История нашего времени - Надежда Цыбуля

– Чувствую, – коротко ответила она, погружаясь в воспоминания.

– Нет, ты если не хочешь, не рассказывай, – предупредила Татьяна Александровна. – Только как тебе тогда тяжело будет прятать чувства от окружающих.

– Я понимаю, – кивнула она и взбодрилась. – А я выйду в отпуск и на что-нибудь решусь. Может, я вообще выйду за него замуж, и ничего скрывать не придётся!

– Так у него нет жены и ребёнка? – удивилась Татьяна Александровна, ведь то, как это чётко прозвучало из её уст, заставило всех поверить.

– Вот это я постараюсь выяснить сегодня, – Надя опустила глаза и задумалась о том, что разговор может оказаться нелёгким.

После смены она дошла до Сашиного здания, торопясь, чтобы им больше было времени для разговора. Зашла, как обычно, без предупреждения в кабинет и в ужасе осознала, что прервала совещание, которое он вёл. С обеих сторон от стола на лавках и стульях сидели мужчины в рабочей одежде, а он – во главе стола, сложив руки в замок, давал указания твёрдым спокойным голосом.

– Ой, я подожду, – от неожиданности она не знала, что сказать, и решила выйти в коридор.

– Заходи, – крикнул ей Саша, вставая из-за стола, чтобы она не уходила, и обратился к своим подчинённым. – Всем всё понятно?

– Да, конечно, – ответили мужчины, вставая медленно и грузно и выползая устало из кабинета. Надя отступила в сторону, пропуская их, ловя безразличные взгляды и натянутые улыбки. Смотрела на строгого делового начальника, который прибирал бумаги на столе в стопку. А потом приблизился к ней, обнял за талию.

– Мы идём сегодня в спортзал? – нежно посмотрел он, и она удивилась его умению быстро собираться и забывать всё происходящее. У неё так могло получиться, только если бы она не испытывала к нему сильных чувств, что и произошло сегодня в обед. Как всё-таки они были похожи в своей сдержанности на людях. Завод их воспитывал быть хладнокровными и бесчувственными.

– Да, – я взяла с собой одежду, – показала она на пакет.

Он закрыл дверь, и они стали подниматься по лестнице.

– Тогда переоденься в спортзале, а я пока сауну включу. Сегодня рабочие задержались, поэтому пошли в раздевалки.

– Ладно, – согласилась она, – а они в сауну и душ тоже пойдут?

– Пока мы с тобой занимаемся, уже все разбегутся. Сегодня был тяжёлый день, поэтому всем хочется домой, – он открыл дверь в тренажёрный зал и сам сразу скрылся в коридоре.

Надя ещё стеснялась перед Сашей выполнять какие-то упражнения и движения, боясь выглядеть нелепо. Поэтому без него ей было даже спокойнее. Но с ним было интереснее, и он мог поправить или подсказать, всё ли она делает правильно. Она опять почувствовала, что он для неё как брат, и не больше. Она хочет, чтобы он просто был в её жизни, видеть его каждый день, но сердце молчало. Хотя Саше удавалось его завести и разогреть, радовать и учить любви. За это она тоже была очень благодарна своему учителю.

Как только он зашёл, все её движения сразу стали более спокойными и скованными, она села за снаряд, помня о том, что он ей показывал в прошлый раз.

– Ты уже разогрелась? Так быстро?

– Мне хватит, – стеснительно улыбалась она.

– Ну смотри. Сегодня нужно немного добавить груза, чтобы мышцам уже было не так легко, как в прошлый раз. Ведь мы их хотим нарастить, – добавил он пятисотграммовый грузик на снаряд.

– Так я уже не смогу сделать десять раз с такой тяжестью, – остановила его Надя.

– Сколько сможешь. А в следующий раз мы решим: или груз добавить, или большее количество раз сделать. Сейчас посмотрим, на что твои мышцы способны, – успокоил он её, что будет регулировать процесс.

Он прошёлся по всем снарядам, устанавливая для неё нужный вес. А Надя переходила от одного тренажера к другому.

– Ты что, всё помнишь? – удивилась она.

– Так это несложно. У меня хорошая память, – увлечённо заканчивал он с установкой, начиная разминаться.

Она поняла, что он и про разговор в обед, значит, помнил, только почему-то вёл себя так, как будто забыл, но при этом проявлял к ней симпатию и расположение. Её душа радовалась, что он не вспоминает о размолвке и не пытается выяснить отношения, а живёт привычной жизнью, в которой решает вопросы по мере поступления. А если они не всплывали, то он их вычёркивал временно из памяти. Хотя, возможно, просто избегал разговора о жене и ребёнке, чтобы не травмировать её возможной неприятной правдой.

Но ей было противно представлять себя запасным вариантом, хотя заботливое и дружеское отношение её устраивало. Поэтому она решила, что всему своё время, и продолжала увлечённо заниматься, смотря, как работают её мышцы, и успевая наблюдать за тем, как Саша поднимал огромные гантели и как напрягаются его огромные мышцы. Она даже боялась что-то произнести, лишь бы не отвлечь его, лишь бы он не травмировал себя из-за её глупостей. Она добралась до скамейки для пресса, сделала на одну ступеньку выше, чем в прошлый раз.

– Хочешь усложнить себе задачу? Я бы оставил на том же месте, но сделал больше раз. Одна ступенька очень много значит. Не разогнёшься завтра, и придётся пропустить занятие, – заметил он, и она послушно вернула скамейку в прежнее положение. Улеглась, начала делать скручивания и поняла, что он за ней наблюдал всё время, пока она занималась. Ей было приятно иметь личного и заботливого тренера. Она даже мечтать о таком не могла. Вся стеснительность улетучилась, потому что, даже если бы она что-то делала не так, он бы давно её поправил. А это значило, что она всё делает правильно.

Он закончил с тяжёлыми весами и начал колотить грушу без перчаток. А потом ногой, и снова кулаками. Когда закончил и стряхнул руки, она не удержалась и засмеялась:

– Что, опять физиология?

Он захохотал, всё вспомнив, и направился к ней. Она отдыхала после занятий на доске, поглаживая рукой разболевшийся пресс. Саша, опершись руками о перекладину на стене, навис над ней как скала, закрывая своим телом, но не прикасаясь. Страстные глаза смотрели в её – испуганные, игривые и довольные.

– Ах, ты, кошка! – прищурился он, сладко улыбаясь и борясь с желанием. – Сначала с ума сводишь, а потом ещё и смеёшься.

– Саша, – упёрлась она ладонями в его грудь, пытаясь оттолкнуть и успокоить, но он даже не шелохнулся, – спокойно себе занимаюсь, всякие упражнения делаю. Я даже и не думала тебя с ума сводить.

– Я бы с тобой сейчас так позанимался! – качал он головой, сжимая зубы, стараясь донести до неё, как ему сложно справляться с возникающими желаниями. И она уловила, что он не шутит, но почувствовала, что не хочет быть заменой его жены или любовницей.

– Так тебе же есть с кем!

Гнев блеснул в его глазах от воспоминания об обеденном разговоре. Он тяжело выдохнул, убрал резко руки, выпрямляясь:

– Заканчивай с растяжкой, и пойдём в сауну, поговорим.

Она поспешно растянула ноги и пресс, которые болели больше всего, руки и спину и пошла в раздевалку. Он, завёрнутый в полотенце по пояс, подал ей полотенце и тапочки и ушёл молча в сауну, собираясь с мыслями. Она по взгляду поняла, что он готов к разговору. Ей было интересно узнать наконец-то правду, потому что от этого зависели их дальнейшие отношения. Она предполагала, что он ей предложит место подруги или любовницы, и совершенно не надеялась на большую роль.

В сауне он сидел на третьей полке, как коршун: в ярости сверкая глазами, но настроенный на разговор. Она, завёрнутая в полотенце, села на вторую полку, прижавшись к стенке, как в прошлый раз, и обхватила ноги.

– Тяжёлый день выдался? – начал он издалека.

– Да, особенно обед, – пыталась улыбнуться она, чтобы он расслабился немного.

– Мне после обеда мать позвонила. До заводоуправления слухи дошли, – ему было не смешно, а она была в шоке от скорости распространения сплетен. – Пришлось ей по телефону объяснять всё.

Она поняла, что Саша расстроен из-за того, что не смог их познакомить так, как запланировал. Слухи работали быстрее, без выходных и перерывов на обед, не рассчитывали время и не выбирали нужный момент.

– Я себя звездой чувствую. Так, глядишь, и до моей мамы слухи дойдут.

– Ага. Хорошо зазвездились! – покачал он головой, всё ещё строгий и сердитый. У него никак не получалось успокоиться и расслабиться. Надя уже сама стала нервничать, что сейчас любые их отношения закончатся.

– Так что тебе мама сказала? – не знала она, на что подумать.

– Ты, говорит, меня хоть познакомь. А то я не знаю, о ком идёт речь, – передразнил он по-доброму маму.

– Ну и? – она не понимала, чему можно огорчаться, если у него такая понимающая мать.

– А ты поверила? – перешёл он к главной теме.

– Во что? – она боялась об этом заговорить, но поняла, о ком идёт речь, ведь он слышал весь разговор. – Про жену и ребёнка?

– Да, – не сводя глаз, смотрел он, стараясь не пропустить момента, где она говорит правду, а где ложь. Ему было сейчас очень важно знать, слышала ли она его слова в пятницу и кому больше верила.