Видение в голубом - Николь Берд

Она кивнула и крепче прижалась к нему. Сидеть было неудобно, но все-таки предпочтительнее, чем шагать одной несколько миль до города, когда на нее может напасть любой бродяга.

Лошадь трусила рысцой, и Джемме пришлось сжать покрепче зубы, зато как ей было покойно сидеть, уткнувшись лицом в его крепкую и надежную спину. Кто он по происхождению? Скоро она узнает о нем больше.

Мэтью также находился целиком во власти плотно прижимавшегося к нему женского тела. Ее грудь мягко упиралась в его напряженную спину, ее руки крепко, но явно по-женски обхватывали его за талию. Ему стало немного грустно и больно от того, что он так долго не был близок с женщиной.

В момент их столкновения в полутемной приютской прихожей ему сразу понравилось то, как она повела себя, понравился мягкий изгиб ее шеи и темная шелковистость волос. Мэтью вспомнил, какие охватили его чувства, когда он касался ее лица, ее губ, столь нежных и чувственных, и в нем снова взыграло желание.

Он почувствовал слабое раскаяние — возможно, он вел себя с ней более грубо, чем следовало. Нет, он не хотел обидеть ее, вместе с тем не стоило подвергать риску задуманное им предприятие. Проявленное ею мужество и присутствие духа поразили его. Любая женщина, если бы ее схватил в темноте незнакомец, скорее всего либо завопила бы от страха, либо упала в обморок, либо забилась в истерике. Ничего не скажешь, удивительная женщина. Да, у нее хватило духа и мужества противостоять человеку, чье поведение она никак не могла считать благородным. Он попытался больше думать о том, как она удивила его, и поменьше обращать внимание на нежное женское тело, прильнувшее к нему, хотя это было нелегко.

Крепкая лошадка шла уверенной рысью. Солнце вскоре село за деревьями, голубое небо сначала порозовело, полиловело, потом стало серым, и, наконец, землю окутала ночная тьма. Стало прохладнее. Взошел тоненький месяц, скупо осветивший все вокруг. Когда месяц скрывался за какой-нибудь тучкой или на дорогу падала густая тень от деревьев, ехать было просто опасно. Мэтью натянул поводья и перевел лошадь на спокойный шаг: если бы их чалая лошадка оступилась в какую-нибудь яму и повредила себе ногу, им пришлось бы идти пешком. Когда тучки рассеялись, Мэтью снова перевел лошадь на рысь. Он надеялся, что обратный путь пройдет без осложнений, но тут откуда ни возьмись прямо перед ними через дорогу проскочил заяц, и лошадь понесла.

Чертыхнувшись, Мэтью резко натянул поводья, но тут он почувствовал, как слабеют обхватившие его женские руки. Он понял, что девушка вот-вот свалится под копыта бешено скачущей лошади. Одной рукой он подхватил ее за предплечье, удерживая, а другой пытался усмирить коня. Пока он боролся с перепуганной лошадью, в единственном уголке его сознания, который не захлестнул страх за нее, мелькнула мысль, что, пожалуй, с кораблем и парусами управляться легче.

Она вскрикнула, однако не упала. Мэтью наклонился и услышал, как она стонет от боли. Когда лошадь наконец пошла шагом, Мэтью отбросил поводья и осторожно спустил ее на землю. Спрыгнув и привязав лошадь к близстоящему дереву, он поспешил к ней.

Ее била дрожь.

— Вы целы? — спросил он, обхватив ее за плечи. Девушка от боли хватала воздух открытым ртом.

— Нет. Мне очень больно, — призналась она. — Кажется, вы сломали мне руку.

— Дайте взглянуть.

Мэтью ощупал руку Джеммы, забыв о стыдливости, которую могла испытывать девушка. Осмотрев ее, Мэтью пришел к выводу, что ничего ужасного не произошло.

— Перелома нет, — сообщил он ей.

— Тогда почему плечо буквально горит от боли? — возразила Джемма. Мэтью заметил, как у нее на щеках блеснули слезы.

— Вы вывихнули лопатку, — сказал он ей. — Когда вы висели на одной руке, у вас сместилась кость. Это не так страшно.

Даже при тусклом свете месяца он заметил ее недоверчивый взгляд.

— Не страшно?

— Я с этим встречался раньше. И знаю, что надо сделать. Смотрите, вот здесь большое дерево. Вы только прислонитесь к нему на минуту.

— Вам нельзя доверять, мне нужен врач, — настаивала Джемма. Тем не менее она невольно прислонилась к дереву и закрыла на мгновение глаза. И Мэтью тут же воспользовался этим.

Джемма, раскрыв глаза, закричала. Какая пронзительная боль! Но потом сразу полегчало, только плечо еще немного ныло.

— Что вы сделали? — спросила она.

— Вправил вам лопатку, — сухо пояснил Мэтью. Он достал из кармана и подал ей белый носовой платок, чтобы она вытерла слезы.

Джемма взяла его и вытерла лицо.

— Почему вы не предупредили меня? Как бы я сейчас выругалась, если бы умела.

Несмотря на ее ярость, он тихо рассмеялся.

— В свое время я научу вас этому. Если бы я сказал, то вы бы вся сжались от страха и вам было бы еще больнее. Пойдемте, я посажу вас на лошадь, а сам пойду пешком.

— Тогда мы будем добираться до города несколько часов, — заупрямилась Джемма. Этой ночью он несколько раз выручал ее, причем каждый раз делал это весьма решительно! — О Боже, что я скажу друзьям, если меня всю ночь не будет дома?

Он как можно осторожнее приподнял ее и посадил впереди седла, затем, отвязав лошадь, кое-как влез в седло позади нее.

Джемма опять склонила голову на его широкое плечо — из-за головокружения, оправдывалась она перед собой, вместе с тем ей было обидно и досадно, что в отличие от нее у него ничего не болело. Однако ей было покойно и удобно в его объятиях, ей даже почудилось, что он губами дотронулся до ее волос. Но у Джеммы все еще слегка кружилась голова, так что это вполне могло оказаться плодом ее воображения.

Лошадь шла спокойным шагом. Они двигались не спеша, и Джемме казалось, что они могли бы ехать и ехать до бесконечности. Ей было приятно полулежать у него на руках — в этом, как ни странно, не было ничего ужасного.

Наконец в ночной тьме стали смутно вырисовываться силуэты отдельных зданий, постепенно они становились все резче и резче, и вскоре вокруг них уже высились дома.

Поначалу различать дорогу стало еще труднее, но, быстро миновав пригород, они въехали в западную часть города с ее широкими мощеными улицами, освещенными газовыми фонарями, и с великолепными домами.

«Деньги — в них все дело», — пронеслась мысль в голове у Джеммы. Деньги и богатые люди, все зависит от них. Она указала путь к снятому Луизой дому. Осадив лошадь у дверей высокого здания, Мэтью снова помог ей, на этот раз спуститься вниз. Ее спина и ноги болели не меньше, чем поврежденное плечо, и она знала, что назавтра она будет чувствовать себя совсем разбитой и больной. Сквозь зашторенные окна дома пробивался свет, Джемма с тревогой взглянула на незнакомца. Если она введет его в дом, Луиза станет расспрашивать Джемму об этом неприятном для нее приключении. Но можно ли позволить ему так просто скрыться в темноте, а что, если она никогда больше его не увидит? Не увидит бухгалтерских книг? И это после всех ее страхов и страданий. Мэтью понял причину ее замешательства.