Кровь на золоте - Борис Бабкин

— Останови народ, — прошептал Анатолий с ненавистью смотревшей на Вячеслава Нике, — а то здесь кровь прольется. У них, — он кивнул на «джип», — оружие настоящее.

— Это мой брат!

Освободившись из его рук, девушка бросилась к подошедшим к Вячеславу пятерым мужчинам.

— Не трогайте его! Он мой брат!

Удивленный словами Елены, Белый замедлил шаг и усмехнулся. Увидев татуировку у него на груди, Елена поняла свою ошибку. Покраснев, оглянулась на стоявших боевиков.

— Может, они и пушки добровольно сдадут? — сказал подошедший к ней Белый. — Суд присяжных учтет это. И даст на пару месяцев меньше. — Не выдержав, громко засмеялся.

.. Маршал усмехнулся.

— Родственные разборки, — пробормотал он. — Судя по всему. Белый с братцем встретился. Ивановы меж собой разбираются. Выяснению их отношений мешать не буду. Тут третий — лишний.

— Который? — всматриваясь в стоявшие метрах в пяти «джип» и «вольво», спросила Ирина.

— Он с бабой к «джипу» идет, — ответил Маршал. — А кто его братец, не знаю. Но то, что он здесь, уверен. Наверное, их мать умерла, — заметив черные платки на головах женщин, понял он. — И если братишки не поладят, то через три дня снова будут похороны.

— Надеюсь, ты вмешиваться в любом случае не будешь? — взволнованно спросила она.

— У меня перед Лешкой неоплаченный долг, — спокойно сказал он. — И убивать его при мне не позволю. Если все-таки убьют, то пару-тройку пристрелить успею.

— Пусть уезжает! — воскликнула Ника.

— Но это негоже, — поморщился один из стоявших рядом мужчин. — Все-таки сын он ей. Должен мать помянуть. Что у вас тама между собой нелады, дело ваше. Но похороны есть похороны.

Окружившие Нику женщины оттеснили ее от Толика и, убеждая в чем-то, повели к дому.

— Здорово тебя долбанули, — увидев на виске Анатолия опухоль, сочувственно заметил крепкий мужчина в кепке.

— Пройдет, — дотронувшись до виска, буркнул он.

— Пошли, Толян, — позвали мужчины. — Все-таки похороны. Не дело мордобой устраивать.

— Да я, что ли, начал? — огрызнулся он.

— Лешка! — Вырвавшись из окружения женщин, Ника побежала назад. — Пойдем домой! Лешка! — Здорово.

Остановившись, Вячеслав протянул руку стоявшему рядом с женой брату.

Зло сверкнув глазами, тот стремительно шагнул вперед.

— Лешка! — остановил его руку громкий крик сестры.

— Псина комолая, — процедил Алексей. — Твое счастье, что вот так встретились! А то бы и твои козлята не помогли!

Шагнув к бежавшей Нике, впечатал плечо в грудь брата. Тот отшатнулся. Алексей подошел к замедлившей шаг сестре.

— Все, сестренка, — улыбнулся он. — Кипиша не будет. А Толик — молоток, — подмигнул он. — За тебя и замочить может.

— Знаешь что… — Подхватив под руку, Ника повела его к дому. — Ты хоть при людях говори нормально. Или, если не можешь, молчи. В деревне тебя и так помнят, как ты от милиции в саду отстреливался.

— Всего два раза шмальнул, — обиженно вспомнил он. — Потом…

— И не надо с ним драться, — попросила Ника. — Все-таки действительно похороны. А мы и так мамины похороны Бог знает во что превратили! Нехорошо это. Что люди говорить будут?

— Если все время думать, что другие базарят, — недовольно огрызнулся брат, — то и жить не стоит.

— Может, ты и прав, — неожиданно для него сказала Ника. — Жить должен каждый так, как хочет и может. Второе, наверное, — горько улыбнулась она, — куда важнее. Потому что мало желать, надо суметь. — Девушка замолчала и посмотрела на удивленно взглянувшего на нее брата. — Только прошу… — Ника остановилась. — Не надо больше сцен, хорошо? Я сама виновата. Но тебя-то можно понять. Ты то в тюрьме, то тебя милиция ищет. А…

— Тормози, — перебил ее Алексей. — Мусора были?

— Пока нет, но, как я поняла, ты этого ждешь. Надолго приехал?

— На пару дней, — немного подумав, ответил он. — Я мог и раньше дня на два припылить, но…

— Не надо, — поняла его сестра, — все равно ты ничего не исправил бы. Возможно, и хуже было бы. Мама о тебе последние дни часто вспоминала, — вздохнула Ника. — Упрекала тебя. Ты не злись, что я тебя так встретила, — тихо проговорила она. — Знаешь, каково мне было? На лекарство денег достать не могла. Не сердись, — попросила Ника, — хорошо?

— Базару нет, — кивнул Алексей.

— Тут милицию хотят вызывать, — подойдя к ним, сообщил Анатолий, — те, кто видел у этих, — кивнул он на иномарки, — пистолеты, вот…

— Скажи, что пистолеты газовые, — вспомнив слова женщины, сказал Белый. — Мол, все путем. Короче, чтоб мусоров не вызывали!

— Хорошо, — кивнула Ника и, сделав шаг вперед, остановилась. — Обещай, что ты ничего не сделаешь Славке.

— Сукой буду! — Криво улыбнувшись, он на манер киношных героев чиркнул себя по горлу ногтем большого пальца. — Здесь ничего не будет. Но только здесь. Может, где в другом месте наши пути-дорожки пересекутся.

— Думаю, лучше уехать, — бросив окурок, сказал сидевший рядом с водителем «вольво» парень.

— Нет, — покачал головой Вячеслав. — Я должен быть на поминках матери. — Говоря это, он смотрел на сидевшую рядом жену, так как решала все Елена.

— Конечно, сказала она, — мы просто обязаны остаться.

— Она уехала, — сказал Эдуард. — У Славки мать, кажется, кони двинула. Вот Ленка и поехала с ним.

— Странно, — пробормотал Валентин. — Она, наоборот, должна была воспользоваться этим случаем. Вообще-то, может, захотела проветриться, — усмехнулся он, — или от тебя отдохнуть.

Взглянув на Эдуарда, рассмеялся.

— Ну уж это, точно, нет, она от меня просто балдела. У меня все на месте, — подмигнул тот Валентину.

— Если бы ты сразу занялся делом, — вспылил Валентин, — то сейчас бы мы уже…

— Тогда я не знал ни хрена, — огрызнулся Эд. — Если бы ты сразу сказал, что хочешь меха прибрать, то я бы…

— Короче, вот что, — грубовато бросил Пав-люк. — Ты кот мартовский еще тот, поэтому потрись у девчонок Бобра из конторы и банка. Может, у них что-нибудь сможешь узнать. Мне нужны имена и адреса поставщиков пушнины. А дальше уже проще.

Бобров, отпив несколько глотков из высокого стакана, взглянул на сидевшего перед ним крепко сложенного молодого мужчину.

— Не желаете? Чистый виноградный сок. Очень полезно и вкусно, хорошо утоляет жажду.

— Я к тебе не сок пить приехал, — недружелюбно проговорил тот. — Если знаешь, где Стас, лучше…

— А вот говорить со мной подобным образом, — усмехнулся Яков Павлович, — небезопасно. Ведь вы, молодой человек, у меня в гостях. Ведь даже…

— Хорош тебе, — пренебрежительно бросил молодой. — Ты знаешь, кого напугать можешь? Я такими, как ты…

— Хорошо, — вздохнул Бобров.

Отвернувшись, потянулся за стоявшим на сейфе глиняным кувшином. Бесшумно появившийся позади развалившегося в кресле молодого коренастый кудрявый человек накинул на его шею шелковую удавку и резко дернул. Вскинув руки к горлу, молодой захрипел и тут же их уронил. Бобров, наливая из кувшина в, тонкий стакан янтарного цвета жидкость, буркнул:

— Немедленно убери. Я терпеть не могу покойников.

Коренастый, обойдя кресло, рывком приподнял безвольное тело, взвалил на плечи и, так же легко ступая, вынес из кабинета.

— Ай да Софья, — укоризненно покачал головой Бобров, — прислать такого грубияна. Надеюсь, он не ее родственник, — засмеялся он. Выпив глоток, поставил стакан. — Значит, она знает, что Стас здесь.

Утром, едва он проснулся, ему позвонил Григорий и Сказал, что в офис приехал какой-то тип и настаивает на встрече с Бобровым. Кто он и зачем, объяснить не хочет. Удалось выяснить одно: он из Краснодара. Этого вполне хватило, чтобы Яков Павлович немедленно отправился в офис. С самого начала разговора краснодарский повел себя вызывающе грубо. Он сразу заявил, что прислан Софьей, чтобы узнать, где может быть Стас. И Бобров сделал то, что уже дважды случалось за долгие годы его деятельности в теневой экономике. Для этого хватило тройного нажатия незаметной кнопки.

— Его не найдет никто, — услышал он равнодушный голос.

Повернувшись, увидел стоявшего перед столом коренастого. Сорокапятилетний Игнат Яров, уголовник с большим стажем, работал с Бобровым еще в эпоху развитого социализма. Небольшими партиями вывозили с Колымы, где Яков Павлович бывал как сотрудник Министерства торговли, отвечающий за снабжение Магаданской области продуктами, купленное у диких старателей золото. Тогда это был прибыльный, но очень опасный бизнес — попытка подрыва экономической мощи государства каралась весьма сурово. Но это одна сторона медали. Не менее опасным было приобретение золота. Ибо вместо обещанного металла можно было запросто получить пулю или нож. Во время нашумевшего дела о подпольном заводе Маркизы немало дельцов получили суровый приговор. Боброва спасло то, что тогда он был в отпуске. Из-за этой Маркизы он потерял все имевшиеся у него связи. Кое-кто из поставщиков золота был убит или арестован, другие просто отошли от дел, не желая рисковать своей шкурой. Вот уже два года Бобров искал выход на большую партию желтого металла. И не находил. С государством связываться было очень опасно, и даже в случае удачного приобретения уйти с золотом с Колымы практически было невозможно. Бобров и Елена, которая загорелась идеей отца, планировали именно уход с золотом. И оба все больше склонялись к тому, что придется брать намытое за сезон золото какой-нибудь артели. Появившийся неожиданно Стас мог быть полезен. То, что его разыскивала Софья, играло Бобровым на руку. Оставалось сделать так, чтобы предложение о золоте исходило от Стаса, а боевики у него есть. Но Яков Павлович не торопился по двум причинам: Стасом придется пожертвовать в любом случае. Но если при отработке составленного Бобровым плана Стас со своими парнями мог, взяв золото, попытаться оставить его себе, то второй причиной была Софья. Бобров навел справки и узнал, что она дочь известного в свое время золотого дельца, Вишневского Андрея Карловича, который был расстрелян в начале восьмидесятых за нападение на золотоприемную кассу где-то под Магаданом. Сам он в налете, разумеется, не участвовал, но вся группа, восемь человек, была признана бандой. Ее организатора и еще двоих расстреляли. Софья, которая сумела сделать так, чтобы с ней считались, просто не могла не знать каналов, по которым; вывозили золото с Колымы. И Бобров решил поторговаться с Софьей Андреевной. Он предполагал, что скажет ей: «Вам нужен Стаc, извольте. Но, делая вам приятное, я тоже хочу греть свою душу воспоминанием о нашей встрече, тем более что Стас мне брат. Неужели он не стоит пятидесяти килограммов золота, которые я возьму сам и сам вывезу? Вам остается только назвать мне место, где я смогу взять это золото». И вот прибыл ее посланец. Если бы он вел себя, как и подобает в таких случаях курьерам, изложил суть дела и сказал, где и как Яков Павлович может встретиться с Софьей, Бобров не сразу отдал бы Стаса, но сказал бы, что может узнать, где брат находится. И если бы договорился с Вишневской, отдал бы Стаса ее людям. Но ее посланец сразу повел себя вызывающе дерзко, чем и предрешил свою судьбу. «Интересно, — задумался Яков Павлович, — что Софья предпримет? Ведь, учитывая криминогенную обстановку в стране, ее человек мог просто погибнуть где-нибудь по дороге. При условии, что он ехал один», — поправил себя Бобров. Нажав кнопку связи, сказал заглянувшей в кабинет женщине: