Бакалавр 5 (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич

То по полгода такое не происходило, а тут не раз на дню. Правда, долго жилище там не задерживалось, а обратно в девяностые иного мира ныряло.

Новости, что телевизор показывал, некому было слушать, а, если честно сказать, много там интересного и тревожного было.

Пандемия никак не заканчивалась, появлялись новые методы лечения и вакцины, но что-то толку от них было не везде много. Зараза, как говорили дикторы, накатывала волна за волной.

Самое интересное — даты на экране как-то быстро менялись. Если в прошлый раз телевизор Вадику лето двадцать первого года демонстрировал, то при последнем включении на бегущей строке в новостях уже ноябрь того же года значился. Третье ноября две тысячи двадцать первого года.

Почему так случилось? А, кто его знает. Время и пространство — реальности, которые по своим законам живут. Нами, кстати, до конца ещё не познанным. Мы внутри их, а вот бы взгляд со стороны бросить, тогда бы они понятнее нам стали. Ну, может быть…

Бакалавр и Наташа сегодня домой решили не спешить. На бережку они посидят, костёр пожгут, на текущую воду реки полюбуются. Когда такое ещё получится.

Наташе опять скоро с головой у учёбу окунаться, а у Вадика — бизнес. Тут то выходных и проходных может и совсем не быть. Денежки просто так не зарабатываются, ворона их в клюве не приносит — вертеться и крутиться надо, локотками толкаться. Причем, быстрее и больнее чем конкуренты, заклятые друзья любого бизнесмена.

Сидят Вадик и Наташа на высоком берегу, на поселок соседний через реку смотрят. В нём уже огоньки начали загораться, на небе тоже не пусто — звёздочки одна за одной появляются…

В городе такого неба не бывает, только в сельской местности…

Между тем, смерть их рядышком ходит, на голубиных лапках подкрадывается.

Сашка Комин Вадика и Наташу за своего отца решил жизни лишить — яблоко то от яблони не далеко падает.

Всё у них с отцом было в ёлочку. Жили не тужили в последнее время. Папаша никчемных людишек вылавливал и к делу приставлял — в подземном бункере они женские халаты, а также простыни и наволочки шили. Отец Сашки ещё и ткацкое производство начал налаживать. Ткали гербы России и Татарстана. Татарстан то рядышком, вот туда их символику и возили. Там она спросом хорошим пользовалась.

Сашка в Казани не только учился, но и приторговывал изделиями отцовской подземной фабрики.

Деньги появились, жить хорошо только начали, а тут такой облом…

Всё из-за козы этой, одноклассницы. Угораздило же папашу её в бункер посадить. Накосорезил он знатно. Те, кто там до неё сидел, никому не нужны были, никто их не искал, а у Наташи — родители по городу забегали, разыскивать её начали. Всех на ноги подняли, кто-то и углядел, как папаша с Наташей-одноклассницей разговаривал. Потянулась ниточка и до гаража довела, а под ним — бункер.

Папаша теперь у ментов и выйти ему не светит. Рассказали подземные сидельцы, как он бомжар на ноль множил, током им мозги вправлял. Наколки ещё на лбах сидельцам сделал, ну и про прочее.

Хорошо, что сам Сашка перед узниками не засветился — его не тронули, на свободе оставили.

Третий день он к Наташке подобраться не может. Всё она с этим кировским парнем рядом ходит, отец её на берег привозит и увозит, народ ещё рядом шарашится. Сегодня вот, может и получится отомстить. На бережку у костра им посидеть вздумалось. Что же, посидите, посидите…

Топор у него хорошо наточен, не колун, плотницкий инструмент. Слышал Сашка, что таким даже бриться можно, но сам он не пробовал. Сейчас вот побреет он Наташу и парня этого, не обрадуются они такой процедуре.

Пить только вот хочется. Целый день пришлось таиться, голубков высматривать — вода во фляжке и кончилась. Ничего, сделает он дело, домой вернётся и напьётся вдоволь. В холодильнике у него ещё и мороженое лежит. Вкусное. Из Набережных Челнов. В их город из Челнов давно уже всякое мороженое возят, нравится оно Саше.

В рюкзаке за спиной у него смена одежды приготовлена, пара обуви тоже имеется. Помоется он после дела в реке, переоденется и домой двинет. К холодильнику с мороженым.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Топор только жалко. Придётся его в реке утопить. Как говориться — концы в воду…

Прополз Сашка Комин ещё несколько метров. Затаился. На Наташу и Бакалавра посмотрел. Сидят, головы к небу задрали. Звёздочками любуются. Любуйтесь, любуйтесь, не долго уж осталось…

Чёрт, чёрт, чёрт… По реке моторка идёт… Ночью на воде звук мотора далеко слышен. Надо бы её пропустить — свидетели Сашке совершенно ни к чему. Не надо ему свидетелей.

Дела надо тихо обделывать. Папаша налажал, а он должен всё по-умному провернуть. Пять-десять минут ничего не решают. Вроде, Наташа и её парень никуда пока не собираются.

Ещё пять метров прополз Сашка. Опять остановился. По лезвию топора пальцем зачем-то провёл… Хорош топор. Деда ещё… Ему послужил хорошо в своё время, ну и сейчас подвести не должен…

Глава 26

Глава 26 О пользе курения

Всё бы хорошо на берегу реки было, если не комары…

Откуда они только и берутся? Днём их вроде и не видно, а тут появились…

У самого костерка их почти и не наблюдается, дыма, наверное, боятся, а чуть от него в сторону отойдёшь — просто заедают…

А, зачем от костра отходить? Покурить Бакалавру захотелось. Наташа то табачный дым не переносит. От костра дым не мешает, а от сигареты дымок ей не нравится — вот такие девичьи причуды. Попробуй пойми их. Мозги женские — тайна огромная.

Встал, в сторонку отошел, закурил. Тишина то какая… По реке моторка прошла, двигателем своим чуть её нарушила и опять тихо стало.

Да что же они так кусаются то! Штаны насквозь своими носами, или что там у них, пробивают…

Бакалавр не успевал комарих губить ударами ладони. То по ноге хлопнет, то по руке, то по спине… Одну комариху жизни лишит, а тут же уже две прилетают. Никакого удовольствия от курения.

Со злости, что сил было, щелчком отправил недокуренную сигарету в сторону. Красиво так, будто светлячок какой, она во тьме ночной полетела.

Сашка в это время голову и приподнял. Совпало так во времени. Недокуренная сигарета ему в правый глаз и прилетела.

Если верить учёным, а они какую только хрень не исследуют, то температура на кончике сигареты в момент затяжки доходит до тысячи ста градусов. Эти данные во внимание принимать не будем — в момент полёта сигареты никто дым из неё в себя не втягивал. Примем за данность минимальное — температуру тлеющего табака. Пусть, как бы просто летит себе сигарета в воздушном пространстве и тлеет себе понемногу. Это — не много, не мало, а триста градусов по Цельсию. Вот такой раскалённый метеор в глаз Сашке Комину и прилетел.

Вадик вздрогнул даже, когда буквально в нескольких метрах от него из травы человек в воздух взвился. Орал он в это время ещё во всё горло.

Бакалавр его плохо разглядел — глаза у него после сидения у костра и долгого смотрения на огонь в темноте не очень хорошо видели. Не адаптировались, так сказать. Покурил то он всего ничего — комары не дали.

Одно успел Вадик углядеть — вскочивший за лицо обеими руками держался. Впрочем, долго его разглядывать не получилось — орущий благим матом вдоль реки куда-то убежал.

— Вадик, что там такое? — Наташа от этого крика на ноги вскочила, головой вертит — ей у костра, то, что в темное делается, совсем различать плохо получается.

— Думаешь, я знаю… — Вадик тоже сейчас по сторонам озирался в некотором недоумении. — Пошли-ка домой, Наташ…

— Пошли, пошли скорей. — На Наташу опять страх накатил, не пришла ещё после недавнего в устойчивое равновесие её психика.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Костёр потушили. Вадику даже к реке пришлось за водой пару раз спуститься.

Шли и оглядывались — не выскочит ли опять из темноты кто-то.

Дома у Наташи их уж заждались. Мама Наташина вся испереживалась — не случилось ли опять что, где там Наташа и Вадик запропастились? Королевские булочки уж все остыли, ну, да это не страшно…