Газета "Своими Именами" №27 от 05.07.2011 - Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль)

Уже в начале статьи он пытается уцепиться за авторитет Рихарда Зорге: мол, это «знаменитый советский разведчик, неоднократно предупреждавший Москву о скором германском нападении». Вроде бы и правильно – знаменитый и к тому же Герой Советского Союза. Но Калинин не соображает, что сам бросает тень на ценность и надежность информации от Зорге: «неоднократно» - значит, в разных вариантах, с указанием разных сроков, когда неизбежно встает вопрос о достоверности сообщений.

Стремление отметить заслуги разведки в обеспечении информацией о приближении войны похвально, однако даже многочисленные ссылки на сообщения об этом из разных источников (в основном датируемые июнем, особенно серединой месяца) не дают оснований для утверждений, будто бы Сталин ими пренебрегал. А Калинин усиленно создает такое впечатление - создает образ беспечного, своевольного, тупого самодура, опираясь еще на одного авторитетного толкователя – бывшего (правда, уже после войны) начальника Разведупра Генштаба генерала Ивашутина: «В предвоенный период (1938 – 1941) руководство страны по существу игнорировало данные разведки о надвигающейся угрозе безопасности СССР, так они не соответствовали тогда утвердившимся политическим установкам и субъективным оценкам Сталина и его окружения».

У меня нет оснований для оценки ни Калинина, ни Ивашутина как сознательных лжецов и клеветников, но объективно их «десталинизаторская» линия порочна, выдает их непонимание политики Сталина перед войной и расходится с фактами. Ну вспомнили бы о приеме в Кремле 5 мая 1945 года в честь выпускников военных академий. Один столь же политически малограмотный генерал своим бессодержательно-подхалимским тостом спровоцировал Сталина на краткую, но весьма энергичную реплику, в которой он ясно и четко призвал молодых командиров быть готовыми к внезапному нападению Германии.

Внезапность нападения дает преимущество агрессору, выбирающему время и место нападения, направления своих ударов. Против этого у подвергающейся нападению стороны есть одно средство – быть в состоянии высокой боевой готовности. А за это отвечают не политики, а военные - от младших командиров до руководства высшего уровня (наркомом обороны был С.К. Тимошенко, начальником Генштаба Г.К. Жуков). Не знать этого – значит не понимать основ военного дела. Начало войны показало: там, где командование уделяло постоянное внимание боеготовности войск, эффект внезапности был существенно ослаблен. Уровень боеготовности был достаточно высок в Одесском и Ленинградском военных округах, на флотах, в погранвойсках.

Калинин лжет, безапелляционно утверждая, будто бы «военно-политическое руководство страны получало от советской разведки достоверную и своевременную информацию о том, что Германия готовится к нападению, указывались дата и время, стратегическое построение и численный состав ударных группировок». Думается, о степени информированности военно-политического руководства СССР о надвигающейся войне из источников разведки гораздо более честно и с неизмеримо большим знанием дела писал бывший (в то время) руководителем ИНО (иностранной разведки) НКВД П.А. Судоплатов в своей книге «Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930 – 1950 годы»:

«Хотя получаемые (по Германии. – В.М.) разведданные разоблачали намерения Гитлера напасть на Советский Союз, однако многие сообщения противоречили друг другу. В них отсутствовали оценки немецкого военного потенциала: танковых соединений и авиации, расположенных на наших границах и способных прорвать линию обороны частей Красной Армии. Никто в службе госбезопасности не изучал реальное соотношение сил на советско-германской границе. Вот почему сила гитлеровского удара во многом была неожиданной для наших военачальников, включая маршала Жукова, в то время начальника Генштаба. В своих мемуарах он признается, что не представлял себе противника, способного на такого рода крупномасштабные наступательные операции, с танковыми соединениями, действующими одновременно в нескольких направлениях».

Бог с ним – военно-морским стратегом Калининым. Есть и откровенные антисоветчики и русофобы. Скажем, Млечин, с которым я познакомился как телезритель, прослушав несколько лет назад передачу о С.М. Буденном. Прослушал, следует отметить, до конца, хотя слушать нудный гнусавый голосок было вредно для здоровья, а откровенная ложь, заявляемая уверенным тоном, вызывала законное возмущение. Например, Млечин назойливо внушал, будто потолком военного мышления Буденного был и оставался до конца жизни уровень унтер-офицера. Слушал я эти повторы и думал: как же этот пень не понимает, что тем самым принижает военную квалификацию известных белогвардейских генералов Деникина, Мамонтова, Шкуро, Улагая, Покровского и других, войска которых громил Буденный и которые, следовательно, уровня унтер-офицера так и не достигли?

Говорят, что «писатель» и «историк» в одном флаконе Леонид Млечин написал много книг. Не могу понять тех, кто читает наглого тупицу, заявившего по радио «Эхо Москвы» такое: «О том, что Гитлер собирается напасть на Советский Союз, не знали только два человека: Молотов и Сталин. Все остальные видели, что к этому дело идет». Придумал бы что-нибудь посмешнее, если историю даже на тройку не знаешь. Или прочитал бы доклад И.В. Сталина на ХVII съезде ВКП(б), где он (в январе 1934 года!) предупредил, что с приходом фашизма к власти в Германии именно оттуда идет главная военная угроза для нашей страны. Впрочем, зачем ему читать, если он сам – «писатель»? И если он может сочинять пустые и банальные афоризмы, на основе которых дает оценки Сталину. Вот такой, например: «Политические афоризмы политики принимают на основе здравого политического анализа. А вот этого Сталину совершенно не хватало». Рузвельт и Черчилль, небось, перевернулись бы в гробах, услышав, с кем они имели дело и как они, недотепы, оценивали Сталина совершенно иначе, чем этот прилизанный прозорливец.

Лжецы обыкновенные городят свою ложь, даже чудовищную, пе-ревирая то, что было. Но есть лжецы необыкновенные, придумыва-ющие то, чего не было и даже быть не могло. Так, упоминая о краткой речи Сталина на приеме 5 мая, Млечин не только пытается выступать в роли знатока психологии Сталина: «Мне ка-жется, что Сталин был, конечно, в страхе», - че-го за Сталиным отродясь не водилось. Он еще и приписывает Сталину нечто вроде мазохизма, намекая, что продукт этого страха сам же Сталин негласно пускал в ход: о приеме «распространялись слу-хи сознательно».

И уж совсем небывалым разгулом болезненной фантазии Млечина отличается его версия планов Гитлера после завоевания России. Оказывается, Гитлер рассчитывал«вроде как бы оставить Россию к востоку от Урала, и чуть ли не Сталина поставить… губернатором». Эту «находку» Млечина нельзя оценивать с точки зрения содержания – интеллектуального или нравственного, которое просто отсутствует, и нет и не может быть базы для сопоставления этой версии с фактами. Данный текст может пригодиться разве что студентам-медикам при прохождении курса психиатрии.

Но и Млечин имеет последователей – настолько худо у либерал-фашистов с кадрами. В издании под названием «Эхо планеты» (не путать с «Эхо России») в двух номерах некто Марк Солонин – разумеется, тоже «историк, писатель» - опубликовал опус «Три плана товарища Сталина». Естественно, речь идет об агрессивной внешней политике Советского Союза, а «три плана» - это планы нападения на Германию «без всяких оглядок на Пакт о ненападении». Солонин отчасти повторяет «Суворова» (приговоренного к расстрелу изменника Родины Резуна), отчасти с видимым наслаждением описывает тяжелые последствия от вероломного нападения гитлеровской Германии на СССР.

Например, так: «Огромная армия огромной страны рухнула после первого же удара агрессора, имея многократное превосходство в вооружении, воюя на своей территории. Это была не только катастрофа сражавшихся соединений. Это был крах всего предвоенного военного и политического планирования Советского Союза, деятельно готовившегося к войне в течение 20 лет».

Не хватает только завершающего вывода: мол, это был крах социализма, крах индустриализации страны, колхозного строя, культурной революции, Советской власти и советского народа. Но этот вывод «историк и писатель» прописать все же не решился, поскольку до сих пор жива историческая память о Победе над фашизмом: кто победил в войне, а кто потерпел крах.

Поэтому Марк Солонин налегает на «документы из архивов», не обращая внимания на реальную историю. Он пытается загипнотизировать читателя «планом подготовки и реализации грандиозной наступательной операции на территории Восточной Пруссии, Польши, Словакии», добавляя (конечно, абсолютно бездоказательно), будто бы эти планы разрабатывались «под контролем Сталина». А ведь есть давно установленные свидетельства о том, что когда генштабисты предложили Сталину ознакомиться с сочиненным в недрах своего ведомства проектом нанесения «упреждающего удара» по уже скапливающимся у границ немецко-фашистским войскам, из этого вышел скандал. Но военные и есть военные, разрабатывающие разные варианты предстоящих (это было уже ясно) военных действий без всякого согласования с политическим руководством.