Огненная земля - Майн Рид

Зигриф, безгранично польщенный этим публичным признанием его географической осведомленности, покраснел, как молодая девушка, желающая скрыть свое смущение. Подзорная труба переходила из рук в руки; каждый вдоволь рассматривал Сармиенто и ту гористую гряду, над которой он возвышался. Отдохнув затем, вся компания спустилась к месту своего лагеря, гораздо скорее, чем поднималась оттуда.

ТУЗЕМЦЫ

Приготовления к отплытию были недолгие: разместили в двух лодках добытые съестные припасы — маленьких пингвинов и спаржу из водорослей, взяли с собой палатку и имевшиеся инструменты, потом каждый занял свое прежнее место, и направились в открытое море, чтобы обойти вокруг острова и перебраться в залив. Лодка Гарри плыла первой.

Волны, к счастью, были невысокие, ветер дул благоприятный, так что можно было исполнять самую трудную часть дела. Путники и использовали паруса на обеих лодках, минут через тридцать были уже у северного берега острова, в тихих водах залива, названного так по ошибке, и сейчас же поплыли на восток, в сторону материка.

Плавание продолжалось уже около часа, как вдруг капитан, державший все время подзорную трубу перед собой, крикнул Гарри Честеру:

— От берега отчаливает какая-то лодка и направляется к нам!

Гарри немедленно уменьшил силу парусов и, работая веслами, скоро оказался бок о бок со шлюпкой капитана. Между тем Зигриф, которому капитан передал подзорную трубу, внимательно, в свою очередь, рассматривал приближавшихся с береговой стороны.

— Это туземная пирога, и в ней, вероятно, туземцы, — сказал он после долгого молчания.

Тон этих слов был такой спокойный, что никто не заподозрил опасности. Капитан распорядился взяться за весла. Пирога, направляясь с севера залива, приближалась, явно с намерением встретиться с ними. Избегнуть встречи с ней было невозможно.

Через несколько минут пирога находилась уже так близко, что были слышны голоса, раздававшиеся с нее. Можно было увидеть, что в ней находятся три женщины с детьми и семеро мужчин. Это обстоятельство капитан объяснил, естественно, как признак миролюбия со стороны туземцев, что и подтвердилось вскоре, когда два человека на пироге встали и, махая какой-то рухлядью, выкрикивали нечто вроде: «Го зеи! Го зеи!»

— Это их манера предлагать пообщаться с ними, — объяснил Зигриф.

— Прекрасно, — ответил капитан. — Пусть они приближаются.

По его приказу все весла поднялись, и пирога приблизилась, остановившись, однако, на почтительном расстоянии. Это была лишняя предосторожность со стороны туземцев Огненной Земли и совсем не лишняя по отношению к ним, как это показалось дамам на шлюпке после того, как они рассмотрели отталкивающие лица прибывших на пироге. Неимоверно грязные, отвратительного вида, с большущими головами, маленькими красными глазами и ртами до самых ушей — они производили впечатление, способное привести в трепет. Одежда мужчин заключалась в том, что они были вымазаны смесью охры, мела и угля, разведенных в тюленьем жиру, да еще в куске кожи, наброшенном на плечи и завязанном на груди. Женщины, еще в большей степени отвратительные, если можно вообще быть уродливее этих мужчин, имели на себе какие-то юбки из перьев пингвинов. У одной из них был ребенок, который висел у нее за спиной в чем-то таком, что напоминало не то шарф, не то мешок. Много маленьких собачек, остроконечными мордами похожих на лисиц, дополняли груз пироги. Мужчины, женщины, дети неистово орали, собаки лаяли изо всех сил, так что раздавалась поистине адская какофония.

По просьбе капитана Зигриф, знавший несколько слов на языке туземцев, стал впереди других на шлюпке, как переводчик. Ему удалось несколько унять кричавших дикарей, и сейчас же завязались коммерческие отношения. Туземцы предлагали шкуры выдр и тюленей взамен нескольких мелочей, имевшихся у белых, например, пустой коробки от сардинок, старого ненужного ключа, пряжки от пояса и двух-трех металлических пуговиц. Они сначала были очень требовательны, уверенные, что все выгоды от этого обмена на их стороне, или что они превосходят белых по своей ловкости и тонкости соображения.

Обменяв все свои меха, они стали предлагать другие вещи: рыболовные сети и инструменты, и даже свое оружие. Зигриф поспешил взять копья, пращи и топоры из камня в обмен на несколько хлопчатобумажных платков.

При виде платков алчность туземцев разгорелась. Особенно воодушевились женщины, увидев возможность такого удачного, на их взгляд, обмена; они стали предлагать все, что было на них, даже дорогие для них украшения, колье из ракушек на шее. Одна из них предложила ребенка, висевшего у нее за спиной, за красный платочек, украшавший шею мисс Мод. Она показывала свое дитя со всех сторон, с головы до ног, с видом человека, знающего цену своему товару.

— Чего хочет эта женщина? — спросила миссис Геней, очень удивленная этой пантомимой.

— Она отдает своего ребенка за шарфик мисс Мод, — ответил Зигриф, не без некоторого беспокойства.

— О, какая дрянная женщина! — воскликнули обе дамы. — Да это невозможно, господин Зигриф!

— А между тем это вполне верно, и я уже не в первый раз присутствую на таком зрелище, — ответил старый столяр. — Это какие-то противоестественные матери, всегда готовые уступить своих детей за кусок любой ткани или за обрывочек ленты.

Этот случай вызвал негодование у моряков, и никто не хотел больше вступать в торг с туземцами. Капитан велел продолжать путь.

В эту минуту женщина, предлагавшая ребенка в обмен на шарфик, попыталась сорвать его с шеи мисс Мод. Она уже держала его в руке, но получила такой удар по этой самой руке, что мигом отпустила добычу. Это Гарри Честер угостил ее веслом.

Обманутая в своей надежде, ведьма взвыла, и все туземцы угрожающе закричали; к счастью, Зигриф успел обменять у них все оружие. Белые налегли на весла и скоро оказались вне пределов досягаемости.

— Слава Богу, — проговорил старый столяр со вздохом облегчения, — что мы избавились от них, не прибегая к оружию! Один только выстрел вызвал бы