Возвращение (СИ) - Муравьёв Константин Николаевич

— Дима, насколько достоверны все эти сведения? Вы кого-то допрашивали, или просто расспросили, или «прочитали» их так же, как Лена — блокнот Плещеева?

— Прочитал.

— Хорошо. Положим, сведения достоверны. Но это одно из многих «наших дел», творящихся тут, на бренной Земле. Если бы не участие сильной гипнотизерши, вообще все было бы скучно и банально. Меня же теперь больше волнует, кого вы на данный момент представляете, кто стоит за вами, каковы ближайшие и отдаленные последствия соучастия в любых ваших деяниях. Извините, если мои слова звучат как черная неблагодарность и недоверие к вам, но я давал присягу и отношусь к этому серьезно, поэтому… такие вот вопросы не могу не задать. Тем более, что я не могу иметь даже приблизительного представления о пределах технологий, которые задействованы как в вашем исчезновении, так и появлении здесь. Почему бы кому-то не скопировать ваш облик, или просто подавить вашу волю, запрограммировать на определенные действия? Уж если среди нас есть такие гипнотизеры, как госпожа Карлова, что говорить о тех, кто намного нас обогнал.

— Разумные вопросы, Александр Николаевич. На данный момент могу только дать честное слово, что от меня и моих друзей никакой опасности гаранту российской конституции, вам, вашим коллегам и соотечественникам нет. Смогу объяснить и обосновать свои слова только после того, как вы окажетесь в безопасности.

— Я правильно понимаю, что, уйдя сейчас с вами, я должен буду дать некоторые гарантии лояльности, которые перечеркнут мои нынешние обязательства, вытекающие из присяги и служебных обязанностей?

— Теоретически, компромисс возможен, но практически, вы правы. Неустранимый конфликт интересов.

— Каким временем на размышления я обладаю?

— Не больше десяти часов.

— Хорошо. Еще один вопрос, уже по «моему» делу. Есть у вас какие-либо сведения о том, какую роль сыграл в описанных вами событиях полковник в отставке Павел Егорович Макеев?

— Макеев? Он передал ваше сообщение по инстанции. Ни утаил, ни исказил. Больше ничем особенным в этом «деле заговора» не отметился.

— Ладно. Теперь могу я обдумать ваше предложение наедине?

— Да. На всякий случай хочу предупредить, что, скорее всего, рядом с вами, необязательно в камере, будет находиться один из моих… друзей. На всякий случай. Для вашей безопасности. Когда свяжусь с Леной, вам об этом немедленно сообщать не буду, уж извините.

— Я понял. Спасибо.

— До свидания, товарищ полковник.

— До свидания.

Я не стал говорить полковнику, о прочих своих находках в резиденции президента. О том, что закодировано около трети водителей, шеф-повар и медсестра. О том, что я подменил программу действий, которую закодированные должны выполнять по некому, особому для каждого из них сигналу. Теперь, вместо смертоубийства всякого и диверсий, они начнут петь «С чего начинается Родина». Да-да, культовую песню нашего президента. А вот предателя на объекте не было, так что на данный момент просто ткнуть в него пальцем мы не можем. Те, кого я просканировал, чисты. Ну и последнее. Вместо президента Российской федерации его покои на объекте занимает двойник. Так что личное мнение гаранта о том, что происходит вокруг него, нам неизвестно.

На этом я и покинул Александра Николаевича. Чем меньше знает арестант, тем меньше знают те, кто еще вздумает его допросить повторно. Рассказа о посещении узника Лефортово призраком из Уральских пещер я не опасался.

Переместившись обратно на «Кнорр», я попытался связаться с Анчаром. Пес ответил мыслеобразом, дающим понять, что цель не найдена. Никаких следов. Странно. В свое время тарк Гааг нашел меня за несколько сот километров от места, где ему передали мой ментальный след. По идее, Анчар должен был полностью унаследовать эту способность. Значит, что-то пошло не так. Или где-то ошибся я. Непонятно.

Москва, днем ранее

Полковник в отставке Павел Егорович Макеев вышел из лифта и подошел к двери своей квартиры, поставил на пол кособочившую его тяжелую сумку с продуктами. Отпер дверь, нагнулся за сумкой. Тяжело разогнулся и вошел в квартиру. Разделся, снова взялся за сумку и понес ее на кухню.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не надо зажигать свет. — произнес молодой женский голос за его спиной.

Макеев застыл на несколько секунд, потом, со старческой ехидцей спросил:

— Елена Александровна, могу я хотя бы поставить сумку на пол? У меня артрит, больные суставы.

— Да, конечно, Павел Егорович. Прошу прощения за вторжение, но не могли бы вы для начала задернуть шторы? У меня к вам есть… пара вопросов. Первый, почему вы решили, что я — Елена Александровна?

— Хорошо, шторы я задерну. Но, продолжая экскурс в классику, не боитесь ли вы, юная леди, что я вас графином… дай Бог памяти… шандарахну?

— Нет. Обещаю, что у вас для этого не будет ни возможности, ни мотива.

Полковник не спеша задернул шторы и только после этого повернулся лицом к девушке.

— Это что же за маскарад такой? К детской елке готовитесь?

— Извините, не успела заехать на «Мосфильм». Говорят, там-то хорошие гримеры, не чета нам, детсадовцам. Пришлось кроить на коленке, из того, что было. Рассчитано на удаленную видеосъемку, а нейросети под Станиславского там не прописали пока.

Ветеран разведки покачал головой, потом так же неспешно подтащил сумку и убрал продукты в холодильник.

— Чай? Нет, думаю, лучше полный ужин.

— Спасибо, не откажусь. — Лена сняла с головы идиотскую дачную шляпку, а с носа — очки-велосипед. Вату, приклеенную на бедра под платьем, вынимать не стала.

Наконец, хозяин квартиры и его незваная гостья заняли свои места за кухонным столом.

— Ну-с, юная валькирия, я вас слушаю.

— Павел Егорович, я бы хотела начать с того, что… не сочтите за неуважение, вы для нас — живая легенда, независимо от того, что происходит сейчас, поэтому…

— Да-да, я понял вас, продолжайте. Позвольте я сам начну. С вашего первого вопроса. Я наслышан о том, что с вами произошло на Урале и здесь, недавно. На днях ко мне обращался ваш отец. Поэтому, если кто-то смог так незаметно проникнуть в квартиру, пока я, преодолевая боль в суставах, тянулся за своей сумкой, то это или вы, или ваш мифический противник-гипнотизер. Ну, а теперь я слушаю вас.

— Павел Егорович, если вы не против, давайте продолжим экскурс в классику. Можно вас попросить взять три листа бумаги и написать характеристику на вашего бывшего подчиненного, на начальника ФСО и на моего отца?

Макеев пытливо взглянул на собеседницу, задумался, но через несколько секунд поднялся и медленно ушел в гостиную. Вернулся спустя минут десять, неся в руке три исписанных листа. Лена внимательно прочитала их и положила на стол.

— Спасибо, Павел Егорович. Теперь, если позволите, я сама расскажу вам то, что знаю. Выслушав моего отца, вы передали всю информацию непосредственно начальнику ФСО. Источник сведений не скрывали, об этом вас попросил сам полковник Стерпехов. Потом, узнав из новостей, то есть, их отсутствия, что покушение не состоялось, вы связались лично с президентом. Под новостями я имею в виду, конечно, не только ТВ, но и ваши контакты в конторе. Президент выслушал вас с удивлением, он явно не был поставлен в известность о готовившемся покушении, и согласился с вами в том, что есть вероятность утечки через «крота» в ФСО. Через некоторое время гарант сам вышел на вас и изложил свой план. Всех деталей я не знаю, но их не знаете и вы. Но вот, что я поняла. Кроме будущего президента, у вас было еще два подчиненных-ученика, оба сейчас являются видными организаторами, э-э, нашей капиталистической промышленности. Так ведь говорили в ваше время? Они взяли на себя две задачи: независимое расследование, с целью выявить участников заговора, и непосредственное прикрытие президента в его резиденции. В общем, я не собираюсь совать свой нос не в свое дело, верю, что вы подобрали наилучших и, главное, надежных исполнителей. Лично для меня было важно узнать, что, первое, вы — не участник заговора, второе, вы — не причастны к аресту моего отца, третье, вы сделали все возможное, чтобы снизить уровень опасности, угрожающей президенту.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})