Всё Что Есть Испытаем На Свете - Анатолий Отян

Заиграла музыка, парень сел в люльку и стрела крана начала выдвигаться, поднимая его всё выше и выше. Одновременно запустили электродвигатель, "пол" в большой корзине надулся. Кран остановил подъём люльки на высоте тридцати метров, высоты десятиэтажного дома.

В динамиках загремели барабаны, переходя на мелкую дробь. Напряжение людей внизу усилилось, и когда вдруг смолкли и барабаны и музыка, толпа замерла и парень раскинув в стороны руки и ноги полетел вниз.

На высоте метров восемь он остановился в воздухе и, поворачиваясь в стороны, приветствовал зрителей качками вперёд и назад. Толпа заревела от восторга, а парень то взмывал вверх метров на пять, то возвращался вниз. Следующий номер был девушки. Она также поднялась на тридцатиметровую высоту и прыгнула плашмя вниз. Она выполняла то же, что и парень, но эффект её полёта украшали распущенные волосы, рыжим горящим костром поднимающиеся вверх.

Я стоял с замирающим сердцем и представлял себя на их месте, парящим в воздухе. Я чувствовал упругость набегающего потока, полоскание кожи на лице волнами пробегающей по щекам и делающее лицо незнакомым и некрасивым. Это было состояние близкое к абсолютному счастью.

"Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!"

Затем парень выполнял развороты и делал заднее сальто, во время которого сильно проседал вниз, а по окончанию его опять взмывал вверх.

Потом объявили по радио желающих повторить прыжки. Я один поднял руку, и сказал: "Ich will springen -Я хочу прыгнуть" – все обернулись в мою сторону. Одни смотрели с удивлением, другие с интересом, третьи с явным одобрением. Ведущий программу и управляющий пультом человек с закрученными усами, сказал фразу, которую я не понял, и толпа засмеялась, глядя на меня. Я смеялся вместе со всеми, понимая, что выгляжу не то дурачком, не то человеком, заранее подготовленный для этой шутки.

Затем в корзину запустили двух девушек, запустили мотор с такой силой, что девушки только чуть отрывались от сетки, делали неуклюжие движения, а зрители смеялись над ними.

Апофеозом представления был одновременный прыжок парня и девушки с высоты пятьдесят метров. Оба одели на голову каски, девушка взяла парня за лямку, пришитую к костюму и они полетели вниз с высоты пятнадцатиэтажного дома. Остановившись на высоте метров шести, они сделали несколько круговых поворотов – спиралей и плавно стали на ноги. Толпа увеличившаяся, наверное, до нескольких тысяч человек, была в восторге и так громко аплодировала, что я такого давно не слышал.

Когда всё закончилось, мне случайно попался парень, говорящий с девушкой по-русски. Я спросил его, что в мою сторону сказал ведущий.

– Не дадим этому дедушке умереть от страха. Пусть живёт.

Они немного отошли в сторону и я увидел, как парень пожал плечами, и провёл два раза ладонью с растопыренными пальцами перед своим лицом. Я тогда не знал, что означает этот жест. Сейчас знаю – ненормальный. А что можно сказать о пожилом человеке, готовым бросится на глазах у толпы, с громадной высоты вниз?

И тем не менее, спасибо ведущему с закрученными усами, спасибо парню и девушке,. совершающих эти довольно опасные трюки. Я получил такой запас бодрости, что его частичка живёт во мне и сейчас.

После первого семестра четвёртого курса нас отправили на практику в Кривой Рог. Шестеро из нас разместились в одной из комнат в общежитии. Мы все, кроме Золотарёва, захотели заработать немного денег и сразу вошли в состав бригады плотников- бетонщиков на строительстве ЮГОКа (Южный Горно-обогатительный комбинат)

По тем временам это было гигантское строительство. Особенно нас впечатлил громадный опускной колодец. Железобетонный стакан диаметром около пятидесяти метров опускался под землю благодаря тому, что внутри него несколько экскаваторов выбирали землю, и башенными кранами она поднималась наверх, а стены стакана наращивались и под собственным весом опускались на глубину. Затем делалось перекрытие и достраивался над стаканом цех. Это была для

Советского Союза передовая технология, и мы бегали смотреть на эту замечательную работу. Сами мы работали на строительстве цеха агломератов. Не буду описывать всю технологию, скажу только, что мы занимались неквалифицированной работой. Нам в больших машинах подвозили бетон, и мы грузили его лопатами в одноколёсные тачки и развозили его по объекту. Такая механизация была ещё в древнем

Египте. Работа была очень тяжёлой. В бригаде, в которую мы вошли, работал красивый парень лет двадцати шести. Имя его было Егор, и жил он с женой через стенку от нас в том же общежитии что и мы. Жена у него была красавица. Она не работала и приносила ему в обеденный перерыв еду прямо на рабочее место. Голова её была покрыта красным с крупными цветами шерстяным "русским полушалком", что делало её ещё красивей. Вечерами у них в комнате раздавался сначала смех, потом песни, потом любовные вздохи и визг, а иногда это заканчивалось криком с матом, ударами, падающими табуретами, визгом и криками.

Егор ревновал её и, конечно, напрасно. Он постоянно грозил убить её хахаля (любовника), которого у неё, безусловно не было. Только отпетый идиот связался бы с женщиной, у которой дикий муж, да она мужа любила. После таких вечеров она закутывала почти всё лицо полушалком, но несмотря на её старания, всё равно были видны следы побоев.

Он только недавно освободился из заключения (после смерти Сталина была большая амнистия для уголовников). Он с гордостью говорил, что ему добавили в лагере срок за то, что он проиграл в карты лагерного пожарника и прямо на вахте его зарезал на глазах у охраны. А сроки он имел такие, что сидеть бы ему до старости, если бы не та амнистия, когда уголовников выпускали почти без разбору, а невинно осуждённые люди, так называемые политические, ещё два, а то и три года ждали освобождения.

Я Егора немного побаивался, как боятся трамвая или машины, зная, что они без тормозов. Особенно это чувство утвердилось во мне, когда , поймав мой взгляд, явно заинтересованно разглядывающий его жену, он улыбаясь, и прямо глядя мне в глаза спросил:?

– Что, Толя нравится моя Тамарка? -, и я, желая сделать ему приятное, сказал:

– Угу.

– Следующий раз посмотришь на неё так, я тебя зарежу, -так же улыбаясь сказал Егор

У меня что-то ёкнуло внутри, и с тех пор я, когда приходила

Тамара, отходил от греха подальше. Егор, видя, что его шуточная угроза возымела действие подозвал меня при ней и смеясь сказал:

– Да не бойся, ты. Я ведь пошутил. А любоваться такой красавицей всем не запрещается.. Правда Тома? – Тома засмеялась, показав ровные белоснежные зубы.

– Правда, правда, пока ты трезвый.