Коллекционер стеклянных глаз - Фиона Хиггинс

Я вернулся в инкубаторий и задумался. От Боврика можно было ожидать любых пакостей, но что он замышлял на этот раз? «Надо будет следить за ним повнимательнее, — заключил я, — не хватало только, чтобы его махинации помещали моим планам». Я доказал, что могу решить почти любую загадку, и эту решу тоже. Я не позволю этому типу снова одурачить меня.

Днем следить за Бовриком легче Он заходит ко мне почти ежедневно — проверяет, как движется работа. Каждый момент в его присутствии — это мучение: он не выходит из роли могущественной высокородной персоны и то и дело норовит просветить меня лучом, испускаемым его новейшим стеклянным глазом. Но я отвечаю на его вопросы, сжав зубы, и терпеливо жду, когда он уйдет. А мой план между тем принимает все более определенные очертания. Вряд ли можно будет осуществить его до праздничного вечера, который уж точно запомнится всем — и не только благодаря бабочкам леди Мандибл. Но больше пока не буду писать о моих замыслах, а то еще кто-нибудь разузнает о них.

Помимо инкубатория провожу много времени на кухне. Миссис Малерб, кухарка (в обхват примерно такая же, как в высоту), очень приветлива со мной. Она жалуется, что ее замучили приготовления к празднику. Леди Мандибл хочет устроить обед по образцу пира Трималхиона, одного из персонажей книги древнеримского писателя Петрония. Я читал эту книгу со своим учителем, когда изучал античную классику. Трималхион был рабом, но добился свободы, разбогател и стал могущественным человеком. Он прославился своими роскошными, бьющими на эффект пирами. Когда я сказал это миссис Малерб, она только сердито фыркнула в ответ.

Здешние слуги любят посудачить о городе. Они считают, что жизнь там буйная и жестокая, в чем я не стал их разубеждать. Я рассказал о том, как зарабатывал загадками, и теперь они каждый день упрашивают меня, чтобы я устроил им это развлечение. Сегодня утром я загадал там загадку о вздорной королеве (напишу ее для тебя в конце письма).

Понятно, что разговор часто заходит и о семействе Мандиблов. Лорд Мандибл, похоже, совсем не такой, как его жена. Я видел его всего раз или два. Выглядит он не слишком представительно. Голова у него брахицефалического типа — то есть больше в ширину, чем в длину, и он уже лысеет, хотя еще довольно молод. Одна нога у него сухая, и когда он ходит, то сильно шаркает ею, так что подкрасться к человеку незаметно, как Герульф, он не может. Герульф же появляется и исчезает совершенно бесшумно, как призрак. У лорда Мандибла два увлечения: охота на вепря и игра на отцовском клавесине, — он проводит все время либо за одним из этих занятий, либо за другим. Играет он как-то странно — мои уши его музыку не воспринимают. Кроме того, у него есть два любимца: кошка Поссет и кот Перси. Иногда они прогуливаются по клавишам клавесина, и, откровенно говоря, не всегда угадаешь, кто из них троих играет на инструменте.

Леди Мандибл не страдает от того, что супруг, уделяет ей мало внимания, — с ней всегда либо Герульф, либо Боврик. Этот прирожденный паразит ловит каждое ее слово, но любит высказать и собственное мнение. Она делает вид, что слушает его, но трудно угадать, что у нее на уме. При этом у нее такой взгляд, какой мне очень часто случалось видеть у горожан, живущих на северном берегу. Характер у леди Мандибл, как мне кажется, довольно беспокойный: ей постоянно нужны какие-нибудь развлечения, без них она скучает. На этой неделе она приказала сменить портьеры во всем доме Миссис Малерб возмущенно заметила, что они провисели всего полгода. Ни для кого из слуг, не секрет, что кухарке больше по сердцу лорд Мандибл (ему нравятся ее пирожки), а на капризы его супруги у миссис Малерб нет ни времени, ни терпения. Барон ей тоже не нравится. Она считает его высокомерным позером, которому нельзя доверять, и убеждена, Что он поддерживает прочные отношения с дьяволом. К тому же, говорит она, невозможно иметь дело с человеком, если он даже посмотреть на тебя прямо не может, пусть хоть и одним глазом. Сама понимаешь, что спорить с ней я не стал.

Как мне пришлось убедиться без всякой радости еще по дороге сюда, Визипиттс-холл возведен на скалистой вершине горы. Почти каждый день здесь идет снег, очень часто все окутано густым серым туманом. В тех редких случаях, когда небо расчищалось, я выглядывал из всех четырех окон своей башни. Рядом с замком очень симпатичный сад, который окружен стеной футов десяти в высоту, построенной из камней. Вдали виднеются заснеженные вершины Муаровых гор. К востоку от замка находится Лес древних дубов, где водится легендарный косматый вепрь. У нас дома его часто подавали на ужин.

Время идет, праздник приближается. Днем мне видна западная дорога, по которой я приехал сюда. Я вспоминаю тебя, Полли, и надеюсь, что когда-нибудь вернусь по той же дороге через Пагус-Парвус в город, и мы встретимся снова.

Salve,

PS. Загадка про вздорную королеву — как обещал.

В прекрасном дворце в горах жила некогда королева с вздорным характером. Однажды ей захотелось возвести еще один дворец и она разослала своих стражников по окрестным деревням, приказав им привезти оттуда всех молодых людей для постройки дворца. Молодым людям, понятно, не хотелось покидать свои дома, и один из них попросил аудиенции у королевы и высказал ей мнение, что она обращается с ними несправедливо. Независимое поведение молодого человека произвело впечатление на королеву, и она решила дать ему шанс.

— Пойдем со мной, — приказала она и, взяв с собой небольшой мешочек, отвела его в дворцовый сад.

— В этот мешочек — сказала королева, — мой слуга положит два камешка, черный и белый. Ты должен будешь вытащить из мешочка один из них. Если вытащишь черный, будешь работать у меня, если белый — пойдешь домой.

Парень согласился. Однако он не вполне доверял королеве и внимательно следил за тем, что делает слуга. С испугом он увидел, что тот кладет в мешочек. два черных камня.

— Тащи, — велела королева.

Что сделал молодой человек?

Полли, если ты не сможешь отгадать загадку, я обещаю, что скажу тебе ответ, когда мы увидимся.

ГЛАВА 17

Размышления…

Барон Боврик де Вандолен отложил последний экземпляр «Северного вестника» на тумбочку для ночного горшка (неизбежное зло в башне, откуда слишком далеко было бежать до оборудованного недавно ватерклозета) и посмотрел на поднос с завтраком — настоящее пиршество из вареных гусиных яиц и ломтиков ветчины, приготовленной из мяса косматого вепря. По своему вкусу, сочности и аромату это мясо превосходит любое другое. Попробовав ветчину из косматого вепря, вы и смотреть не захотите ни на каких других свиней. Но для Боврика к этому вкусу всегда примешивалась горечь. Он обожал мясо косматого вепря и одновременно ненавидел его, потому что всякий раз, жуя его, думал не только о высотах, которых он достиг, но и том, с каких низов начинал…

«Ну, что было, то прошло», — подумал он с облегчением, подбирая остатки соуса с тарелки куском хлеба. Его взгляд упал на рисунок в раскрытой газете. Да, на рисунке он изображен очень даже неплохо, и леди Мандибл тоже.

Боврик до сих пор не мог поверить в то, как ловко у него все получилось. Он размещался в самой высокой и просторной башне Визипиттс-холла, убранной с пышностью и блеском, — точно так, как он сделал бы это сам.

Роскошь обстановки, казалось, обогащала даже воздух в помещении. Он сидел на большой кровати, вплотную примыкавшей к изогнутой стене, под натянутым на четырех столбиках бархатным пологом с золотым шитьем, который ниспадал на пол мягкими складками и заканчивался бахромой. Его окружали пышные оранжевые подушки, а спиной Боврик опирался на тянувшийся вдоль всей кровати меховой валик с кисточками. Шторы из алого бархата с золотой бахромой были снабжены толстыми золотыми шнурами, скрученными наподобие корабельных канатов. Паркетный пол — там, где он был открыт взору, — после многочасового натирания сверкал почти как зеркало, но большая его часть была покрыта медвежьими шкурами с мягкой шерстью. Порой Боврик кидался на эту меховую подстилку и катался по ней в самозабвенном восторге. Или садился в мягкое кресло, завернувшись в меховую накидку из якостара, и терся о нее лицом.

Разумеется, все это он проделывал, предварительно заперев двери.

В результате успеха с шантажом и последующей метаморфозы жизнь его изменилась к лучшему так круто, что он не уставал поздравлять себя с этой удачей. Его план был прост: под личиной экзотического иностранца (северяне Урбс-Умиды обожали все экзотическое) втереться в общество городских богачей и зажить привольной жизнью, о какой он давно мечтал. Он был уверен, что найдет способ пополнить карман, избавив окружающих от лишних ценностей — как мелких, так и покрупнее, — а Бэдлсмайр и Ливланд всегда помогут ему сбыть их благодаря своим связям в «Ловком пальчике». Возможно, удастся уговорить какую-нибудь пожилую и богатую даму вписать его в свое завещание, а то и жениться на ней ради этого…