще говоря, безпеки.

И ни малейшего пояснения. Какие могут приключиться с резидентом Хантером «экстренные случаи», не позволяющие ему обратиться к собственному начальству? Случай такой возможен один-единственный: начальник оказался изменником. Вроде всё стыкуется с версией об окопавшейся в филиале крысе, но…

Но начальник-то надо мной один – сам Шмель! Из подчинения Шамана, курирующего оперативный состав, меня вывели после перехода на резидентскую работу…

Заинтригованный, я посмотрел на время отправки сообщения. В Лесогорске было еще раннее утро, в Екатеринбурге – глубокая ночь. Ожидаемый Шмелем «случай» показался начальнику до того «экстренным», что он поднялся ни свет ни заря. Либо вообще не ложился.

А вот в наличии в Лесогорске неведомых тварей, растерзавших Синягина и напавших на меня у школы, ничего необычного начальство не усмотрело. Ибо запрошенная подмога отправилась не авиатранспортом, как я рассчитывал, но обычным порядком – по железной дороге. Об этом извещало второе послание – и предписывало встретить и проинформировать прибывающую группу…

Любопытно, что вторая депеша, отправленная спустя четыре часа после первой – тоже на бланке начальника филиала – оказалась подписана псевдонимом Сапсан. Значит, суб-командор Альберт Иванович не укатил обратно в столицу, в чем я был уверен. Остался в Екатеринбурге и, удивительное дело, помогает Шмелю руководить заштатными резидентурами третьего ранга. Или…

Или не помогает. Вернее сказать, Шмель ничем уже не руководит. Крысой оказался всё-таки он, но крысятничал в интересах не внешнего противника, а родимой нашей безпеки. Нет. Не срастается. Незачем при таком раскладе Шмелю пытаться устранить меня, да еще руками двух местных уголовников (после поспешной ликвидации Васьки-Колымы последние мои сомнения в случайности встречи с ним развеялись).

Похоже, и в этом покойный Синягин прав. Не одна крыса в филиале. Угораздило же меня угодить на службу в этакий крысятник… Кто-то, рангом поменьше чем Шмель, активно работает отнюдь не на безпеку – на посторонних, имеющих свои интересы в Лесогорске.

Пожалуй, стоит последовать еще одному совету дедули – попробовать связаться с кем-то из Конторы, минуя официальные служебные каналы. А прямой выход на начальника безпеки оставлю для самой уж пиковой ситуации. Негоже мушкетеру короля просить о помощи гвардейцев кардинала…

Но с кем связаться? У нас не больно-то приветствуют личные контакты между сотрудниками. Списком домашних и сотовых телефонов коллег я не располагал. Вернее, в списке этом было лишь две строчки. Два человека.