Звездный путь (сборник). Том 1 - Джеймс Блиш

Во имя пространства — что же это могло означать? Сражение с неизвестным врагом само по себе уже достаточно плохо — но борьба с врагом, который мог исчезать и появляться по собственному желанию… И если этот корабль вернется на свою базу со всеми собранными данными, — возможно, им больше ничего не удастся разузнать о ромуланах до тех пор, пока те снова не вырвутся из нейтральной зоны, но на этот раз уже во множестве, все сметая на своем пути. Этот корабль необходимо остановить.

— В их тактике есть смысл, но она рассчитана на кратковременный эффект, — задумчиво произнес Кирк. — Они произвели контратаку на относительно слабые места, отступили по центру “шахматной доски”, тем самым заставив нас израсходовать энергию, затем произвели фланговую атаку и укрылись. Наверняка ромулане имеют что-то вроде шахмат. Если бы я был на их месте, то следующим ходом снова избрал бы полный переход “доски”. И если они это сделали, то сейчас должны находиться прямо у нас за кормой, в шлейфе нашего выхлопа, и ожидать подкреплений.

— А как же насчет обломков, сэр? — спросила Ухура.

— Продувка вакуумных труб вслепую — старая уловка, существующая еще со времен войны между подводными лодками. В следующий раз, когда они это сделают, могут к обломкам добавить еще и атомную боеголовку, чтобы поиграть с нами. Лейтенант Зулу, я хочу, чтобы вы произвели разворот так, чтобы главная фазерная установка могла бы открыть огонь по контркурсу. Мистер Спок, мы не можем ждать замены главной катушки. Отправляйтесь на фазерную палубу и руководите боем, используя ручную наводку. Мистер Стайлс, сопровождайте его и помогите, если потребуется. Откроете огонь по моей команде, как только мы совершим разворот. Все понятно?

Вскоре ромуланский корабль вновь стал материализоваться, и именно там, где предсказывал Кирк, и пока они ничего не могли с этим поделать. На командном мостике воцарилась мертвая тишина. Стиснув зубы, Кирк наблюдал, как перекрестья на экране с безграничной медлительностью наползали на твердеющий призрак врага…

— Хорошо, мистер Спок, — огонь!

Ничего не произошло. Мгновенно возникшее подозрение уже ничем нельзя было подавить. Кирк резким движением включил экран, подающий картинку того, что происходило на фазерной палубе.

Какое-то время Кирк ничего не мог разобрать; казалось, весь экран был заполнен клубящимся зеленым туманом. Сквозь него едва виднелись две распростертые на полу человеческие фигуры — примерно в том месте, где должны были располагаться пульты управления фазерными установками. Затем на экране появился Стайлс, одной рукой прикрывая нос и рот. Другой рукой он пытался дотянуться до пульта управления, но, вероятно, уже вдохнул зеленого газа. На полпути он рванул воротничок комбинезона и упал.

— Скотти! Что это за штука…

— Охладительная жидкость, — хрипло произнес Скотти. — Должно быть, треснула оболочка изолятора… смотрите, там мистер Спок…

Теперь на экране действительно видна была фигура Спока, ползущего к пульту. Кирк запоздало понял, что распростертые на полу фигуры — должно быть, Томлинсон и его помощник. Оба погибли, наверное, еще в тот момент, когда ромуланин нанес первый удар по “Энтерпрайзу”. На главном экране показался еще один энергетический луч, приближающийся к ним, словно карающий меч. Казалось, все двигалось со сверхъестественной медлительностью.

А затем Спок каким-то образом достиг пульта управления, кое-как поднялся на колени и провел почти парализованными пальцами по клавишам. Он дважды ударил по клавише открытия огня ребром ладони и упал.

Огни притухли. Ромуланский корабль взорвался.

На борту “Энтерпрайза” оказалось трое погибших: Томлинсон, его помощник и Стайлс. Анжела уцелела; ее не было в отсеке, когда наружу вырвалась кипящая охладительная жидкость. Уцелела: жена в течении полудня — вдова на всю оставшуюся жизнь. Сдерживаясь, Кирк все это занес в корабельный журнал.

Закончилась Вторая Ромуланская война. И, несмотря на то, что имелись погибшие, сейчас это уже не было столь важным: официально — война так никогда и не началась.

Время обнажиться

Естественно, никому не хотелось пропустить момент, когда планета расколется. Хотя ее даже не побеспокоились как-то назвать: на картах она проходила под кодовым названием УЛАПХ42821ДБ, естественно сокращенным кем-то из младших офицеров “Энтерпрайза” до “Ла Пиг”.

Правда, и это прозвище нисколько ей не подходило. Планета — каменный шар, около десяти тысяч миль в диаметре, ее поверхность представляла собой замерзшую, необитаемую пустыню, на которой не росло не только никакого кустика, но даже лишайника, способного хоть как-то оживить монотонный пейзаж, расстилавшийся насколько мог охватить глаз. И лишь в одном смысле это имя подходило — планета была слишком велика для своего класса.

Спустя относительно короткое время существования, в несколько сот миллионов лет, напряжения между ее замороженной поверхностью и сжимающимся ядром готовы были разорвать планету на части.

На “Ла Пиг” находилась наблюдательная станция, где работали шесть человек. Их необходимо было снять с планеты, и звездолет “Энтерпрайз”, находящийся поблизости, получил соответствующий приказ. Приказ гласил, что кораблю следует оставаться на орбите вокруг планеты и наблюдать за ее распадом. Собранные данные могли представлять огромный интерес для ученых Земли. Быть может, когда-нибудь им удастся, используя эти данные, раскалывать планеты по собственному желанию.

Капитан Кирк, как и большинство его офицеров, имел не слишком высокое мнение о научной службе, к которой принадлежал сам.

Но оказалось, что снимать с “Ла Пиг” некого. Наблюдательная станция была распахнута настежь, и внутри уже был лед. Его массивные глыбы покрывали все — полы, пульты, даже кресла. Двери нараспашку. Энергопитание отключено.

Шестеро членов экипажа наблюдательной станции были мертвы. Один из них, в тяжелом гермокостюме, лежал полусогнувшись на пульте. На полу, у выхода в один из коридоров, лежало тело женщины, одетой очень легко, более чем наполовину покрытое льдом. Тем не менее, проверка показала, что она умерла еще до того, как адский холод добрался до нее: ее задушили.

В нижней части станции находились оставшиеся четверо. Инженер сидел за своим пультом, и все системы жизнеобеспечения были установлены на “Отключено”; он также замерз, но как будто ему на все было наплевать. Энергии по-прежнему имелось в достатке, но ему она была больше не нужна. Двое умерли в своих постелях, что в общем было совершенно нормально и предсказуемо при такой температуре. Но шестой, последний человек, умер, принимая душ — будучи при этом полностью одетым.

— Больше ничего нам не удалось обнаружить, — позже докладывал капитану Кирку мистер Спок, офицер, руководивший экспедиционной группой. — За исключением крошечных капелек и лужиц воды, расплескавшихся там и сям, хотя при такой температуре они должны были замерзнуть, несмотря на их необычный состав. Мы доставили небольшое количество воды для анализа в лаборатории. Замороженные тела поместили в морг. Что касается людей, то мне кажется, что здесь больше работы для драматурга, чем для следователей.

— Воображение — весьма полезный талант даже для полицейского офицера, — прокомментировал Кирк. — Первое, что приходит мне в голову, — нечто весьма токсичное и быстродействующее распространилось по станции. Оно обрызгало одного из людей, и тот бросился в душ, стараясь смыть с себя капли — прямо в одежде. Кто-нибудь открыл все двери в попытке выдуть эту гадость наружу.

— А задушенная женщина?

— Наверное, кто-нибудь обвинил ее в инциденте — который, быть может, был лишь одним в длинной цепочке безответственности; а может быть, кого-то раздражало ее поведение. Вы ведь знаете, как быстро взаимоотношения в малых изолированных группах подымаются до точки кипения.

— Очень хорошо, капитан, — произнес Спок. — Ну, а как насчет инженера, отключившего системы жизнеобеспечения?

Кирк поднял руки вверх.

— Сдаюсь. Быть может, он увидел, что ничего не помогает, и решил покончить жизнь самоубийством. Или, что более вероятно — я ошибаюсь во всем, вплоть до последнего предположения. Что бы ни случилось там, внизу, вполне возможно — это тайна за семью печатями.

И для записи в бортовом журнале весьма кстати оказалось его “возможно”.

Джо Тормолен, один из членов команды, сопровождавших мистера Спока в экспедиции на наблюдательную станцию, первым проявил признаки недомогания. Он обедал в полном одиночестве в зале отдыха — что было не слишком странно само по себе, — хотя Джо был отличным и надежным работником, он не слишком был расположен к общению с другими членами команды. Неподалеку от него сидели Зулу, шеф-пилот и навигатор Кевин Рили; они спорили о пользе фехтования и, конечно же, Зулу придерживался положительного мнения о фехтовальных тренировках. В какой-то момент спора Зулу обратился за поддержкой к Джо.