Девочка по имени Солнце - Ксения Беленкова

Мама сунула мне в руки заранее подготовленный пакет с лакомствами для Собакина. За дверью на кухне о чем-то живо беседовали Котиков с тетей Надей, оставалось надеяться, что по возвращении я не обнаружу их со ступнями за затылком. Судя по всему, мама верной дорогой шла к благоразумию, она снова становилась собой.

Я вышла из подъезда. В тени крупного старого каштана, который собирался пустить в небо стрелы цветов, пряталась смутная фигура. Кто-то ждал меня, укрытый лиственным шатром. Лишь только я оказалась во дворе, он сделал шаг, выходя из мрака.

– Солнцева, погоди! – окрикнул меня Иванов.

Он потрусил от каштана, а мне хотелось рвануть прочь, на миг я представила, что там, под розовеющими стрелами, дожидается Люк. Какая же я была дура!

– Что надо? – шла своей дорогой. – Я спешу.

– Я провожу, ладно? – Игорек выхватил пакет для Собакина из моих рук. – Помогу сумочку донести.

– Да что ты привязался? – прошипела я. – У тебя же вроде как появился вкус…

– Женька отшила меня, – не обращал внимания на мои слова Иванов. – Говорит, у нее сейчас серьезные отношения, чтобы я не лез со своими глупостями. А это не глупости! Слышишь, Солнцева. Она меня крепко зацепила! Знаешь, так непривычно, у меня внутри… жжет…

– Тоже репей, да? – спросила я.

– А ты откуда знаешь?

Я вздохнула, пытаясь воздухом протолкнуть репей, но он упирался, впиваясь шипами и принося новую боль.

– Слушай, Игорек, если ты не шутишь…

Иванов сделал хулиганский жест ногтем большого пальца по передним зубам, показывая, насколько серьезен. А потом снял очки и потер переносицу.

– Тогда секи внимательно… – Я решила помочь Игорьку. – Не сдавайся, наступай! Сейчас Женьке нужно твое внимание. Позови ее в Парк культуры, в цирк, в Уголок Дурова, наконец. Только запомни, никаких гитар и политики! Покупай ей сахарную вату и леденцы на палочке, обходи японские рестораны. Напористость, дерзость, стихия – вот что ей сейчас нужно. И очки… знаешь, не снимай их. Когда глупости делают в очках, все думают, будто это милое дурачество. Снимешь очки – прослывешь дураком.

Иванов захихикал и надел очки, его смех сразу приобрел какой-то благородный блеск.

– Тогда я пошел? – Игорек вручил мне сумку. – Ну, в наступление?

– Дерзай! – благословила его я.

Девушка из Ипанемы

Говорят, огонь новой любви проще всего разжечь на углях старого. Если Иванов постарается, то Женька снова воспылает страстью, пока еще не остыло чувство к Люку. Наверное, на это же рассчитывал Вадим, которого никак нельзя назвать простачком, хоть он и улыбается как полоумный. Хлыщ явно хотел воспользоваться маминой беззащитностью и уязвимостью после ухода папы. Было очевидно, что мама еще не погасла, а сгорает день ото дня. Для такой женщины достаточно капли горючей жидкости – принеси ей помидоры из магазина – и ты уже друг семьи. Стоит папе пропасть с глаз, как Вадим уже посиживает на его стуле у нас в кухне. Жаль, что отец не советовался со мной, как Иванов. После истории в «Макдоналдсе» папу я встречала всегда хмурым, в мрачном расположении духа. Бабушка запретила мне лезть к нему с расспросами, но один раз я все же вякнула.

– Маме этот лысый Вадим совсем не нужен! – доверительно сообщила я, когда мы вместе выгуливали Собакина. – Она мне сама сказала! Пап, возвращайся, а?

– Возвращаться сейчас? Ха! – Папу обуял сарказм. – Когда этот хрыч уже неприкрыто стал цветочки подносить? А я давно знал, что там не все чисто, но твоя мать упрямо спорила: – «У нас с Вадимом ничего нет!» Правильно я ушел тогда!..

– Так ты из-за Вадима ушел?

Папа промолчал.

– И ты сдашься теперь? Позволишь Вадиму из-за твоей никчемной ревности заполучить нашу маму?

– Знаешь что, иди-ка ты… Много понимаешь! – Папа дернул поводок так, что Собакин даже тявкнул от неожиданности.

А я развернулась и пошла прочь.

– Соня! – окрикнул папа.

Но я не оборачивалась, Собакин лаял, рвался за мной. Я шла по скверу все дальше и дальше, чтобы позади остались грубость, непонимание, обманутые надежды…

Возле дома под каштаном опять притулилась тень.

– Иванов, не сейчас! – осадила я выходящую на свет фигуру.

– Ты меня с кем-то путаешь. – Передо мной стоял Люк. – Наверное, с одним из твоих воздыхателей?

Свет лежал на макушке Люка, струился вниз, одевая его в золото. От этого великолепия слепило глаза. Дыхание перехватило, репей во мне подпрыгнул, я даже поперхнулась.

– У меня нет никаких воздыхателей, – честно призналась я. – Зачем ты пришел?

– Хотел повидаться. – Дымчатые глаза Люка смотрели прямо и открыто. – Ты не против? Я уже объяснился с Женей…

– Знаю. Она сказала, у тебя есть другая. – Сердце замерло. – Кто она?

– Ты…

Было непонятно, утверждает Люк или спрашивает, согласна ли я на это. А из меня будто разом выкачали все слова, ни одной буквы во рту не осталось. Я даже надеяться боялась, что понравилась Люку.

– Прогуляемся? И по ходу во всем разберемся, – предложил тогда он. – Хочу тебе кое-что показать.

– Погоди. Мне надо признаться. – Я хотела быть искренней с самого начала, не молчать. – Знаешь, я ведь не студентка, а еще школьница…

– Конечно знаю! – засмеялся Люк. – Женя хотела казаться взрослее, а мне было неловко раскрывать ее обман. Я рад, что теперь не должен притворяться.

Он обнял меня за плечо и тепло потряс, так был доволен моей искренностью. А из меня вдруг выскочил репей, и теперь внутри все звенело, будто там бежал холодный ручеек.

Мы шли куда-то, я ни о чем не спрашивала, доверилась Люку, точно слепец поводырю. И вдруг споткнулась, чуть не угодив в порядочную яму. Люк в последний момент подхватил меня, удержал от падения и сказал так серьезно, будто учитель в школе:

– Ты не смотрела перед собой. Никогда больше не делай так. Каждый должен видеть, куда идет. Ты мне доверяешь, ведь так?

Я закивала.

– Тогда пообещай, что никогда не станешь следовать за кем-то безоглядно. Я хочу, чтобы ты это хорошо понимала. Ведущего может что-то ослепить, тогда лишь ведомый спасет его от падения. Вот ты спасешь меня, одернешь, если увидишь впереди пропасть?

– Спасу! – Я почувствовала прилив отваги. – Только пока не очень хорошо поняла, о какой пропасти речь…

– Я тебе потом обязательно покажу картину Брейгеля «Притча о слепых», так будет нагляднее. – Люк даже разрумянился, он говорил пылко, не хватало лишь трибуны. – А сейчас мы уже пришли. Смотри!

Я оглядела дворик, в котором мы незаметно оказались. Он был похож на остальные в этом районе, как брат близнец. Низкие зеленые заборчики, газоны, подступающие к стенам светлого кирпича. Окна, подъезды, припаркованные как ни попадя машины.

– Куда смотреть? – Я крутила головой.

Горка. Детские качели, мусорные баки за ограждением, деревья, кустарники…

– Сейчас, уже скоро! – Люк выставил вперед указательный палец. – Тот подъезд.

И точно, дверь подъезда вскоре распахнулась. Из него вышла женщина, немногим моложе моей мамы. Она щурилась, улыбаясь солнечному дню, и вдруг со всех сторон к ней кинулись дворовые звери. Кошки, мяукая, вылезали из подвалов, псы неслись из своих потаенных убежищ. Женщине оставалось лишь запеть, как Белоснежке, и я точно поверила бы в сказку.

– Пошли. – Люк направился в самую гущу бездомных зверей и махнул женщине. – Здравствуйте! Мы за новой моделью.

– Лучик, добрый день! – возрадовалась еще больше женщина. – Знаешь, а Ричи вчера забрали! За кем ты сегодня?

– Ну, Сонь, кто, по-твоему, тут самый страшный?

Я боязливо следовала за Люком, но сейчас очень внимательно смотрела под ноги, чтобы случайно не отдавить какой-нибудь животине хвост или лапу. Некоторые зверюги были вполне симпатичными – пятнистые кошки, псины на коротких ногах с кольцами хвостов, видимо, целое родственное семейство. Но один пес был по-настоящему ужасен: нескладный, черный, на длинных лапах, с торчащими кривыми белыми усиками, да еще и цвет шерсти вокруг одного глаза был светлым, отчего этот глаз выглядел больше другого. Казалось, будто пес, прищурившись, взирает на тебя.

– Этот очень страшный! – указала я на пса, еще не зная, какой приговор ему подписываю.

– Выбор сделан! – Люк присел перед псом и наставил на него свой телефон, включая камеру. – Улыбочку!

Люк щелкал снимки один за другим, а пес будто приосанился, завилял хвостом.

– Пират очень добрый! – Женщина погладила его. – Не смотрите на вид, сердце у него золотое.

Пират доверчиво лизнул ей руку, а женщина уже раздавала своим питомцам еду. Теперь пес не казался мне таким уж страшным, и прищур его выглядел вполне добродушным.

– А зачем ты его фотографируешь? – спросила Люка.

– Сейчас все расскажу! Хочешь посмотреть, как я подкаст записываю?

– Спрашиваешь? Конечно, хочу!

– До свидания, мы пошли! – Люк махнул женщине, но она, кажется, уже ничего не замечала, полностью увлеченная кормлением своих подопечных.