Война мёртвых - Александр Михайлович Бруссуев

Тойво отодвинул в сторону примеривающегося к выпаду Мортена и в изящном прыжке подбил ноги самому первому, который сделался таковым после улетного выхода из борьбы лидера «черных». Тот неловко упал, а ливонец уже не дал ему подняться: как молотом он опустил кулак прямо на голову врага. Голова треснула и развалилась на части.

Воинственные души остановились то ли в недоумении, то ли в испуге. Однако столько в них было давно укоренившейся жесточайшей злобы против всех вокруг, что об отступлении не было даже мысли.

Эту злобную ненависть почувствовали все, даже облизывающийся Пот, который мечтал: вот было бы лакомство! Макс еще успел подумать, что это, вероятно, бывшие менты, по увольнению со службы сделавшиеся одинокие и никому не нужные, отчего опасные для окружающих, как те снова напали.

Тойво перехватил руку ближайшего к себе «черного», но тот, извернувшись, ударил другой рукой. Финн едва успел подсесть под удар и удивился искусности своего врага. Душа снова попыталась нанести выверенные выпады кулаками, справа-слева в голову и сразу же в довершение справа в корпус. Антикайнену пришлось отбиваться, отчего не пришлось атаковать самому.

Но это сделал Илейко. Он схватил «черного» за лицо, поднял над землею, перехватился обеими руками за его голову и начал размахивать им, как дубиной, потчуя прочих врагов так, что те разлетелись по сторонам, словно кегли.

Один, перевернувшись через голову, попытался бежать, но Мортен прыгнул к нему на спину и резким выпадом сломал шею. Прочих двоих заколол подоспевший Охвен.

Души бессмертны. Но при некотором стечении обстоятельств, когда им наносится урон, несовместимый с жизнью в бытность их людьми, они перестают шевелиться и, вообще, хоть как-то реагировать на происходящие события. То есть, душа перестает быть функциональна здесь, где ее, так сказать, поставили в невыносимые для бытия условия, а начинает функционировать где-то там, вылезая из лужи с грязью, мучаясь перенесенной болью.

Эй, свиномордый, жрать хочешь? — спросил Охвен беса.

Что за вопрос, мон шер, — ответил Пот. — Тащи.

Старый викинг показал Илейко жест, который тот расценил правильно. Ливонец до сих пор сжимал в руках душу, искушенную в рукопашных схватках. Он размахнулся и швырнул «черного» на камень.

Бес ловко поймал подношение, облизнулся, зачем-то провел когтистой рукой над головой своей жертвы, и принялся есть, закатывая от удовольствия маленькие глазки. Наверно в недвижимой душе кости были не очень прочные, либо акульи зубы беса были мощные, но Пот откусывал гигантские куски без видимого напряжения и так же легко их пережевывал. Раз — и полруки отъел, два — и плеча не стало. И никакой крови по сторонам.

Смотреть было неприятно. Люди, совершенно подавленно отвернулись. Если бы было что, кто-нибудь обязательно бы блеванул.

Ах, Мортен, чуть не забыл! — досадливо сказал Охвен и добавил. — Беги, приведи ее.

Молодой викинг сейчас же умчался в направлении, откуда до этого появились враги.

Ну, раз убежал, значит, надобность такая. Люди отходили от первой схватки. Тойво нервно почти бесшумно рассмеялся, изобразив, как Макс, который, в общем-то, даже не замарался в столкновении, махал руками, делал выпады ногам, при этом оставаясь не у дел. Макс хотел возразить, но Охвен предостерегающе поднес указательный палец к губам.

Людям нельзя разговаривать в присутствии бесов, иначе они как-то определят, что те — живые, а это уже не приведет ни к чему хорошему.

Ну, молчание — золото.

Вскоре появился Мортен, который тащил за собой кого-то или чего-то. По приближению все заметили, что это кто-то. К тому же женского пола — молодой викинг волок ее за длинные волосы.

Там, где «черные» в войну ударяются, есть всегда душа женского пола. Она то ли вдохновляет их, то ли как-то направляет. У нее всегда длинные волосы, и по прошлой жизни она сука. Ну, то есть, без любви жила, и такое житие ей было по сердцу, — объяснил Охвен. — Здесь она не нужна.

Свиномордый, еще будешь? — это уже Мортен спросил беса.

Пожалуй, можно, мин херц, — откликнулся Пот, только что умявший без остатка первое блюдо. — Подноси.

Черная душа женского пола неприятно окрысилась. Хотя мало найдется людей и душ, которые бы видели, чтобы кто-то окрысился приятно. Никто и не заметил, как Охвен ткнул ее остью прямо в то место, где у живых билось сердце, подхватил обмякшую тушу, простите — душу, подошел к камню и передал Поту. Руки у того самым волшебным образом при этом изрядно удлинились.

Мортен скомандовал жестом, и остальные души, выведенные из местного употребления, побросали в ближайшую лужу с грязью. Булькнули все.

Бес, расположившись на камне, перед тем, как есть, снова провел когтями над головой у души. Это удивило Макса, но он, понятное дело, промолчал.

А я бы не промолчал. Во всяком случае, сообщил бы об этих своих наблюдениях своим товарищам. Не следует пренебрегать мелочами, они всегда рискуют перерасти в большие неприятности.

Велиал, подлец, терял свою актуальность, его ночной морок делался все слабее и слабее. Его дневной морок практически изошел на нет.

Я дышал ингалятором, глотал таблетки против сгущения крови, махал руками и ногами, якобы совершая дыхательную гимнастику. Федос, первый день кризиса не отходивший от меня, позволил себе уединиться в другой комнате и сладко, по-кошачьи, выспаться.

О том, что где-то есть Охвен, Мортен, Илейко, Тойво и Макс, я никому не говорил. Много в нашем мире всяких проходимцев, у которых голоса в голове. Встречаются среди них и шизофреники, и алкоголики, и сверхчувствительные персонажи, способные слышать телевизор с постыдными криками Соловьева из соседней девятиэтажки. Я же был просто фантазером.

Мое воображение никому не мешало, своими фантазиями я не привык с кем-нибудь делится. При общении с корешами или родственниками, так уж сложилось, мне всегда была отведена роль слушателя. Мало кто относился к моим замечаниям серьезно, предпочитая умозаключения надутых пижонов — соседей или вовсе случайных людей.

Да это, собственно говоря, меня нисколько не тяготило.

Велиал, пожиратель душ, тоже был еще тот советчик. К его словам нельзя было относиться с доверием. Но он был настолько слаб, что даже наш кот Федя на него никак не реагировал. Считается, что кошки способны видеть в двух измерениях: в нашем — где президент Путин, и в другом — где домовые и баннушки, а президент совсем не Путин. Трудно сказать, какое измерение истинное. И то, и другое созданы Творцом. Нам в их реальность ходу нет.

А вот поди-ка ты — есть. Три человека и две души тому подтверждение. И я