Загадка Кондор-Хаус - Каролина Фарр

У нас с Пашой не было надежды спастись. Никакой надежды. Мы пропали.

А затем после первого же большого скачка Паша поскользнулся на влажном склоне и упал на бок. Я стала валиться еще раньше. Возможно, это спасло меня, и я не оказалась пригвожденной к земле его телом, со сломанной ногой. Я приземлилась довольно благополучно, все еще отчаянно цепляясь за повод и тяжело дыша после падения.

Мы оба с трудом вскочили и осмотрелись. Бежать было слишком поздно. Гепарды уже почти нас настигли. Кажется, я отпустила поводья, но точно не помню. Я встретилась с хищниками лицом к лицу, безоружная. Если это выглядело мужеством или отчаянием, то только потому, что больше ничего не оставалось. Они бежали так быстро, что их очертания расплывались у меня перед глазами. Паша встал па дыбы и принялся бить копытами. Он злобно заржал. Я слышала подобное злобное ржание от жеребцов на конном заводе в Кентукки…

Эти ужасные звери приближались молча, припадая к земле. Вдруг в самый последний момент я услышала пронзительный своеобразный свист, раздавшийся с вершины гребня. Гепарды тоже услышали его. Они неохотно отступили, попятились от нас, словно марионетки, которых потянули за веревочки.

Я схватила повод и потянула, пытаясь сдержать вставшего на дыбы разъяренного коня. Он постепенно притих, хотя весь дрожал, а когда я обернулась, ощущая, как мурашки бегут по всему телу, гепардов рядом не было; вновь набрав невероятную скорость, они повернули на тропу, ведущую к краю утеса.

Я не могла поверить, что они действительно убежали. Близкая к обмороку, я машинально вскарабкалась в седло, с усилием выпрямилась, ощущая, что Паша дрожал так же сильно, как и я. Он был весь взмылен и, когда я отдала команду скакать прочь, сразу же подчинился.

Когда мы миновали покрытый грязью участок, конь удлинил шаг и я позволила ему бежать под углом к гребню, молясь о том, чтобы эти ужасные кошки-охотницы нашли себе другую жертву среди буков или действительно оказались под контролем. Я оглянулась, когда мы перебирались через гребень холма, и меня снова охватил ужас… Гепарды покинули край утеса и стояли теперь на дороге в том месте, где чуть раньше был припаркован автомобиль с откидным верхом, глядя нам вслед. В это короткое пугающее мгновение я не увидела никакого движения среди деревьев над ними. Затем гребень холма скрыл их от меня, а вдали показался Кондор-Хаус. Я склонилась вперед, побуждая Пашу бежать быстрее.

Мы галопом влетели в открытые ворота — до этого я не позволяла ему уменьшить ход. Он понемногу успокаивался, когда я вела его по двору к конюшням, но я не чувствовала себя в безопасности до тех пор, пока конюх не закрыл за нами тяжелые ворота конного двора.

Мне было что сказать Симоне по поводу ее гепардов! Я соскочила с коня и ослабила подпругу. Паша стал дышать ровнее, повернул голову, чтобы ткнуть меня мордой, но замер и тихо заржал.

— Я сделаю это сам.

Брюс Монро выходил из конюшен. Я видела, как он нахмурился при виде Паши, поняла, о чем он подумал, и поспешно сказала:

— Его нужно обтереть.

— Вижу. — Он подошел и погладил Паше нос, прежде чем посмотреть на меня. — Неужели было необходимо так гнать его? Я думал, вы будете добрее по отношению к коню. — Он оборвал фразу и внимательно посмотрел на меня. — Вот это да! Вы упали?

Я почти забыла о своем падении. Посмотрев вниз, я обнаружила, что моя одежда сплошь покрыта грязью, словно я валялась в ней, Паша тоже был в грязи.

— Паша испугался и повернулся слишком быстро, — сказала я. — Он упал вместе со мной.

Монро нахмурился:

— Я же предупреждал вас, что у него нежный рот.

Я сердито посмотрела на него:

— Я прекрасно помню, что вы говорили мне, Брюс. Он хороший конь. Я ни за что не причинила бы ему вреда. Но если вы так беспокоитесь о Паше, вам следует поместить проклятых гепардов Симоны в клетку и держать их там!

Он с удивлением посмотрел на меня, держа Пашу под уздцы:

— Какое отношение имеют гепарды к состоянию Паши? Они спят где-то в саду. Право, Маделин, кошки Симоны становятся вашей навязчивой идеей.

— Гепарды напали на нас с той стороны хребта, — с возмущением бросила я. — Наверно, они нас растерзали бы, если бы кто-то не свистнул и не отозвал их. Больше не говорите мне, что они безвредны. Заид и Фатима убийцы. Злобные обученные убийцы! Паша пришел в ужас, я тоже. Он пытался сражаться с ними, но шансов у него не было. Затем кто-то свистнул из зарослей, они отбежали от нас и принялись искать, кого бы еще убить.

Он продолжал удивленно смотреть на меня и недоверчиво молчал.

— Пойдите посмотрите, там ли они, если мне не верите, — сказала я.

Он нахмурился:

— Так вы говорите, кто-то свистнул им?

— Да. Но это был не обычный свисток. Он звучал почти как… ну, как флейта.

— Это свисток масаев, — задумчиво произнес он. — Именно так Заида и Фатиму дрессировали. У Симоны есть свисток масаев. Я подарил его ей. Вы видели там Симону? Среди зарослей?

— Я никого не видела, — заявила я. Меня снова начало трясти. — Когда они свернули в сторону от нас, единственное, о чем я могла думать, это как можно скорее удрать оттуда. Гепарды побежали по тропе, ведущей к краю утеса, а мы бросились прочь и потеряли их из виду.

— Я поговорю об этом с Симоной.

— Не беспокойтесь! Я сама поговорю.

— Наверное, она не видела вас, — оправдываясь, пробормотал он. — Кошки на кого-то охотились — на зайца, койота или оленя, потеряли его след и… — Он оборвал себя на полуслове. — С вами все в порядке?

— После того как меня сбросили с лошади и напугали до полусмерти? О да. Все в порядке, благодарю вас, — с горечью бросила я.

— Я пойду с вами в дом и дам что-нибудь выпить. Похоже, это вам необходимо.

— Нет, лучше позаботьтесь о Паше, — возразила я. — Он это заслужил, а я сама найду что выпить, спасибо.

— Маделин, мне очень жаль, — сказал он. — Но я сомневаюсь, что кошки могли напасть на вас. Я видел их спящими на солнце на лужайке не более получаса назад. Симона была в гостиной…

— Принимая во внимание скорость, с которой эти твари бегают, за полчаса они способны преодолеть двадцать миль. А у Симоны есть машина. Она сказала, что обожает кровавые виды спорта, — я начинаю понимать, что она имела в виду.

Я резко, почти грубо отвернулась от него и пошла по открытому, обнесенному высокой стеной двору к боковой двери дома. Мне необходимо было выпить. Я быстро пересекла холл, направляясь к гостиной. Там было тихо. Шторы задернуты, защищая комнату от яркого утреннего солнца. Я нашла в баре бренди и соду и налила себе. Руки мои по-прежнему дрожали, и горлышко бутылки нервно позвякивало о стакан, я не могла ее удержать, как ни старалась.