Ямани: Взгляд из-за кулис - Джефри Робинсон

— Его никогда нельзя было назвать типичным саудовцем. Он из людей, которые следуют интуиции, решая, доверять человеку или нет. И выбирают друзей раз и навсегда. Он был очень чутким в личных отношениях и ни при каких обстоятельствах не обрывал старых связей. Это особенно важно: ведь общество, к которому он принадлежит, основано на недоверии. Если оно кому-то доверяет, этот человек получает колоссальные преимущества. По моему глубокому убеждению, нам просто повезло, что власть над саудовской нефтью оказалась в руках Ямани. Он никогда не подводил людей, с которыми имел дело.

Доктор Брустер видит у Ямани еще одно величайшее достоинство: он никогда не поддается панике.

— Какие бы бури ни бушевали в его душе, Ямани сохраняет полное спокойствие. Это редкая, удивительная черта.

Прибавив к степени, полученной в Нью-Йоркском университете, звание магистра права, полученное в Гарварде, Ямани в 1956 г. вернулся в Саудовскую Аравию и поступил в министерство финансов — в только что созданный департамент закьи (религиозный налог) и подоходных налогов.

Вскоре он стал сочетать эту работу со службой в министерстве нефти и полезных ископаемых, которое возглавлял Абдулла Тарики: там в конце 1957 г. ему поручили составить сложнейшие в техническом и коммерческом отношении контракты, которые подписывались в рамках безналоговой концессии, предоставленной японцам.

Один из друзей отца предложил Ямани высокооплачиваемую должность менеджера на разливочной фабрике кока-колы; работать надо было по три часа каждое утро. Честолюбивый Ямани согласился. Однако после восьмимесячного хождения на службу к пяти часам утра он был вынужден признать, что взвалил на плечи слишком большой груз, и его карьера в области шипучих напитков на этом кончилась.

Примерно в это же время Ямани уволился с правительственной службы и открыл собственную юридическую контору в Джидде.

Это была первая контора такого типа в Саудовской Аравии.

— Ранее в нашей стране не существовало юрисконсультов в западном смысле этого слова. У нас были люди, которые помогали истцам представить дело в суд. Были адвокаты. Но не было юридических фирм, где можно найти человека, который составит для вас контракт или даст вам консультацию. Я знал, что у нас разворачивают деятельность множество банков и иностранных компаний и что они нуждаются в подобных услугах. В стране был принят целый ряд новых законодательных актов, но не было никого, кто мог бы объяснить их содержание иностранным бизнесменам.

В первом офисе, открытом Ямани, работало три человека: секретарь, машинистка и он сам.

— Не стану скрывать, поначалу я не был чрезмерно загружен.

Но Ямани прилагал все усилия, чтобы находить клиентов, и вскоре заключил соглашения о сотрудничестве с несколькими иностранными банками и компаниями, став их юрисконсультом. Прошло еще немного времени, и фирма Ямани — имевшая уже не один офис и огромный штат работников, в том числе и женщин-адвокатов, что прежде было в Саудовской Аравии абсолютно неслыханным делом, — стала считаться самой процветающей частной юридической фирмой в стране.

В 1957 г. у Ямани и Лейлы родилась первая дочь, Май. Вторая, Маха, появилась на свет в 1959 г. В 1961 г. родился сын Хани.

Круг клиентов Ямани становился все обширнее, и ему приходилось регулярно посещать Исламский суд, где он снискал репутацию знатока шариата (исламского права).

В те далекие годы он работал также как нештатный сотрудник периодических изданий. После окончания основной работы Ямани до глубокой ночи писал и редактировал газетные материалы.

— Я писал для нескольких саудовских газет. Среди них была, в частности, еженедельная газетенка, которая называлась «Арафат». Помню, как раз тогда кронпринц Фейсал предложил ввести новый закон о совете министров, который дал бы реальную власть премьер-министру и кабинету — наряду с королем. И я печатал статью за статьей, описывая различные юридические аспекты этой проблемы и анализируя новый закон. Кажется, я опубликовал три серии статей на эту тему. Мне тогда и в голову не могло прийти, что Фейсал очень внимательно читает мои статьи. Но, как я узнал позже, он читал все, что выходило из-под моего пера.

Создание ОПЕК и взлет Ямани

Саудовская Аравия — это колоссальное пространство, покрытое песком; кружочки, изображающие на ее карте селения и города, кажутся крохотными островками, затерянными в океане.

В основной своей части это ненаселенная, безлесная страна, где, по некоторым сведениям, водится 150 видов бабочек.

Это место возникновения ислама, его колыбель. И законы Саудовской Аравии — это законы ислама.

Точное число жителей Саудовской Аравии неизвестно. Перепись населения производится с помощью аэрофотосъемки. Счетчик умножает число крыш, которые он видит на снимке, на среднее количество людей, которое, по его мнению, живет под одной крышей. Кочевники могут быть сосчитаны и один раз, и два, и три. Или вовсе не сосчитаны. Как-то правительство объявило, что в стране живет 8,4 миллиона человек. Но по другим оценкам, население Саудовской Аравии не превышает 5 миллионов человек.

Впрочем, подлинное влияние этого государства в регионе Персидского залива и его место в мире определяются отнюдь не численностью населения, а скорее его размерами и тем обстоятельством, что почти подо всей его территорией находятся неисчерпаемые запасы нефти.

Ибн Сауд любил повторять, что у человека, распоряжающегося нефтью, которая лежит под песками Саудовской Аравии, находится ключ от войны и мира в регионе залива.

Первым, кто до конца оценил смысл этих слов, был его сын Фейсал.

В детстве Фейсал не получил систематического образования. Его учили ездить на лошади, как бедуина, декламировать наизусть Коран, стрелять из винтовки и владеть мечом. Зато уже в юности отец посылал принца в официальные зарубежные визиты, и тот имел возможность общаться с различными государственными деятелями. В возрасте 24 лет Фейсал был назначен министром иностранных дел и оставался в этой должности на протяжении всего царствования Ибн Сауда.

Суровый, аскетичный человек, с хмурым, едва ли не скорбным выражением лица и слабым здоровьем, — помимо гематологического заболевания, которое требовало регулярных переливаний крови, он страдал язвенной болезнью, не дававшей ему спать по ночам, — Фейсал был ревностным мусульманином. В отличие от своего отца и братьев, он в основном придерживался моногамии и прожил большую часть жизни со своей третьей женой.

Ямани описывает Фейсала как мягкого человека который никогда не повышал голоса и не говорил резким тоном.