Летим в Лас-Вегас! - Белинда Джонс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он устало вздыхает и пытается ее обнять. Она отталкивает его руку. Соседи по очереди навостряют уши.
– Тебя, между прочим, никто не заставлял! – не унимается она.
В последнее верится с трудом.
– Я хотел жениться, – невыразительно отвечает он.
– Но не на мне, верно? Я-то знаю, кто у тебя на уме!
Потрясающее терпение у мужика! Ведь явно не в первый раз все это слышит… Может, у его суженой нелады со щитовидкой?
– А билеты на Джонни Мэтиса взял? Ну, конечно, забыл! Чего от тебя еще ждать?
– Взял.
– Какой ряд?
– Кажется, сорок третий.
– Что??? – Голос ее обретает мощь и пронзительность бензопилы. – Говорила же я – закажи билеты заранее! Нет, как всегда, тянул до последнего! Теперь нет смысла идти – все равно ни черта не увидим!
– Хорошо, если не хочешь, не пойдем.
– И выбросим на ветер такую уйму денег?! Ты же знаешь, как я люблю Джонни Мэтиса! Ты нарочно это сделал! Выбрал самые дрянные места! Все мне назло!
– Ты права, – подтверждает он.
– Что-о??
– Я специально выбрал места, с которых мы ничего не увидим. Не могу видеть, как ты смотришь на него, когда он поет. Помнишь тот концерт в Нью-Джерси, когда он вывел тебя на сцену и преподнес розу? Я тогда промолчал: но, честно говоря, мне его прибить хотелось.
Она светлеет лицом:
– Ты никогда об этом не говорил…
– Я знаю, как тебе нравится Джонни Мэтис. И готов ходить с тобой на все его концерты. Но мне это не по душе.
– О милый! – И она прижимается к нему. Праздник продолжается. Этот брак, без сомнения, заключен на небесах.
Наконец кордон пройден: нас препровождают к столику у стены, расписанной жирафами. Сегодня воскресенье, и гостям полагается поздний завтрак с шампанским; учитывая, что ради выпивки придется расстаться всего-навсего с 6.49 доллара вместо будничных 4.49 (это около трех фунтов – какова дешевизна?), отвергнуть шампанское было бы с нашей стороны просто черной неблагодарностью.
Глоток спиртного – и мы отправляемся за едой. Минут десять курсируем между сервировочными столиками, оформленными в стиле школьной столовки, и накладываем на тарелки разнообразную вкуснятину. Кулинарные и эстетические принципы сочетания блюд забыты начисто. Вернусь домой – найду курсы где меня смогли бы обучить грамотному отношению к шведскому столу, что в будущем поможет мне избежать всяческих проблем с желудком. (Наверняка такие существуют.)
Вернувшись к столу и рассмотрев добычу, я обнаруживаю, что взяла три вида картошки (жареную, печеную и чипсы), два вида яиц (вкрутую и глазунью), полтарелки красной капусты и огромное пирожное с кремом. С голодухи я непривередлива – все съем и добавки попрошу!
Иззи более разборчива – она кладет на тарелку несколько ложек разных салатов (наверняка попробует, поморщится и есть не будет), паштет с запахом собачьих консервов, дюжину креветок.
Из путешествия номер два она возвращается с горой картофельного пюре, куском свинины (возможно, это свиная отбивная? По виду неясно) и несколькими кусочками рулета. Я беру себе чечевичный суп с карри, лазанью со шпинатом и нарезанную тоненькими ломтиками свеклу. Голод давно позади: в нас уже с трудом лезет – но мы не сдаемся.
Путешествие номер три соблазняет нас пудингами, сырниками и восхитительным фруктовым тортом. Как не поддаться всем трем соблазнам!
Наконец выходим на финишную прямую – замороженные йогурты, которые, оказывается, в Америке называются «снежок». Так что мы не только упражняемся в обжорстве, но и пополняем свое образование. Наконец сытость берет верх, и, подойдя к столу в последний раз, мы набиваем сумки пирожками и бананами – на случай, если снова захочется есть.
Году этак в 2009-м.
За завтраком мы рассчитывали обсудить планы на день, однако беседа не пошла дальше отдельных реплик типа: «А ты попробуй вот это вот в то окунуть!» А теперь все, чего мы хотим – лечь и не вставать. Долго-долго.
– Это, наверно, реакция на детскую фрустрацию, – берется за дилетантский психоанализ Иззи, окидывая взглядом необъятный стол и удостоверяясь, что ничего вкусненького мы не упустили. – Помнишь, когда нас заставляли есть все, что дают?
– Надо было родиться в Средневековье – тогда каждый прием пищи становился праздником! – поддерживаю я.
– Точно! Какие пиры закатывали тогдашние вельможи! А девиз нынешних банкетов: «Ешь, пей и страдай от этого», – вздыхает она. – Право, страшно подумать, что любители диеты тоже завтракают, обедают и ужинают. Только представь: три раза в день страдаешь оттого, что не можешь съесть, сколько хочется и чего хочется!
– Я-то не страдаю. Но знаю девушку, которая только об этом и думает.
– Как же, Надин-диетопоклонница! – ухмыляется Иззи.
Телосложением Надин пошла в отца – стройная и подтянутая. Однако с давних пор ее снедает страх, что ее фигура изменится к худшему. «Как это случилось с тобой», – добавляет она, беззастенчиво разглядывая мои отяжелевшие бедра.
Лет с тринадцати Надин предалась аскетизму. Ей приходилось тяжело, но родным – куда тяжелее. Ни о чем, кроме своей диеты, она говорить не могла. Заунывным голосом, словно на молитве, перечисляла все вкусности, которые могла бы съесть за последней трапезой, но неимоверным усилием воли удержалась. Всех в доме тошнило от этих разговоров; еще немного – и мы не меньше Надин возненавидели бы процесс приема пищи.
Однажды я не выдержала. Это было за обедом. Надин, по обыкновению, скучала над тертым яблочком, я грела в микроволновке тарелку макарон с сыром и сладкой подливкой, и тут сестрица завела надоевшую песню: «Ах, как бы мне сбросить хотя бы килограмм!»
– Надин, – сказала я устало, – ты вдвое стройнее меня и при этом не перестаешь твердить, что ты толстая. Задумайся на минутку, как я себя при этом чувствую?
Она окинула меня уничтожающим взглядом и ответила:
– Разница в том, что тебе все равно!
Тогда я здорово разозлилась, но теперь понимаю, что в ее словах есть правда. Я не преисполнюсь отвращения к себе, даже если слопаю целый торт. За все надо платить, а свобода есть все, что пожелаешь, стоит трусов четырнадцатого размера.
Теперь Надин рассказывает знакомым, что у меня совершенно особая разновидность булимии – при которой не тошнит. Но я смирилась и с этим.
Иззи же связана с едой узами страстной любви, временами переходящей в ненависть. Чтобы поддерживать вес на уровне, она чередует шоколадные конфеты с диетическими пилюлями. Сейчас фигура у нее сказочная: но в детстве Иззи была толстушкой и с тех пор все мечтает похудеть.
Однако, несмотря на набитые животы, дома мы не усидим – ведь нас ждут магазины! Мы слыхали, что на Форуме во «Дворце Цезаря» цены аховые – покупать там ничего не стоит. Но посмотреть-то можно! Потолкаться в бутиках Гуччи и Прада. Настроиться на поиск миллионеров. Перемерить несколько сотен пар туфель. А если кто-нибудь спросит наши имена, отвечать: «Мисс Трамп и баронесса Ротшильд».
