Неслучайная мама для дочки миллионера (СИ) - Дали Мила

Зато синтепонувую куртку с плешивым котом вместо воротника не тронули. Конечно.

Еще на взводе накидываю ее и спускаюсь на первый этаж. Во всем доме, кроме личных комнат и санузлов, установлены камеры. Мне не составит труда уличить виновных, когда вернется Богдан.

Я шагаю по лестничным ступеням и замечаю в гостиной незнакомого мужчину в форме электрика. Он расположился у самого потолка на высоченной стремянке и ковыряет отверткой одну из камер.

- Сломались. Внезапно.

Рядом с последней ступенькой меня поджидает самодовольная Самара, контролируя процесс починки.

- Действительно, как по волшебству.

Кидаем друг в друга взгляды-разряды, я делаю глубокий вдох, с силой сжимаю ремешок сумки.

Первый этаж особняка Царёва просторный. Он как торт поделен на сектора гостиной, столовой, зону с камином. Этаж практически не имеет перегородок, стен, за исключением кухни, прачечных и еще неких комнат. Остальное видно как на ладони, только широкая лестница немного скрывает обзор.

Мысленно посылаю Самару на мужское достоинство, неважно какое просто достоинство. Надо быть умнее.

Делаю шаг и торопливо направляюсь к выходу, однако, длинный стол в обеденной части занят Инной. Она, как всегда, с иголочки. Пьет смузи, загребает ложкой пророщенную пшеницу на завтрак.

Наверное, почуяла меня за версту, и дух соперничества срывает все маски аристократии. Какой бы изумительной ни считала себя Инна, она все равно различает во мне опасность. Прямую угрозу лишения денежкой кормушки Богдана. Также прямо смотрит на меня сейчас.

- Гадина.

Холодно и расчетливо говорит, пальцем давит в серебряную ложку. Давит, вымещая на ней гнев, да так люто, что металл поддается и гнется.

- Доброе утро, госпожа Инна.

Склоняю голову. Мне нельзя хамить в ответ. Вообще и ни при каких обстоятельствах. Я крепко держу язык за зубами и действую в регламенте контракта между Царёвым и агентством по подбору нянь.

- Изыйди! Скройся с глаз безродная дворняжка!

Кажется, мое спокойствие лишь подстегивает Инну и, пользуясь неисправностью камер, отсутствием Богдана ей не нужно притворяться хорошей. И я не задерживаюсь, почти бегом спешу к двери, распахиваю железное полотно, вылетаю на крыльцо, останавливаюсь. Ищу глазами Наура.

Мужчина выстроил во дворе с десяток подневольных охранников и проводит будничный инструктаж. Ходит перед шеренгой туда-сюда, не говорит, а будто извергается. Наур слишком агрессивный человек, взрывной как бомба, заряженная тротилом. Без тормозов, лишенный чувства страха за собственную жизнь.

Наверное, эти качества идеальны для главного телохранителя Богдана, но меня заставляют напрячь зад и, пользуясь случаем, попытаться ускользнуть незамеченной. Я сомневаюсь в здравом рассудке Наура.

Почти бесшумно ступаю на каменную дорожку, но от всевидящего ока мужчины никуда не деться. Живой молнией он оборачивается, благо расстояние между нами метров двадцать. Лицо Наура еще зияет свежей травмой, как напоминание от Богдана.

- Доброе утро, Лер-р-ра!..

Брошенные слова реквием леденят душу. Я игнорирую его навязчивость, демонстративно ворочу нос. В другой ситуации никогда не позволила себе такого. Наур не оставляет иного выбора.

- … Ты поимела мое сердце сегодня ночью. Но я прощу тебя.

- Отстань!

Весь строй охранников в черном, точно воды в рот набрали. Боятся и слова вымолвить не по уставу перед начальником. Наур из тех, кто с легкостью может отрезать язык. В прямом смысле.

По мощеной дорожке теперь не иду, а шлифую, вихрем несусь к воротам. Большим и железным. Толкаю преграду, но створки не поддаются.

- Они автоматические, а пульт у меня, – издалека хрипит Наур. – Рой подкоп или загляни ко мне вечером.

- Не смешно!

Снисходительно Наур уступает и я, наконец, покидаю особняк Царёва.

За пределами дома воздух кажется слаще. Делаю глубокий вдох и будто просыпаюсь от кошмара наяву. Богдан перевел мне деньги в двойном размере на карту, копейки для него и фантастика для моих представлений о средствах. Даже волнительно немного, боюсь, вдруг украдут карточку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Пока вызываю такси, рассматриваю соседские особняки как в лучших традициях Лондона, с мансардами, открытыми балконами и замысловатыми окнами. Блестящие чистотой из-за крон вечнозеленых деревьев. Красиво, блин. Но кто знает, что твориться за высокими заборами?

У нас, к примеру, обитель зла, ну или молчание ягнят, точнее, Леры. Надеюсь, другим нянькам повезло больше, и их служба напоминает добрую сказку о Мэри Поппинс.

Такси приезжает быстро, словно дежурило неподалеку от знаменитого адреса. Усаживаюсь. Поддержка Царёва позволяет пренебречь автобусной остановкой, не то чтобы я резко вознеслась к небесам просто дом в пригороде, а на транспорте пришлось добираться часа два с пересадками.

Я тороплюсь. Мне еще работать бесплатно. Года три приблизительно, если Царёв не посчитал ту надбавку в качестве чаевых. Богдан не выгнал меня, хотя грозился.

Вместе с молчаливым водителем минуем трассу и вливаемся в городскую суету на въезде. Застреваем в пробке, в потоке серебристых иномарок, под стать сегодняшнему небу. Мигающих красными стоп огнями. Почти так же вспыхивает мое сердце с каждым ударом.

Я и не надеялась выплатить всю сумму сразу, молилась возможности отдавать по частям с зарплаты.

Мы паркуемся у банка с ярко-голубой вывеской, благодарю водителя безналом и спешу внутрь здания. У стойки беру талон в электронную очередь и усаживаюсь на диванчик в общем зале, достаю из сумки телефон.

- Мама, я смогла, у меня получилось одолеть соболя…

Позволяю себе шуточку, но прикрываю ладонью рот, стараясь говорить тише.

Стоимость соболиной шубы взросла до абсурда. Да, мех сам по себе дорогой и модель длинная, с капюшоном как для настоящей барыни. Из именитого магазина. Я посчитала, что мама достойна греться зимой именно в этой шубе. Считаю лишним объяснять, насколько сильно мы любим своих матерей.

Я поделилась с отцом придуманной идеей и показала почти готовые справки на кредит в нормальном человеческом банке. Папа проговорился матери.

Сначала родительница намекала, мол, кролик - это не только диетическое мясо, но и ценный мех. В шубе из кролика ей будет комфортней. А я упертая. В нее же.

Потом мама взвинтилась и не смирилась с грозящей мздой на мои плечи. Пошла на опережение, без поручителей в ее возрасте и только с паспортом, с надеждой и полной уверенностью в людскую совесть.

По воле случая, спустя неделю единственный филиал того магазина в городе закрылся. Мы не смогли вернуть шубу после покупки, чтобы хоть как-то скостить долг.

- Прости меня дуру.

- Перестань, теперь все будет хорошо. Я оплачу сумму сразу, господин Царёв дал мне аванс.

- Стыдно пред тобой, Лерочка. Ты приезжай на выходные, расскажешь, как живется в новом доме. Не обижают?

- Ну, что-о-о ты! Коллеги уважают, госпожа Инна считается с моим мнением, а Богдан, так вообще, в полном восторге!

- Дай бог, дай бог…

Вижу на электронном табло номер своего талона и отключаю звонок. В специальной закрытой кабинке с грамотной работницей банка все идет как по маслу. Торжественно прощаюсь с Ахмедом, Елизаром и Магой, тремя коллекторами, что посменно измывались над нашей семьей. С особым наслаждением ставлю подпись, забираю чек об оплате. Идите к черту со своими пенями.

Вдохновлена и довольна. Поднимаюсь со стульчика, прижимаю к груди выданные бумаги как Золотое руно, некое спасение от преследования мордоворотов и символ дальнейшего процветания.

Даже хмурые посетители банка не меняют моего настроения. Я выхожу на крыльцо и снова вызываю такси. В городской спешке, заторах подача авто не происходит как по взмаху волшебной палочки. Спускаюсь по ступенькам и сажусь на лавку рядом с банком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Достаю из курточки телефон, просматриваю инстаграм Царёва, вижу новую публикацию, где мужчина сидит за столом своего офиса. И нудный пост, заумными словечками об инвестициях. Господи, Богдан, да кому это надо? Не трудись. Подписчики дуреют от твоих глаз, а не от повестей возвращения кешбэка при покупке активов.