Лорд поневоле - Эдгар Уоллес

Он выплатил Чику жалованье до конца недели и хотел выдать маленькую премию в счет будущих дел, но Чик не захотел и слышать об этом.

Маркиз Пальборо со вздохом облегчения покинул контору мистера Лейзера, вскочил в попутный омнибус и поехал домой сообщить все свои новости Гвенде.

— Теперь Чик, ваша судьба в ваших руках, — обрадовалась она, выслушав его рассказ. — Это замечательно! Новые знакомства, путешествия, новые страны…

Радостно улыбаясь, она потрепала его по щеке. Чик взял ее руку и быстро прижал к своим губам.

— Больше не делайте этого, Чик! — она отняла руку и покраснела.

Он поглядел на нее с изумлением.

— Мне очень жаль, — пробормотал он, тоже краснея. — Я… я не думал ничего дурного, Гвенда…

— Конечно, нет, Чик… — Ее губы дрожали. — Это было глупо с моей стороны. Не хотите ли еще чаю?

Но Чик не мог успокоиться.

— Вы знаете, как я вас люблю, Гвенда, — просто сказал он. — Только моя любовь к вам заставила меня это сделать…

— Я понимаю, Чик, — ответила она, ласково глядя на него. — Вы любите меня как свою сестру.

Чик взъерошил волосы.

— Может быть и так, — вздохнул он, но в голосе его слышалось сомнение. — У меня никогда не было собственной сестры, и мне не с кем сравнивать… Я также люблю маленьких детей, но это совсем другое дело… Гвенда, — решился он вдруг, — где ваш муж?

От неожиданности Гвенда выронила чашку.

— Мой муж? — прошептала она. — Почему… почему вы спрашиваете?

— Если бы я знал сам! — воскликнул Чик. — Я много думал об этом в последнее время и просыпался ночью с неприятным чувством, что однажды он появится и заберет вас с собой!

— Пусть это вас не беспокоит, — медленно произнесла она после долгого молчания. — И не будем больше говорить об этом.

Неделя новой службы для маркиза Пальборо выдалась не очень утомительной. Его обязанности пока ограничивались расписыванием в журнале посещений и привыканием к своему небольшому уютному кабинету, принадлежавшему его предшественнику, все убранство которого состояло из стола, стула, каменной решетки, щипцов, кочерги и угольного ящика. Это была отличная, спокойная комната для занятий иностранными делами, и Чик вскоре нашел, что в ней особенно удобно преодолевать трудности испанской грамматики.

Однажды днем Гвенда случайно встретила Мансара на Бонд-стрит.

— Как успехи нашего Чика?

— Как раз тот же вопрос я хотела вам задать, — улыбнулась Гвенда.

— Надеюсь, что он пойдет вгору, — ответил граф. — Я говорил вчера с сэром Вельсоном.

— И что же он думает?

Мансар был в нерешительности.

— Откровенно говоря, он считает Чика немного… моложавым.

— То есть, проще сказать, дурачком, — с усмешкой уточнила Гвенда. — Это ошибка, граф: в нем нет ровно ничего дурацкого…

— Правда, он не очень гибок… — начал Мансар, но она решительно тряхнула головой.

— И в этом вы тоже ошибаетесь, лорд Мансар! В нем так много гибкости и даже проницательности, что я иногда поражаюсь. Вы никогда не можете знать, что у него на уме. Я видела, как он заставлял нашу экономку, миссис Фиббс, делать то, что ей вовсе не хотелось. Тогда я подумала, что это его простота трогает ее. Теперь я этого не думаю…

Гвенда спешила домой, Мансар предложил подвезти ее.

— Я видел Чика в министерстве, — заметил Мансар, когда они ехали вдоль Пикадилли. — Он шел с громадным кожаным портфелем под мышкой, торжественный, как филин, и выглядел так, как будто ему вверены все тайны нашего кабинета министров.

Гвенда расхохоталась.

— В его портфеле не было ничего важного, кроме двух учебников испанского, — улыбнулась она. — Чик решился купить этот портфель как нечто среднее между чемоданом и школьным ранцем!

В тот же вечер Чика неожиданно вызвали в кабинет сэра Вельсона — как раз в тот момент, когда он сложил свои учебники и листки с заметками, собираясь уходить.

Сэр Джон также собрался домой.

— Как дела, лорд Пальборо? — поинтересовался он.

— Очень хорошо, сэр, — почтительно ответил Чик.

— Изучаете тонкое искусство дипломатии, я надеюсь? — Сэр Джон был в отличном настроении. — Прекрасно, молодой человек! Все искусство дипломатии может выразиться в одной фразе: «Всегда давайте вашему противнику почувствовать, что он получает от вас больше, чем вы хотели бы ему дать! В этом начало и конец дипломатии! Кстати, Пальборо, я хочу, чтобы вы задержались здесь сегодня до восьми: министру может понадобиться отправить в Париж некоторые важные документы.

Чик почувствовал волнение. Тот факт, что он не снаряжен в дорогу, сам по себе не беспокоил его (впоследствии он научился держать наготове в своей комнате уложенный чемодан). Но ведь это была его первая проба на дипломатическом поприще!

Однако в этот вечер министр решил, что отправка документов в Париж могла подождать до утра, и Чик, немного разочарованный, был отпущен домой около восьми.

Глава 7.

ДИПЛОМАТИЧЕСКИЙ ВОЯЖ

Маркиз Пальборо не был особенно усердным читателем газет, за исключением колонок о спорте вообще и о боксе в частности.

В этот раз он развернул «Таймс» и в глаза ему бросилась кричаще набранная сенсация:

«Инспектор полиции Фуллер предъявляет обвинение ряду высокопоставленных персон! Они подозреваются в участии в международной афере с миллионами фальшивых французских и бельгийских франков!

Главная квартира фальшивомонетчиков в Брюсселе, и полиция уже направила в Министерство Иностранных Дел ряд подлинных документов, разоблачающих международную сеть валютчиков. Имена главарей составляют важнейшее из разоблачений, сделанных инспектором Фуллером».

— Ого! — воскликнул Чик. — Любопытно бы узнать, кто они!

Он уже научился отождествлять себя с Министерством Иностранных Дел, и тот факт, что обличительные документы связаны именно с его министерством, заинтересовал Чика. Он не подозревал, какое продолжение вскоре за этим последует…

Линфельд подозвал официанта.

— Филипп, для меня ничего нет?

— Я посмотрю, господин Линфельд.

Через несколько минут он вернулся с бланком в руке.

— Я так и думал, — сказал Линфельд сидящему рядом человеку, когда официант удалился. — Я дал адрес Фортелло, чтобы он немедленно связался со мной. — Он пробежал телеграмму, текст которой гласил:

«Все документы будут отправлены министру сегодня или завтра».

— Фортелло молодец, — заметил он. — Я полностью согласен с вами, Билле, — таких партнеров надо поощрять! А Генри — негодяй и дурак!

Когда ночью в своем роскошном номере Линфельд прочел еще одну срочную телеграмму, он поспешно оделся и направился в не менее роскошные апартаменты Билле.

Билле не сразу открыл дверь и предстал перед ним с револьвером в руке.

— Вынужденная предосторожность, — объяснил он, закрывая дверь на замок и пряча револьвер под подушку. — Что случилось?

— Прочитайте.

Билле протер заспанные глаза и стал читать:

«Дипломатический курьер, маркиз Пальборо, выезжает завтра днем в Брюссель».

— Маркиз Пальборо? — задумчиво проговорил Билле. — Очевидно, английское правительство придает этим бумагам особенно важное значение, если посылает аристократа…

Они взглянули друг на друга.

— Кто он?

Линфельд пожал плечами.

— Он аристократ, а английская аристократия отличается от нашей, Жюль. Впрочем, пока мы в безопасности.

Он уселся в большое кресло и надолго задумался.

— Стоит рискнуть, — заметил он наконец.

— Что такое? — нетерпеливо спросил Билле. — Мне кажется, что наш путь предрешен, мой дорогой Линфельд. Утром есть поезд в Кельн, а из Кельна легко пробраться в Швейцарию. Необходимо, чтобы вы пожертвовали своей бородой, хотя мне очень больно касаться этого вопроса.

Линфельд поднялся.

— Утром есть еще поезд в Остенде, — добавил он многозначительно, — и там мы имеем шесть испытанных друзей, которые так же, как и мы, не намерены проводить остаток своих дней за решеткой. Поверьте мне, Жюль, то, что вы говорите о моей бороде и Швейцарии — пустяки. Нас можно уличить лишь в том случае, если мои личные письма, адресованные Генри, будут в руках правительства.

Они обменялись долгим взглядом.

— Отлично, — произнес Билле, подумав. — Можете рассчитывать на меня.

На бортах теплохода, следовавшего из Саутгемптона в Остенде, поднялись Чик и «сопровождающие его лица». Чик, гордый своим первым дипломатическим поручением, никогда бы не решился взять с собою Гвенду Мейнард и миссис Фиббс, но сэр Джон намекнул ему об этом сам.

— Вы можете заодно недурно провести время, лорд Пальборо, — заметил он с улыбкой. — Почему бы вам не взять с собой вашу прелестную сестру-актрису, с которой я вас видел как-то на Пикадилли?