От сессии до сессии (СИ) - Горбачева Вероника Вячеславовна

— Достаточно. Мы поняли. Отец?..

— Да, я разрешил им присутствовать, — с достоинством отвечает дон Теймур. — Памятуя о словах их матери, кстати, касательно того, что, если не можешь предотвратить безобразие, есть смысл его возглавить. Я контролировал проход через купол, дабы мои внучки оставались пока лишь зрителями. Им ещё рано участвовать в подобного рода делах, но полезно наблюдать и учиться.

— А если бы…

Осёкшись, Мага проводит ладонью по лицу.

— А если бы эта девочка Лусия погибла у них на глазах? — всё же договаривает. — Или если бы Сильвия вселилась в одну из них? Отец, ты не прав. Но поговорим об этом позже.

И, не давая дону Теймуру ответить, поворачивается к дочерям.

— И с вами мы побеседуем позже, доньи. Разумеется, вы узнаете обо всём, что здесь произошло. Но сейчас я хочу поручить вам заботу об этой девушке.

— Ага. — Машка шмыгает носом. — Ничего себе — такой стресс пережить… Мы понимаем!

— Тишина, покой и чашка горячего молока с мёдом и мятой, — заявляет авторитетно Соня. — Пап, ты нас прямо отсюда домой отправишь, или нам через башенный портал пройти?

— Минуту, — вмешивается-таки дон Теймур. — Доньи, вы добровольно лишаете себя праздника? Разве ваше место не рядом с прабабушкой?

— Да мы-то всегда с ней видимся, а своих гостей она впервые за много лет собрала, — здраво подмечает Соня. — Ей сейчас интереснее с ними. — И добавляет ехидно: — Тем более по здешнему этикету дети во взрослых праздниках не участвуют и под ногами не путаются.

— Достаточно отвести эту девушку в крыло для прислуги, — недовольно бросает Глава. Маша словно не слышит его резкого тона.

— Да там сейчас никого нет, все с гостями крутятся! Дед, ну ты что, не понимаешь? Люся сейчас окажется одна, совсем одна, а ей до сих пор страшно!

Николас одобрительно кивает.

— Правильно, зайцы. После такого испытания очень нужно, чтобы кто-то был рядом!

— А у неё уже есть комната рядом с нашей новой детской. Вот пусть там и поживёт. Ей нужна реабилитация, лучше всего в нормальной семье. Правда, па? Так нам в башню идти?

— В нормальной семье…

Вздохнув, Мага вскидывает руку. Зев небольшого портала раскрывается бесшумно, не без изящества, красиво. Сквозь прозрачную перепонку просвечивают знакомые очертания нашего холла.

— Идите уж…

Не дав Лусии опомниться от столь дивного зрелища, девочки подхватывают её под руки и чуть ли не силком впихивают в портал. Впрочем, она успевает обернуться и бросить на своих спасителей взгляд, полный благодарности. Поверхность портала сглаживается, овальный проём сжимается в точку — и исчезает.

— Им ты тоже собирался подчистить память? — спрашивает Мага сухо.

Его отец выразительно приподнимает бровь.

— Мне не нравится твой тон, Маркос.

— А мне не нравятся твои методы, отец. А ещё больше — то, что, находясь с тобою рядом, я невольно начинаю их перенимать. И это не делает меня лучше.

От тяжести взгляда Главы трава пригибается к земле.

— Это бунт? — негромко спрашивает он.

— Ну, что ты, папа. Бунтовал я целых пятнадцать лет, только ты упорно этого не замечал. А сейчас это просто констатация факта. Я устал подгонять себя под твои ожидания. Всё равно второго такого, как ты, не будет, так что лучше уж я останусь самим собой.

— И?.. — холодно цедит Глава. — Договаривай.

— Я ухожу, отец.

— Позволю заметить, что ты и так не балуешь нас своими посещениями.

— Верно. Я сознательно старался тебя избегать. Но ты постоянно, когда вздумается, заявлял на меня свои отцовские права. Вмешивался в мою жизнь. Перекраивал мою судьбу. Довольно.

— Сын!

— Ты уже вылепил по своему хотению мать; и как оно? Нравится тебе это безвольное и беззащитное создание, не имеющее иного мнения, кроме твоего? Да, учти: если ты будешь продолжать в том же духе — я вмешаюсь. Понадобится — мы с Ником увезём её из Эль Торреса, из-под твоего влияния. Стоп.

Он говорит это спокойно, выставив ладонь: не отгораживаясь, не в защитном жесте, а…

…останавливая чёрную волну гнева, исходящую от Ящера.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Стоп, — так же хладнокровно подхватывает Ник, поддерживая его защитный барьер. — Драгоценные мои доны, не делайте и не говорите больше ничего, о чём вскоре можете пожалеть. Прошу вас сохранять спокойствие.

Помолчав, добавляет.

— Брат, ты же понимаешь, что не нужно выносить сор из замка. Все наши недопонимания должны оставаться при нас. Мы же не будем огорчать бабушку Софи прямо сейчас? И матушку тоже, ведь ты обещал ей завтрашний праздник.

— Разумеется.

Мага согласно склоняет голову.

А потом, глядя в лицо отцу, разворачивает кисть, демонстрируя… Сперва я не понимаю, что он хочет показать.

«Мр-рау… — стонет кот на моих коленях. — Ни одного кольцау не осталось…»

На правом мизинце — я это хорошо помню — мой некромант обычно носил кольцо с чёрным камнем: знак избранника Мораны, следующего Главы Тёмных, Наследника. Сейчас его нет.

— Если быть Торресом означает гнуть под себя окружающих, ломать их волю, подчинять и властвовать — я не хочу быть таким Торресом. Я ухожу из рода и из Клана, отец. Разумеется, сейчас мы не будем никому портить праздник. И скандала не будет. Твоя репутация останется безупречна. Но больше я тебе не подчиняюсь. Я сказал.

Дон Теймур упрямо сжимает губы.

— Посмотрим.

…Тим-Тим в ужасе закрывает глаза лапами и смотрит на дальнейшее сквозь растопыренные пальцы — я так понимаю, чтобы вовремя отвернуться, если будет страшно. Но Ящер молчит. И от этого становится ещё тягостнее.

Молчит и Николас, этот извечный шутник и балагур. Непривычно видеть его таким серьёзным. Но сердцем он с братом, я чувствую.

Всё так же, не говоря ни слова, они по очереди шагают в портал, открытый моим некромантом прямо на площадь с фонтаном, неподалёку от группы гостей, окруживших Софью Марию Иоанну. Та уже нетерпеливо поглядывает по сторонам, но, заметив Торресов, улыбается и спешит им навстречу. От фонтана, брызжущего в небо струями игристого вина, павой плывёт к ним и Мирабель Прекрасная, в окружении поклонников… Изобразив довольно-таки умело радушие и приветственную улыбку, дон Теймур устремляется к матери и супруге, подхватывая под руку и одну, и другую.

Улыбаясь и кивая в ответ на приветствия гостей, Николас окликает Магу.

«Брат, что случилось? Что?»

«Ива ушла, — отвечает он с тоской. — Ушла. От меня. Что я теперь скажу детям?»

Глава 7

Как это — ушла?

Я в шоке.

«Погоди; как это — ушла? — словно дублирует мои мысли Николас. — Постой, да не может этого… С чего ты вообще?.. Что у вас произошло? И главное — когда? Ты же, считай, весь день был у нас на глазах, а Ива — дома; и когда вы при этом успели поругаться, да ещё и настолько? Ты не преувеличиваешь?»

При этом он, почти естественно улыбаясь, успевает поклониться какому-то старичку, а заодно и подхватить под локоть, когда тот, наступив на край долгополой мантии, едва не падает; и спровадить к имениннице:

— Дон Ду Би Кус, счастлив видеть! Да, да, вас здесь не было очень давно, я даже успел вырасти и немного повзрослеть… Прошу прощенья, доны и доньи, мы с братом ненадолго вас покинем! и скоро появимся, совсем скоро!

Хватает Магу за рукав.

— Нам нужно кое-кого проведать. Помнишь?

«В конюшню, Мага! Очнись! Ивин подарок! Мы же договаривались привести его сами!»

Они ныряют в толпу.

Мне остаётся лишь глядеть им вслед, потому что волшебное зеркало стопорится не хуже меня, зависнув в одной точке обзора. Невидимая «камера» больше не едет за объектом. Мало того: изображение начинает рябить, туманиться, и всячески не желает «тр-ранслироватьсяу». Потому что пушистый «тр-ранслятоур» трёт разноцветные глазищи и шмыгает носом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

С паническим писком к нему карабкаются по боковине кресла два белых мышонка, волоча носовой платок, огромный для них, словно парус. Тим-Тим подхватывает его и шумно сморкается.