НИИ ядерной магии (СИ) - Гращенко Анна

Что примечательно, на все пятнадцать этажей не осталось ни одного ребёнка, даже подростки гостили у кого-то. Возможно, из-за этого, по словам жильцов, дети как раз ничем не заболели.

Красибор быстро напечатал что-то и замер, ожидая ответа от друга.

— Нет, — прочитал он. — Пишет, что вызвал пожарных и они будут вскрывать дверь болгаркой. Наврал, что оттуда пахнет газом.

— Так в доме электрические плиты.

Мужчина поджал губы и развёл руками:

— Ну, что придумал. Главное, что поверили и едут. У Ромы докторская степень по вранью, он справится.

— Напиши ему, чтобы… Ай, дай лучше я сама.

Она схватила протянутую трубку и записала голосовое сообщение:

— Привет, красавчик! На связи Фима. Поднимись в мою комнату и найти фиолетовую книгу, она в стопке у окошка. С тряпичной обложкой такая и вышитой веточки сирени. Крестиком. Найдёшь, короче, она одна там такая. Так вот! В ней лежит фиолетовая лента, толстенькая, шуршащая. С двумя колокольчиками на концах. Короче! Боже, я уже подкаст тебе записала. Теперь мысль потеряла.

Она нажала «отправить», сделала вдох-выдох и записала второе сообщение:

— Обвяжи эту ленту себе вокруг руки, как браслет. Колокольчики перекрути между собой, чтоб держались. Вот как эта штука работает: пока она на тебе и застёгнута, что бы ты не нёс, какую бы пургу не городил, тебе поверят. Можешь пойти к профессору Подгорскому и сказать, что Земля плоская, и он такой: «Окей!». Вот, не благодари. Хотя нет, благодари! Всё, удачи.

Фима уже протянула телефон владельцу, когда спохватилась и отправила третье сообщение:

— Но заряда хватит часа на два, не больше! Так что надевай уже когда услышишь сирену, экономь волшебство. Всё, целую в обе щёчки.

— Ого, — зачарованно протянул Красибор, — похоже, это могущественный инструмент.

— Ну это так, баловство, — Фима наигранно скромно пожала плечами. — Но наворотить с этой штукой можно многое, конечно. Как и с любым волшебством, если уж на то пошло.

— Ты пользовалась этим браслетом, когда получала стажировку?

— Что-о-о?! — завопила девушка, оскорблённая в самое сердце. — Да как ты?! Да ты!

— Тише-тише, — он засмеялся в голос и выставил руки для защиты. — Шучу. Я видел твои статьи, они впечатлили меня без всякой магии.

Арифметика уже вскочила и занесла над ним сумку — вязанный крючком баул с вышитыми на нём цветами гортензии — да так и замерла.

— Ты статьи мои читал?

— Да, прошлогодние и осенние.

У девушки было много вариантов что спросить, но она так долго выбирала между ними, что успела потерять равновесие и снова плюхнулась на своё сидение.

— Я не знал кто ты, — ответил мужчина на один из не озвученных вопросов. — Но имя показалось знакомым. А такие имена, сама понимаешь, просто так знакомыми не кажутся. Ночью нашёл публикации, освежил в памяти.

«Он думал обо мне ночью!» — только и поняла Фима из всего сказанного, и вся кровь разом прилила к её лицу.

— Так, кхм, — девушка с трудом ворочала губами, ей было слишком жарко. — Давай вернёмся к твоему отцу.

— Давай, — улыбка сошла с его лица.

— Есть ли какие-то ещё признаки его болезни?

— Я не замечал, — ответила Красибор с каким-то виноватым видом. — Возможно, не на то смотрел, не знаю.

— Было ли что-то, что он раньше не делал, а сейчас делает? Или наоборот?

«Какие хорошие вопросы она задаёт», — отметил про себя мужчина и мысленно отругал себя же за то, что сам их не придумал.

— Он стал больше времени проводить в саду, — ответил Красибор сходу. — Отец всегда любил свой сад, и природу вообще. Он, знаешь, из тех, кто легко найдёт тропу через сопки или тайгу, но потеряется в двух дворах в городе. Мы поэтому и живём за окраиной, если уж на то пошло.

— Может это быть последствием его самочувствия? Я имею в виду, например, что он ощущает слабость и из-за этого тянется к земле и растениям?

«Я знаю одного такого человека, — с горечью подумала Фима. — И это никак не связано с порчей. Только с его решениями и ценностями».

— Всё может быть, — Красибор растеряно пожал плечами. — Я не знаю.

Ему чертовски не нравилось говорить эту фразу: «Я не знаю». Каждый раз, произнося её, он подчёркивал свою беспомощность и бесполезность в собственных глазах. Если бы он с кем-то этими мыслями поделился, с Фимой, например, она разжевала бы ему, что хуже его незнание не делает, и вообще теперь они вместе и со всем справятся. Но Красибора такому не учили: делиться с кем-то внутренними переживаниями. Потому что помешивал внутренний котёл, в котором булькали самобичевание и тревога.

— Возьмём на заметку, — Фима не обратила внимания, насколько мужчина перед ней был расстроен. Она была поглощена размышлениями об его отце, — потому что связь может быть и обратная: кто-то что-то сделал в саду, и после каждого воссоединения с природой твой папа лишается жизненных сил. Он похудел?

— Да, очень.

— Так-так, — девушка достала блокнот и ручку из своей сумки насыщенного болотистого цвета. На секунду она замерла, уставившись на вязанное полотно. Потом перевела взгляд на Красибора. Снова на сумку.

«Бесы! — воскликнула она мысленно, поняв, что из всей коллекции сумок выбрала ту, что почти полностью совпадает с цветом глаз Красибора. — Чары чарами, но это вот уже шутки подсознания».

Она рассерженно затолкала сумку на верхнюю полку и раскрыла блокнот: это была книжечка чуть больше её собственной ладошки, с толстой прозрачной обложкой. В эпоксидной смоле, из которой та была сделана, навсегда застыл букетик из цветущей веточки жасмина, ясменника и ландыша.

В сумке неистово вибрировал телефон, высвечивая неизвестный номер, но гаджет остался незамеченным.

Девушка положила ногу на ногу и, уперев блокнот в коленку, начала сосредоточенно выводить строчку за строчкой. Она бормотала что-то под нос, и Красибор расслышать этого не мог. Так что он занялся воспоминаниями: как капустные листья, разбирал месяц за месяцем, вспоминая каждый день настолько детально, насколько мог. Арифметика ясно дала ему понять: значение может иметь всё что угодно. А ведь ему даже в голову не приходило, что сад может нести опасность! Мужчина поморщился, вспомнив, как сильно зелень разрослась за последнее время: будто растения в саду питало что-то ещё, кроме воды и удобрений.

— А был кто-то, кто начал наведываться в гости с началом болезни? Или наоборот перестал у вас бывать? — девушка подняла голову, убрала ручку за ухо.

— Мама, — проговорил Красибор, нервно заламывая пальцы. — Примерно тогда я видел её в последний раз.

Глава 10

Они нашли Александра на заднем дворе. Мужчина стоял посреди летней кухни, перетирал что-то в ступке и напевал себе под нос. Деревянный навес над ним, заросший травой и одуванчиками, ещё блестел от утренней росы. В уличной печи тлели угли, рядом наготове стоял ухват. Мужчина был одет в свободную рубаху, домашние коричневые штаны и белые кеды, изрядно заляпанные пятнами от травы. Он зачесал ещё влажные светлые волосы назад, и напоминал сейчас Арифметике злодея из старых фильмов. Девушка улыбнулась этой мысли. Ей очень хотелось подойти к Александру со спины и обнять его, прижаться щекой и пожелать добро утра. Но позволить себе она могла лишь последнее.

Ещё за десять шагов ведьма заприметила юркого зверька: Лис с лоснящейся шерстью тёрся о ноги Александра, будто примеряя на себя роль кота. Мужчина зверя не отгонял, но и на ласку не особо реагировал. Для них обоих эта сцена была привычной и естественной.

— Почти готово, — проговорил он тихо, и Лис повёл ухом, подтверждая, что понял.

Зверь уселся рядом, готовый принять как поручение, так и награду. А Фима преградила дорогу своему спутнику:

— Давай подождём пару минут, не будем лезть под руку, — предложила она и, не дожидаясь ответа, затащила мужчину за угол здания.

— Бывший твой? — пошутил Красибор, обескураженный необходимостью прятаться.