Стратегии гениев. Том 3. Зигмунд Фрейд, Леонардо да Винчи, Никола Тесла - Роберт Дилтс

Переплетение всех этих элементов и представляет нам историю жизни человека. В своем исследовании личности Леонардо Фрейд, прослеживая его жизненный путь, проделал огромную работу по заполнению большого количества деталей этой сети. На следующей диаграмме представлены некоторые из элементов головоломки, отражающей характер Леонардо да Винчи, которые Фрейд попытался сложить в целостную картину.

Начиная с одного тонкого умственного процесса — странного “воспоминания” — Фрейд в конце концов охватывает целый спектр уровней, связанных с жизнью Леонардо. Он пытается показать, как поведенческие паттерны на макроуровне и детали поведения на микроуровне (такие, как навязчивая страсть к бухгалтерии, ошибки в записях в тетрадях, обратное письмо, отсутствие эротики и точных сексуальных изображений, детская игривость во взрослом возрасте, трудности с доведением до конца проектов и отсутствие сообщений о сексуальной активности) являются результатом существования убеждений и ценностей, лежащих на более глубоком уровне. Эти убеждения и ценности включают в себя: подавление гомосексуальных тенденций, отсутствие зависимости от власти и необычайную жажду знаний. Выражение убеждений и ценностей Леонардо на уровне поведения определилось его творческим даром, стратегиями научного исследования и теми особыми интересами, которые он развил у себя на уровне способностей. Вся эта система процессов служила каналом для видимых проявлений, которые Леонардо привнес в свое внешнее окружение в виде записей в тетрадях, картин, механических игрушек и т. д.

Карта системы влияний и проявлений, связанных с развитием характера Леонардо, созданная Фрейдом

Фрейд также попытался показать, что основные убеждения и склонности Леонардо сформировались во взаимоотношениях с динамикой семейных связей между его отцом сэром Пьеро, родной матерью Катериной и его молодой приемной матерью Донной Альбиерой. Согласно Фрейду, эти ранние семейные отношения определили многие из паттернов профессиональной деятельности и профессиональных отношений имеющих место во взрослой жизни Леонардо. Например, Фрейд указывает на отсутствие привязанности Леонардо к отцу как на источник его слабой профессиональной привязанности к учителю Вероккио, к ученикам и даже к своим главным благодетелям, таким, как Лодовико Сфорца, одному из могущественных князей эпохи Возрождения. Фрейд считал, что замешательство Леонардо по поводу его отношений с родителями и последующая диссоциация от своих чувств к ним также отсутствия политических и религиозных пристрастий и (хотя им и восхищались современники) это привело к непониманию Леонардо со стороны коллег. Фрейд изображает всю эту динамику на более общем и глубоком фоне влияния мужских инстинктов и этапов сексуального развития, разворачивающегося в эпоху Возрождения в Северной Италии.

Утверждение Фрейда о важной роли “случая” в формировании характера Леонардо и его достижений указывает на то, что он стремился придать особое значение более высоким уровням влияния. Из его заключений вытекает, что нижняя часть сети выражает связи и отношения, сформированные в верхней части структуры. (НЛП, наоборот, считает, что нижняя часть сети также оказывает влияние на верхнюю в том смысле, что способности и убеждения определяют типы переплетений, которые будут происходить на более высоких уровнях этой структуры.)

Акцент Фрейда на случайности приводит на ум теорию Дарвина о естественном отборе в процессе эволюции и, возможно, является результатом осознанной в то время необходимости подчеркивать “прецеденты” в науке. Другими словами, считалось, что если объяснение не указывает на некоторую объективную внешнюю причину в прошлом, оно не может считаться по-настоящему “научным”. Получалось, что Фрейд словно бы ощущал необходимость проследить движение взрослого мира человека назад, к “большому взрыву” в детстве, определившему направление всей остальной жизни человека.

Это приводит нас к пониманию одного из потенциально слабых мест в анализ Фрейда. Хотя исследование Фрейдом внешних сил, определивших формирование характера и поведения Леонардо, является интересным (и, вероятно, даже точным), Фрейд признает, что его исследование все же нисколько не поможет нам научиться думать, анализировать явления или рисовать так, как это делал как да Винчи.

“Мы охотно объяснили бы, каким образом художественная деятельность сводится к первичным психологическим влечениям, если бы именно здесь не отказали наши средства… Так как художественное дарование и продуктивность тесно связаны с сублимацией, мы вынуждены признать, что и существо художественных достижений не доступно психоанализу”.

Признавая некоторые ограничение своей модели и своих методов, Фрейд подводит нас к мысли о том, что тщательность рассмотрения должна уравновешиваться “глубиной ”. Например, Фрейд очень детально рассмотрел некоторые микроаспекты поведения Леонардо да Винчи, потенциальную динамику его семьи и влияние инстинктивных сил. Однако он весьма схематично рассмотрел уровень конкретных когнитивных процессов и психических способностей, лежащих в основе “художественного дара и способностей”. Некоторое время спустя Фрейд писал:

“Все, на что оказался способен психоанализ, это рассмотрение взаимоотношения между впечатлениями жизни художника, его случайным опытом и работами; психоанализ способен воссоздать его конституцию и импульсы к работе, ту его часть, которую он разделял со всеми людьми… Психоанализ не может сделать ничего для того, чтобы прояснить природу художественного дарования, не может также объяснить и те средства, с помощью которых творит художник — художественную технику”.

Подход Фрейда фокусировался на “внешних силах” и “внутренних силах”, которые формировали мотивы и причины, лежащие в основе действий индивида; т. е. касался вопроса “почему?” в поведении человека. Фрейд писал, что концентрировал внимание на “той части, [художника] которую разделял со всеми людьми” в противоположность тем элементам его гения, которые сделали его уникальным. Таким образом, фильтры, которые использовал Фрейд для анализа поведения и мыслительных процессов Леонардо да Винчи были разработаны не для того, чтобы разобрать компоненты его психических стратегий на “кусочки” подобного рода для их изучения или воспроизведения. (В противоположность этому нейро-лингвистическое программирование фокусирует внимание на когнитивных “программах” и структурах — визуальной, аудиальной, кинестетической и языковой, — через которые направляются и проявляются действия — вопрос “как?”).[14] Конечно, целью, которую ставил перед собой Фрейд было объяснение “поведения личности в течение жизни… в терминах совместного воздействия конституции и судьбы”, а не понимание того, “как” изучить и воспроизвести его способности. Задачей Фрейда стало прояснение элементов идентификации, убеждений и ценностей, лежавших в основе поведения Леонардо да Винчи; Фрейд не стремился моделировать его стратегии исследования и творчества. С этой точки зрения, Фрейд был силен более как философ или терапевт, а не как биограф или “создатель модели”.

Действительно, в конце концов начинаешь удивляться тому, каковы были цели Фрейда, когда он опубликовал историю Леонардо. Было ли это попыткой написать “правду” о характере Леонардо? Или демонстрацией спектра своих психоаналитических методов? Попыткой представить широкой публике свои провокационные идеи о силе влияния раннего детства, “бессознательного” и секса? Или он просто хотел представить новый взгляд, новую перспективу? Может быть, это было сделано для того, чтобы помочь своим пациентам, показав, что даже “тот, кто стоит в ряду самых великих представителей рода человеческого”, подвержен действию “законов, которые управляющих как нормальной, так и патологической деятельностью”.

Интересный взгляд на этот вопрос был дан самим Фрейдом в начале исследования Леонардо. Фрейд пытается провести аналогию роли любопытного “воспоминания” Леонардо, утверждая, что “сознательное воспоминание человека о событиях его взросления во всем подобно первым историческим записям”. Далее он утверждает:

“Эта ранняя история неизбежно должна была стать выражением убеждений и желаний современности, а не правдивым отображением прошлого, поскольку многие вещи выпадали из памяти нации, тогда как другие подверглись искажениям, а некоторые пришли из прошлого, подвергшись неправильной интерпретации, чтобы соответствовать современным идеям. Кроме того, мотивы, по которым люди пишут историю, представляют собой не объективное любопытство, но желание повлиять на своих современников, вдохновить и возвысить их или поставить перед ними зеркало”.