Тихоня с искорками в глазах (СИ) - Николаева Раиса Борисовна

- А я тебе всегда говорила, - с удовольствием и злорадством сказала Эннэт (до сих пор обиженная на младшую сестру, за то, что той достался герцог, да еще красавец из красавцев, в то время как ей самой - только граф, да еще толстенький и неказистый, а должно было бы быть наоборот), - что никакая она не тихоня, у нее в глазах всегда светится ослиное упрямство и непокорность. Она всегда была себе на уме, постоянно о чем-то думая, о чем-то мечтая и скрывая ото всех свои мысли.

- Ничего, ничего, - с угрозой ответила мать, - теперь ей придется рассказать и о своих мыслях, и о своих планах, а потом выслушать, что я думаю обо всех этих глупостях!

Марриет сначала хотела позволить дочери пожить три дня в ее доме, и только после этого поговорить с ней, но гнев и нетерпение заставили ее уже на следующее утро вызвать Элиду к себе.

- Для начала я хочу спросить, - вместо приветствия сказала Марриет дочери, - ты отправила те письма, какими угрожала герцогу Лоуту?

- Нет, - поспешно сказала Элида, обрадовавшись, что правильно поступила, не поддавшись эмоциям в ту минуту.

- Дай сюда, приказала мать. – И Элида безропотно протянула ей запечатанные листы (а как по-другому? Свою мать она всегда боялась до ужаса, а теперь была еще и зависима от нее). Марриет перебирала прямоугольники, читая имена, увидев письмо со своим именем она вскрыла его и быстро стала пробегать глазами строчки и на ее лице явственно проступила брезгливость и отвращение. – В остальных письмах тоже самое? – коротко спросила она, и дождавшись кивка Элиды бросила все письма в пламя камина.

- Только самая глупая, самая недалекая женщина, - медленно начала она, - будет собственными руками уничтожать репутацию мужа, не испробовав все другие возможные способы, чтобы добиться желаемого! – при этих словах Элида покраснела, внезапно осознав, что мать в общем-то права. Элида ведь в сущности ничего не делала, чтобы утвердится в доме мужа и потребовать должного к себе отношения. – Понимаешь, - неожиданно «человечным» голосом продолжила мать. – Репутация мужа – это будущая репутация детей. Опозорив мужа в глазах общества, ты этот позор перенесешь и на будущих детей, поскольку никто и никогда не забудет ни упреки, которые ты прилюдно бросишь в лицо мужа, не те грязные тайны, о которых ты всем расскажешь. И что потом? Ты под влиянием секундной обиды, сотворишь такое, что последствия коснуться не только тебя, но и твоих детей! – слова матери пробрали Элиду до костей, и она стала бы переживать еще больше, если бы не мысль, что у нее не будет детей от Лоута, и, значит, за их репутацию переживать не стоит, но все равно, она дала себе слово, что прежде, чем совершать какие-то необатимые поступки, хорошо обдумать последствия, какие могут быть.

- Да, мама, - тихо прошептала Элида. – Теперь я понимаю, что письма были неправильным поступком, продиктованным чувством жгучей обиды, что я испытывала в тот момент. – Мать внимательно вгляделась ей в глаза, и увидев, что Элида говорит искренне, продолжила свою речь, но уже совсем в другом тоне.

- Герцог Лоут рассказал мне о том, что ты учинила в его замке. Если бы это рассказывал кто-то другой я бы объявила этого человека лжецом и обманщиком, поскольку МОЯ дочь, не могла сделать того, о чем мне рассказывали.

- Мама, - попыталась как-то оправдаться Элида, - ты не…

- Закрой рот, - коротко приказала мать, и Элида умолкла на полуслове. – Ты когда-нибудь видела, чтобы я дралась со слугами? – задала мать риторический вопрос, и не дожидаясь ответа продолжила: - Ты думаешь у нас работают какие-то особенные слуги? Ты думаешь, мне не пришлось ломать отношение слуг к себе, когда я пришла в дом твоего отца и они также неохотно приняли меня, демонстрируя свое неуважение из-за того положения, в котором я оказалась, лишившись родителей, дома и состояния? – Только в эту секунду, услышав слова матери, Элида вдруг поняла, что у них в чем-то были схожие ситуации. Обе вышли замуж за мужчин, что были выше их по положению, обеих мужья не любили… Как же мама добилась такого подчинения прислуги? - всерьез заинтересовалась Элида, осознав, что обстоятельства обстоятельствами, но огромную роль играет личность человека. Она с раздражением вдруг подумала, что перед Лоутом она продемонстрировала себя в виде бесхарактерной, трусливой и глуповатой (что тут скрывать), особой, к которой невозможно было испытывать ни любовь, ни уважение, ни даже простую симпатию. Элида закусила губу, до того й противно стало от самой себя, а мать между тем продолжала.

- Герцог Лоут потребовал, чтобы в течении трех дней ты принесла ему свои извинения и по поводу своего недостойного поведения, и по поводу тех угроз, что посмела ему предъявить, а потом… - Мать сделала театральную паузу, - а потом, он разрешит тебе вернуться в его дом! – Элида быстро вскинула голову, не ожидая услышать эти слова.

- Мне придется вернуться к Лоуту? – с содроганием спросила она.

- А как же иначе? – неподдельно удивилась мать. - Жена обязана жить в доме мужа, по возможности стараясь удержать от любопытства посторонних все те семейные проблемы, что могут возникнуть между мужем и женой, особенно в первые годы после свадьбы.

- А я не хочу возвращаться! – запальчиво крикнула Элида.

- А придется! – жестко и очень убедительно сказала мать. - У тебя есть три дня, чтобы свыкнуться и смирится с этой мыслью, и обдумать свои дальнейшие поступки, чтобы они не осложнили твою жизнь, а, наоборот, облегчили ее. Ты вернешься к Лоуту ровно через три дня и ни минутой раньше – это последний мой тебе совет. Так ты хоть немного сохранишь свое достоинство, от которого остались одни ошметки, - брезгливо скривила губы Марриет.

- А если я не вернусь? – с дрожью в голосе спросила Элида.

- Об этом не может быть и речи! – сказала, как отрезала мать. – Ты вернешься, иначе Лоут с тобой разведется. Ты ведь знаешь, что это значит? – «Конечно знаю, - мысленно сказала Элида. – Это значит – СВОБОДА!». - Тебя не примут ни в одном доме, - между тем продолжала Марриет. – «И больно надо», - про себя усмехнулась Элида. - Ты не сможешь посещать балы! – с ужасом сказала мать. - «Ура!», – чуть не закричала в ответ дочь. - От тебя отвернуться все знакомые! - «А что сейчас они ко мне повернуты?». – огрызалась в мыслях Элида. – Ты не получишь ни копейки ни от герцога, ни от меня, - твердо закончила перечень угроз от развода с Лоутом мать. – «А вот это настоящая проблема», - все также мысленно согласилась с матерью Элида. - И еще… - в голосе Марриет явно сквозила неуверенность. – Как скоро герцог Лоут консуммировал ваш брак? - Элида, которая теперь знала, что означает это слово и какое действие при этом совершается, вздрогнула.

– Он его не консуммировал, - тихо ответила она. Мать удивленно и тревожно посмотрела на нее.

- Как не консуммировал?

- Он сказала, что у него есть несколько десятков лет для того чтобы это желание пробудилось, а особенно возникло желание — это реализовать…

- Ох! – ахнула Марриет, но не из-за возмущения словами Лоута, а тем, что теперь вероятность развода стала совершенно реальной. – А ты не пыталась вечером подпоить его? – совершенно серьезно спросила она, досадуя на себя за то, не сказала этого Элиде раньше.

- Подпоить? – не поняла Элида. – Зачем?

- Как зачем? Чтобы он потерял над собой контроль. Бокал крепкого вина перед сном, потом ты, обождав какое-то время, чтобы он успел раздеться, под каким-нибудь предлогом заходишь к нему в спальню. Говоришь какую-нибудь чушь, что тебе страшно, зябко, прикасаешься к нему… нет лучше прижимаешься всем телом – и все готово. Брак консуммирован, а после этого ему с тобой развестись будет, ох как не просто! – Элиде вдруг показалось, что мама описывает ей не придуманную ситуацию, а ту, которая случилось в действительности… с нею самою, следующие слова матери только усилили это подозрение.

- Нет, я так не могу, - замотала головой Элида, которая даже в страшном сне не могла представить, как она заходит в спальню к полуголому Лоуту и начинает к нему прижиматься.