Аквамариновое танго - Валерия Вербинина

– Ха, – усмехнулся Габриэль, – вряд ли они считают свои позиции такими неуязвимыми, если позаботились уничтожить все документы. Понимаете, я не стал полагаться на слова кюре и сам отправился в местный архив. Так вот, отец Моклер не солгал – бумаги действительно исчезли, причем бесследно.

– Это ничего не значит, – спокойно ответила Амалия. – В крайнем случае можно добиться эксгумации тела. Тогда сразу же станет ясно, что Лили Понс проломили голову и что никакого выстрела не было и в помине.

– Как по-вашему, что там произошло? – спросил Габриэль. – Я имею в виду, на самом деле?

– Пока самое правдоподобное предположение выглядит так: Лили Понс в какой-то момент перегнула палку, и один из братьев мужа ее убил. Разумеется, гости испугались до смерти, что последует скандал, и договорились с доктором, что он поможет замять дело – отсюда поспешное и неубедительное заключение о самоубийстве. Далее Делотры договариваются с адвокатом Гийо, чтобы он помог им завладеть наследством. Возможно, адвокат сначала поломался, потребовал свою долю… но в конце концов согласился. Рошарам тоже пришлось заплатить, потому что жена, как видно, была в курсе всего, что происходило в замке. Всем более или менее выгодно, чтобы преступление сошло убийце с рук, но проходит около семи лет, и кто-то начинает убивать тех, кто находился в замке Поршер той ночью. Либо это месть за Лили Понс – но к чему тогда ждать семь лет? – либо что-то еще. Допустим, перед убийцей замаячила угроза разоблачения, или его стали шантажировать, и он решил избавиться от всех, кто мог сболтнуть лишнее. Ведь Лили Понс проломили голову, и точно так же была убита Савини Рошар… Но пока мы можем только гадать, а гадания к делу не пришьешь. Нам нужны свидетели.

Габриэль надулся.

– Если вы думаете, что я пропустил кого-то в деревне Шансо… – начал он.

– Нет, нет, вы справились со своей работой замечательно, – успокоила его Амалия. – Но мы все время говорим о гостях, а ведь в замке были не только они. Что нам известно о раненых? Что с ними стало после смерти Лили Понс?

– Раненые помещались в пристройке, – сказал Габриэль, листая свой блокнот. – Им строго-настрого было запрещено заходить в замок и вообще попадаться на глаза хозяйке и ее гостям. Впрочем, беднягам было не до того, чтобы разгуливать по дому, потому что они поправлялись после ранений и чувствовали себя не лучшим образом. Присматривал за ними доктор, ему время от времени помогала горничная. Правда, доктора нередко видели в компании Лили, так что нет ничего удивительного в том, что один из пациентов в конце концов отдал богу душу. Вскоре после похорон Лили Понс раненых – тех, которые остались в живых – перевезли обратно в больницу. Учитывая все обстоятельства, не думаю, чтобы кто-то из них мог что-то знать об интересующем нас деле. Да и горничная Мари Флато ни разу даже не намекала своим родным, что в смерти Лили могло быть что-то странное.

– Конечно, если бы Мари что-то знала, она бы не поехала простой служанкой в колонии, а выторговала бы кругленькую сумму за свое молчание, – усмехнулся Лемье. – Тем не менее мы в полицейской работе привыкли опрашивать всех свидетелей. Жаль, что она уехала так далеко, это осложняет дело.

– Но вы же можете найти раненых и расспросить их, – предложил Габриэль. – Если они живы до сих пор, конечно.

– Мы уже выяснили, что Стефан Эриа погиб на войне, – сказала Амалия. – Но есть, по правде говоря, еще одно обстоятельство. Это касается шофера Лили, Ашиля Герена. Вскоре после окончания войны он бесследно исчез в Париже и числится пропавшим до сих пор.

– О-о! – протянул Габриэль. – А его исчезновение не может быть связано с нашим делом? Вообще получается, что из 17 человек, которые находились тогда в замке, выбыло уже 6, а не 4. Многовато, честно говоря!

– Не забывайте еще Одетту, которой не было в замке, но она находилась поблизости и могла как-то туда пробраться, – подал голос инспектор.

– И убить Лили Понс? – спросила Амалия.

– Я бы не счел это невероятным. Почему мы решили, что убийцей был мужчина? Единственный свидетель, который у нас есть, видел только общие очертания фигуры вдали от света фонарей. Ему показалось, что это был мужчина, но что, если он ошибся? Ведь Люсьенн и Одетта были не меньше своих мужей заинтересованы в том, чтобы Лили не стало.

– Я еще не сказал вам одну вещь, – внезапно проговорил Габриэль. Морща лоб, он перечитывал одну из страниц своего блокнота. – Нам ведь известно, что человек, который убивает гостей Лили Понс, перемещался на машине, верно? Так вот, кюре уверяет, что несколько раз на ее могилу приезжал какой-то мужчина, и он тоже был на машине.

– Мне нужны их приметы, – потребовал Лемье. – И мужчины, и машины.

– Если бы все было так просто! – вздохнул Габриэль. – Но тот человек упорно избегал свидетелей. Как только он замечал священника, сразу же поворачивался и быстро уходил. Кюре только запомнил, что машина у него была черная и довольно дорогая.

Амалия и инспектор обменялись тревожными взглядами.

– Ненормальный поклонник? – пробормотал Лемье, ни к кому конкретно не обращаясь. – Не хочу драматизировать, но лично мне это не нравится.

– Ну наконец-то в этой истории, пропитанной кровью и деньгами, появилось хоть какое-то подобие чувств! – патетически вскричал Габриэль. – Правда, публика не любит психов. Мой редактор будет недоволен и станет ворчать, что такие дела не поднимут тираж газеты…

Амалия укоризненно покосилась на фотографа.

– Вы плохо знаете наши нравы, – вздохнул Габриэль. – Все, что происходит в мире, расценивается только с одной точки зрения: станут газету покупать больше или меньше. С этой точки зрения тайфун где-нибудь в Гватемале и раздавленная на Английской набережной собака котируются одинаково невысоко. А вот, скажем, сенсационный процесс или звездный скандал у нас, во Франции…

– Незадолго до своей смерти Савини Рошар получила письмо, которое ее встревожило, – сказал Амалии инспектор, не слушая журналиста. – Среди тех обрывков, которые мы расшифровали, был и фрагмент со словом «Лил». Конечно, в письме упоминалась Лили Понс… и, скорее всего, была какая-то угроза…

– Хорошо бы достать полный текст письма, – заметила Амалия. – И попытаться определить, откуда оно написано. Из всех, кто был в замке в ту ночь, остаются Андре Делотр и его жена Люсьенн, затем Жером Делотр и его жена Одетта, которая тоже может быть причастна к убийству… Еще Антуан Лами и его пасынок Эрнест Ансельм, а также Жан Майен, который нас интересует особо, потому что его спальня находилась как раз рядом со спальней Лили, где все и случилось. Кроме гостей, не будем забывать доктора Анрио и горничную, которая пока слишком далеко, но как знать… И еще есть двое раненых, которые поправлялись в замке, – Жак Бросс и Бернар Клеман.

– И садовник Жюльен Кур, – напомнил Лемье. – Думаете, кто-нибудь из этих людей может получить послание от нашего ненормального?

– Жюльен Кур ничего такого не получал, – вмешался Габриэль. – Уж мне-то он бы точно сказал.

– Беда в том, что большинство этих людей живут в Париже, – сказал Лемье. – Делотры, Майен, Ансельм и Лами – уж точно.

– Да, ситуация сложная, – согласилась Амалия. – Вы не можете их допрашивать, поскольку они не имеют отношения к Ницце. Значит, придется искать другие пути.

– Я могу поехать в Париж, – тотчас же вызвался Габриэль.

– Дорогой мсье Форе, – вздохнула Амалия, – умоляю вас, не обижайтесь, пожалуйста, но я почти уверена, что Делотры и особенно Майен даже на порог вас не пустят. Тут понадобится совершенно иной подход. Кроме того, не забывайте, что эти люди семь лет замалчивали убийство вовсе не для того, чтобы в один прекрасный день поведать о нем всему свету.

– У вас есть какой-то план? – с любопытством спросил инспектор.

– Я пока думаю над ним, – с расстановкой ответила Амалия. – Самое обидное, что у нас до сих пор нет представления о главной части головоломки.

– О том, кто всех убивает? – загорелся Габриэль.

– Нет. Я говорю о жертве. Что она была за человек? Какой ее видели окружающие? Мы же ничего о ней не знаем. Знаменитая певица, родилась в Ницце, прожила тридцать два года, вышла замуж за Робера Делотра, который был на одиннадцать лет старше… ну и что нам это дает? Да ровным счетом ничего.

– Госпожа баронесса, – с притворным смирением промолвил Габриэль, – умоляю вас, не обижайтесь, но, по-моему, мы знаем самое главное. Эта дама получила большое наследство, и оно ее погубило. А танцевала она танго или кек-уок, любила собак или кошек, розы или ирисы, простите, совершенно к делу не относится. Конечно, публика захочет узнать такие подробности, но…

Тут он увидел Ксению, которая вошла в комнату, и прикусил язык.

– Что случилось? – спросила Амалия по-русски.

– Феоктистов опять напился, – ответила Ксения с неудовольствием. – Я не знаю, что с ним делать. Откуда он достает выпивку, просто уму непостижимо… Его жена устроила истерику, ломает руки и валяется у Михаила в ногах, чтобы их не выставили на улицу. У них же нет документов…