Саньяси (СИ) - Алан Аюпов

— Мить, ты более опытный водитель, — заговорил я.

— Конечно! — Раздулся от важности Митька.

Весь день мы занимались устройством лагеря. Как выяснилось, Митька оказался не просто предусмотрительным, а прорицателем, не меньше. Выяснилось, что он заранее завёз дрова и даже немного угля для костра. Кроме запасов топлива обнаружились удочки, донки и другие приспособления для ловли рыбы. Из меня рыбак никакой. Я представления не имел, как можно ловить рыбу на удочку в море?! На моё скептическое замечание Митька ответил:

— Это я для себя приготовил. Ты будешь вместе с женщинами чистить и жарить улов.

— Ага, значит, ты меня уже определил в обслуживающий персонал! — Возмутился я.

— Тогда не ной раньше времени.

Наконец, когда начало смеркаться, все дела были завершены, и мы с удовольствием искупались. Маша оказалась приличной пловчихой. Догнать её мне так и не удалось. «Зато разогрелся!» — Мстительно подумал я, выходя на берег.

Солнце уже скрылось и прохладный ветерок не то, чтобы освежал, он прямо‑таки холодил. Чтоб окончательно не замёрзнуть, я принялся разжигать костёр. Тут из моря вышла Маша. Я не заметил момента её появления на берегу, поэтому вздрогнул от неожиданности, когда она заговорила:

— Полотенце вон на верёвке висит, подай.

Я оглянулся. Фигурка у неё была что надо. А купальник так вообще одна видимость. Меня невольно потянуло к ней. Кое‑что зашевелилось, но я тут же принял меры для предотвращения возможных последствий.

— Ты хочешь, чтобы я замёрзла? — Кокетливо поинтересовалась она.

— Прости. — Промямлил я, кидаясь за полотенцем.

Тут вдруг стал вопрос: подать ей это самое полотенце или самому подойти и укутать? Надо было сделать первое, но очень хотелось второго. Гадать я не стал, а подошёл и, накинув полотенце на плечи, укутал девушку. Она прижалась ко мне, и мои руки невольно обняли её. Губы сами нашли друг друга. Я и не заметил, как мы оказались в палатке, крепко обнявшись. Как куда‑то исчез купальник?.. Как девушка негромко вскрикнула, когда я проник в неё. «Вот тебе и ответ» — мелькнуло у меня в голове.

Глупое это дело рассказывать или описывать эротические сцены. Чистой воды враньё. У каждого это происходит по‑своему и никогда не бывает одинаковым. А то, что пишут есть чистый бред воспалённого воображения. Когда двое сливаются воедино, происходит волшебство. Ни о чём они не думают, не парят в небесах, не летают над землёй. Всё это фантазии больного ума. Этим двоим не до мыслей, не до размышлений и прочей чепухи. Они — единое целое и этим всё сказано. Они друг в друге, они неразделимы, они не мыслят, они чувствуют. Это единственный процесс в котором мозг, точнее ум, не принимает никакого участия. Он только помешает. Здесь полная власть принадлежит сердцам и только им.

— Только ты не думай, что случившееся даёт тебе права на меня. — Сказала Маша, когда мы немного отдышались.

— Я вообще ничего не думаю. — Ответил я, продолжая ласкать её грудь.

— Ненасытный.

— Да. — Простодушно согласился я. — О такой девушке мечтает каждый мужчина.

— Не льсти, не люблю.

— Я не льщу. Я говорю правду. И могу это доказать.

— Как?

— Вот так!..

И мы вновь слились в единое составляющее.

— Откуда ты такой голодный взялся? — Спросила Маша, немного придя в себя после очередной эйфории чувств.

— Я же сказал, это ты так возбуждаешь.

— Врунишка.

— Никак нет.

Её рука скользнула вниз и принялась выделывать там такое!.. Губы её заскользили по моей шее. Бугорки грудей упёрлись в живот, спускаясь всё ниже и ниже.

— Вообще‑то девушки после потери девственности чаще всего флегматичны, даже скорее фригидны. — Сказал я, вновь утопая в наслаждении.

— Много ты знаешь. — Возразила Маша, когда всё закончилось.

В результате, уснули мы лишь под утро.

Проснулся я от потока свежего воздуха, хлынувшего в палатку. Девушки рядом не было. Выбравшись наружу, увидел её далеко от берега. Вздрагивая от прикосновения прохладной воды, вошёл в море и поплыл к ней. Маша меня не заметила, и не услыхала за шумом волн. Подкравшись к ней, я обхватил её и принялся целовать. Девушка сначала дёрнулась, но, узнав нахала, обмякла, и предложила:

— Давай на берег. Я уже слегка замёрзла.

Мы поплыли рядом. Когда уже можно было стать на ноги, я подхватил Машу на руки и понёс к берегу, но, не донёс. На мели не удержался, и упал на спину. Девушка оказалась сверху. Ночные игры продолжились в воде.

— Слушай, какой ты ненасытный! — Задыхаясь, сказала Маша. — Откуда в тебе столько энергии?

— Не знаю. — Ответил я.

Наконец мы успокоились, и принялись готовить завтрак. В этот момент показался из‑за стены обрыва Митька.

— Эй! Что это вы там делаете? — Заорал он, издалека.

— Кушать готовим. — Ответила Маша.

— Как вам не стыдно! — Возмутился Митька, выбираясь на берег. — Мы там сума сходим от беспокойства, а они, видите ли, кушать готовят!

— А что случилось? — Забеспокоился я.

— Как что? — Удивился моей непонятливости Микешка. — Вчера уплыли, и до сих пор ни слуху, ни духу! Мы уж перепугались, не потонули ли?!

— Нет, не потонули. — Ответил я, догадавшись, что Митька был здесь некоторое время назад и видел наши кульбиты в воде.

— Ну, и слава богу. — Сказал он. — Давайте, собирайтесь, поплывём к Карине. Она там уже заждалась. Да и рыба может пригореть.

Залив костерок, мы устроились в лодке и отчалили.

Карина встретила нас заинтересованным взглядом.

— Чего так долго? — Спросила она, глядя на Микешку.

— Ммммм… — Замялся тот. — Я же сетку ещё поставил.

Он яростно подмигивал подруге, но та либо не видела, либо делала вид, что не видит.

— Митя, как тебе не совестно?.. Я же одна осталась!.. Мало ли что могло произойти.

Тут до меня дошло, что и эта лиса видела всё, и укоряла Микешку сейчас именно за то, что он не сделал с ней тоже самое, что я с Машей. Мне стало неудобно. Не люблю я коллективный секс. Не люблю за другими подсматривать, и наоборот. Маша, видимо, тоже поняла, потому что щёчки её слегка порозовели.

— Ну, Прости. — Принялся извиняться Митька, целуя Карину.

— Ладно тебе, на первый раз прощу. Лучше за рыбой пригляди.

День пролетел незаметно. Вернувшись к своей палатке, я извлёк на свет божий портативную газовую плитку и водрузил на неё чайник. Маша устроилась на циновке у самой кромки воды. Обхватив коленки, она задумчиво глядела в набегающие волны.

— Чай, сударыня. — Сказал я, подходя и вручая кружку благоухающего напитка.