Ассасин. Возвращение - Дмитрий Кружевский

– Откройте глаза, профессор, – сказал я, едва скрывая рвавшуюся на лицо улыбку. – Да не бойтесь, все с вами в порядке.

Дворкин медленно, словно чего-то боясь, открыл веки и с радостным удивлением уставился на меня, пробормотав:

– Я вижу.

– Естественно…

– О, профессор! – Дайк, оттолкнув меня, приобнял ученого и, тут же отстранившись, принялся вытирать его лицо вытащенным из кучи хлама полотенцем.

Тем временем гном, отсмеявшись, вытер слезы и, подойдя к Дворкину, дружески хлопнул его по плечу. От сотрясения тефтельки, мирно продолжающие лежать на голове профессора, стронулись со своего места и неспешно принялись сползать вниз, причем одна из них выбрала свой путь точно по переносице ученого, затормозив на горбинке. Тавикус растерянно собрал глаза в кучу, подслеповато уставившись на непонятный ползающий объект у себя на переносице. Эта картина сперва буквально вогнала Тойрана в ступор, заставив покраснеть словно переспелый помидор, а через миг ухватиться за живот и затрястись в безудержном смехе. Тут уж я тоже не выдержал, присоединившись к судорожным всхлипываниям гнома, который в порыве хохота хлопал рукой по столешнице. Даже лежавший на полу Сагер и тот издавал какие-то судорожные всхлипы.

– Я рад, что вы в таком прекрасном расположении духа, господа, потому как дела у нас обстоят неважно.

Все дружно посмотрели на стоявшего у лестницы капитана. Его всегда безупречный мундир был порван в нескольких местах, на белоснежной рубашке чернели масляные пятна, а брюки сияли прожженными дырами. Гном резко оборвал свой смех и в мгновение ока стал абсолютно серьезным.

– Насколько все плохо, капитан? – спросил он.

Гувер посмотрел на нас усталым взглядом и, сняв фуражку, провел рукой по волосам.

– Достаточно серьезно, – сказал он, возвращая головной убор на место. – Я потерял четырех членов экипажа, повреждены носовые баллонеты, к тому же оба двигателя вышли из строя, и, по сути, мы отданы воле ветра.

– Сесть, как понимаю, мы тоже не можем? – Я вопросительно посмотрел на Гувера.

– Вы необычайно проницательны, господин Лекс.

– Ничуть. – Я мотнул головой. – Просто думаю, что если могли бы, то давно бы уже посадили дирижабль, поломки на земле легче устранять.

Капитан согласно кивнул.

– К сожалению, на данный момент это невозможно. Мы еще не до конца прошли грозовой фронт, и ветер довольно силен, особенно у земли, пришлось даже рискнуть и набрать высоту. При его скорости садиться с нерабочими двигателями просто безумие, к тому же сейчас ночь.

– Что думаете делать? – поинтересовался Баркин. – Не можем же мы так вечно летать?

– Подождем, пока пройдем бурю, а потом сориентируемся, куда же нас занесло, и будем думать о посадке. Не беспокойтесь, господа, «Тракния» надежный корабль, и все будет в порядке. Однако для вашей же безопасности попрошу всех вернуться в свои каюты и оставаться там до особого распоряжения. – Он оглядел нас пристальным взглядом и добавил: – Если что-то срочное – найдете меня на мостике.

Нам оставалось только подчиниться приказу капитана. Все прекрасно понимали, что команде сейчас не до пассажиров и нам лучше не мешаться у них под ногами. Я помог гному перенести Сагера в его каюту и отправился к себе. Пройдя по пустому коридору (наклон палубы, кстати, стал еще заметнее), я отворил дверь и замер в нерешительности на пороге. В каюте сидел незнакомый мне человек и, держа в руках вынутую из ножен катану, внимательно ее разглядывал.

Худощавый, на вид лет сорок, темный волос с проседью аккуратно зачесанный направо, густые брови, нос с горбинкой, немного впалые щеки, узкий подбородок. Одет в темный костюм (который сейчас расстегнут), такого же цвета жилетку и белоснежную рубашку с бабочкой. Видимо, услышав шум открываемой двери, незнакомец обернулся и, окинув меня изучающим взглядом своих карих глаз, расплылся в улыбке:

– Ну наконец-то. Здравствуйте, Александр Евгеньевич, а я вас уже заждался.

– Дела были, – сказал я, пытаясь понять, кого мне этот незнакомец напоминает, и одновременно прикидывая, кто он и чего хочет. То, что это не просто какой-то член экипажа, понятно – знает мое имя и отчество, да и поздоровался на чисто русском языке. Только вот кто он? Арагорн? Нет, не похож – абсолютно. Хотя бог наверняка может любую личину натянуть, так что уверенным на сто процентов быть нельзя. А может, это какой-нибудь местный маг или еще кто…

– Неужели не узнаешь? – Мой нежданный гость покачал головой и, положив катану на стол, озорно подмигнул: – А если так?

Его образ на мгновение словно подернулся дымкой, расплылся, и вот уже передо мной сидит знакомый бомжеватый мужичонок, в потрепанной фуфайке, мятой кепке и с неизменной беломориной в зубах.

– Наблюдатель…

– Ну, слава богу, признал, – фыркнул тот, вновь перетекая в форму респектабельного господина.

– А как я должен был догадаться? – хмыкнул я, проходя внутрь каюты и устраиваясь на полке напротив. – Вы же внешность по желанию меняете.

– Тоже верно, – согласился тот, извлекая из воздуха изогнутую трубку и раскуривая ее от вспыхнувшего огнем пальца. – Полезная, знаешь ли, способность, хочешь, научу?

– Нет уж, спасибо, – поморщился я. – А то превращусь в кого-нибудь, а назад забуду как.

– Это навряд ли, хотя как хочешь, – махнул он рукой.

Я молча кивнул и, взяв лежащую на столе катану, аккуратно вложил ее в ножны, после чего пристроил рядом с собой на полке. Наблюдатель с все понимающей улыбкой наблюдал за всеми моими действиями, неторопливо дымя трубкой. Причем дым от нее летел небольшими колечками, которые иногда переплетались в воздухе в довольно причудливые образования. И все же, кого-то он мне в этом облике напоминает?

– Так, значит, на этот раз вы меня сюда перенесли? – поинтересовался я через пару минут нашего дружного молчания.

– Вроде раньше мы были на «ты», – бросил он, не вынимая изо рта трубки. – Так давай не будем же и в дальнейшем ломать эту прекрасную традицию, тем более что не люблю официоза. Давай лучше общаться как два старых друга.

– Как хочешь, – пожал я плечами. – Тогда объясни мне по-дружески, зачем ты меня сюда перетащил?

– А разве тебе этого не хотелось? – усмехнулся он. – Что ж теперь жалуешься?

Я отвел глаза. Действительно, сидя одинокими вечерами в своей квартире, я не раз вспоминал свою жизнь в этом мире и порой страшно желал, чтобы судьба вновь закинула меня сюда. Только вот в тех мечтах я вновь был со своей семьей.

– Желание исполнилось немного не так.

Наблюдатель пристально посмотрел на меня и тяжело вздохнул.

– «Нельзя войти в одну реку дважды» – знаешь ведь эту присказку? – сказал он, вынимая изо рта трубку. – Так вот, она как раз идеально подходит для твоего случая.

– Но ты же бог, – буркнул я.

– Ну, не совсем бог, – покачал головой мой собеседник и, заметив мой вопросительный взгляд, отмахнулся: – Впрочем, это неважно. Тем более что я не исполнял твоего желания и не переносил тебя сюда.

– В каком смысле?

– В прямом, – улыбнулся Наблюдатель. – К твоему возвращению в этот мир я не имею ни малейшего отношения, хотя признаюсь, знал, что это случится, и ждал тебя.

– Тогда кто меня сюда перенес? – растерялся я. – Неужели Арагорн?

– Нет, он тут точно ни при чем. – Наблюдатель вновь задымил трубкой, только на этот раз из нее принялись вылетать какие-то завитушки.

– А кто? – не унимался я. – Кто меня сюда перенес и, главное, зачем?

Бог (или не бог, кто его разберет) покосился на меня задумчивым взглядом и, щелчком пальцев материализовав на столе пепельницу, принялся сосредоточенно вычищать в нее свою трубку.

– Саш, давай скажем так, – сказал он через некоторое время. – Ты появился здесь потому, что так было надо, потому что твоя история в этом мире еще не закончена. Потому что ты не завершил порученное тебе дело до конца.

– Какое дело? – удивился я. – Кому надо?

– Со временем сам поймешь.

Я нахмурился. Дурная привычка богов говорить загадками меня всегда раздражала. Наблюдатель, видимо, что-то заметил на моем лице, а может, просто прочел в мыслях, потому как посмотрел на меня взглядом, полным грусти, и сказал тихим голосом:

– Пойми, человек, иногда лучше всего не знать сразу. Скажи я тебе все, что ты хочешь знать, и твоя судьба будет иной – судьба этого мира станет иной. Цепочка событий пойдет по-другому, а значит, у этого мира будет другое будущее. Ты понимаешь?

Я встретился взглядом с Наблюдателем и вдруг почувствовал, как у меня на голове в буквальном смысле зашевелились волосы. Такое впечатление, что на меня взглянула сама бездна – бездна мудрости и прожитых тысячелетий… нет, даже не тысячелетий, бездна бесконечной череды веков. Прячущееся под личиной Наблюдателя существо было очень старо, могущественно и одновременно бесконечно мудро, оно с грустью смотрело на сидящего перед ним человека, не зная, как передать обычными словами прописные для него истины. Наблюдатель отвел глаза, и наваждение пропало, заставив меня схватиться за край стола дрожащими руками и затрясти головой.