Число зверя - Роберт Хайнлайн

– Дити, ты разве думала, что я спал с Шельмой?

– Нет, Зебадия.

– И не будешь спать! Дити рассказала мне, какой ты сексуальный маньяк! Попробуй только облапить меня своими похотливыми ручищами, я кликну Джейкоба, и он тебя отколошматит.

– Не рассчитывай на это, милая моя, – смиренно отозвался мой муж. – Зеб крупнее, сильнее и моложе меня… и даже если я сочту необходимым все-таки попробовать, на меня накричит Дити. И отколошматит меня. Сын, я должен был тебя предупредить: моя дочь беспощадно применяет каратэ. У нее инстинкт киллера.

– Спасибо. Кто предупрежден, тот вооружен. Буду защищаться с кухонным стулом в одной руке, револьвером в другой и кнутом в еще одной, как я это проделывал со львами и тиграми в цирке.

– Получается три руки, – сказала Дити.

– Я четырехмерный, милая. Профессор, наш семинар можно ускорить, мы недооценили нашу сверхуспевающую студентку. Хильда очень способная.

– Зебби, давай поцелуемся и помиримся, а?

– Только после звонка, сейчас идут занятия.

– Зебадия, это никогда не бывает не вовремя. Правда, папа?

– Поцелуй ее, сын, а то она скуксится.

– Не скуксюсь. Я не кукса, я кусака.

– По-моему, ты куколка, – сказал Зебби, обхватил меня за плечи, перетащил к себе через стол и впился в меня губами. Наши зубы клацнули, а мои соски взметнулись вверх. Иногда я жалею, что я такая благородная.

Но тут он опустил меня на место и объявил:

– Занятия продолжаются. Два штыря колючки, окрашенные в синий цвет, представляют трехмерное пространство нашего опыта. Третий штырь, окрашенный желтым, – это наше привычное t-время. Красный четвертый штырь символизирует одновременно тау-время и m-время, неисследованные временные измерения, необходимые для теории Джейка. Ну вот, Шельма, мы урезали шесть измерений до четырех, теперь придется либо делать умозаключения о шестимерной системе по аналогии с четырехмерной, либо прибегнуть к такой математике, которую, насколько мне известно, понимают только Джейк и мой кузен Эд. Если, конечно, ты не выдумаешь нам какой-нибудь способ представить шесть измерений в трехмерной проекции – ты же говоришь, у тебя проекции отлично получаются.

Я закрыла глаза и задумалась.

– Зебби, по-моему, это невозможно. Не знаю, может, Эшер[12] смог бы.

– Это возможно, моя дорогая, – вмешался мой дорогой, – только ужасно неэффективно. Даже на дисплее компьютера, который умел бы вычитать одно или несколько измерений. У супергипертессеракта – «a» в шестой степени – слишком много ребер, вершин, граней, кубов и гиперкубов, чтобы глаз мог все это воспринять. А если компьютер вычтет вам измерения, то получится то, что вы и так уже знали. Боюсь, что человеческий мозг органически неспособен формировать многомерные зрительные образы.

– Мне кажется, папа прав, – согласилась Дити. – Я много сил положила на эту программу. По-моему, сам покойный доктор Марвин Мински не смог бы сделать это лучше в плоскостной проекции. Головидео? Не знаю. Непременно попробую, если в моем распоряжении когда-нибудь окажется компьютер с головизионным дисплеем и со способностью прибавлять, вычитать и вращать шесть координат.

– Но отчего непременно шесть? – спросила я. – Почему не пять? Или даже четыре, раз вы говорите, что измерения можно менять одно на другое посредством вращения.

– Да, почему, Джейк? – спросил Зеб.

Мой возлюбленный пришел в некоторое замешательство.

– Видите ли, мне показалось странным, как это так получается, что пространственно-временной континуум содержит три пространственных измерения, а временное только одно. Конечно, Вселенная такова, какова она есть, но ведь природа полна симметрий. Даже после опровержения принципа четности ученые продолжали обнаруживать все новые и новые симметрии. Не говоря уже о том, что философы с симметрией никак не могут расстаться – но философы не в счет.

– Конечно, не в счет, – согласился Зеб. – Никакой философ не позволит фактам поколебать свои теории, а то его немедленно вышвырнут из философского цеха. Богословы они все, вот кто.

– Я того же мнения. Ну так вот, Хильда, я придумал, как проверить это экспериментально, и оказалось, что измерений действительно шесть. Возможно, и больше – но я не знаю, как до них добраться.

– Так, – сказала я. – Дайте-ка сообразить. Если я правильно поняла то, что было сказано раньше, то любое измерение можно заменить на любое другое.

– Да, поворотом на девяносто градусов.

– Но это же значит, что из шести измерений можно брать сочетания по четыре, правда? Сколько это будет сочетаний?

– Пятнадцать, – сказал Зеб.

– Боже мой! Пятнадцать вселенных? А мы пользуемся всего одной?

– Нет, нет, милая! Столько вселенных будет, если наша Вселенная относится к числу евклидовых. А она – вернее, они, то есть наши Вселенные – определенно неевклидовы, это известно по крайней мере с 1919 года. Или с 1886-го, если хочешь. Я готов согласиться, что космология – наука несовершенная, но все же по соображениям, которые я не в состоянии сформулировать в нематематических терминах, мне пришлось принять, что мы живем в искривленном пространстве с положительным радиусом кривизны – иначе говоря, в замкнутом пространстве. А в этом случае оказывается, что вселенных, которые можно получить поворотом либо смещением, насчитывается вот сколько, – и мой муж небрежно набросал три шестерки.

– Шестьсот шестьдесят шесть, – недоверчиво сказала я. – Число Зверя.

– Как-как? А-а-а! Откровение Иоанна Богослова… Но я не это имел в виду. Я неразборчиво написал цифры, и ты решила, что это «666». А я подразумевал вот что: 6^6^6. Шесть в шестой степени, результат еще раз возвести в шестую степень. Это будет такое число: 1,03144x10^28, или, если написать полностью, 10 314 424 798 490 535 546 171 949 056. То есть вселенных нашей группы насчитывается более десяти миллионов секстиллионов. Что вы на это скажете, а?

Джейк продолжал:

– Эти вселенные – наши ближайшие соседи, они отстоят от нас на один поворот или одно смещение. Но если включить также и сочетания поворота со смещением – представь себе гиперплоскость, которая пересекает супергиперконтинуумы, не проходя через «здесь-сейчас», – то общая сумма становится неисчислимой. Не бесконечной: бесконечность не имеет смысла. Просто не подающейся подсчету. Пересчитать эти вселенные с помощью существующей на сегодняшний день математики невозможно. Добраться до них на континуумоходе можно, а подсчитать нельзя.

– Папа!

– Что, Дити?

– По-моему, Хильда попала в точку. Ты хотя и агностик, но ценишь Библию как историю, поэзию и миф.

– Кто сказал, что я агностик, дочь моя?

– Прошу прощения, сэр. Я еще Бог весть когда пришла к такому выводу, поскольку ты не говорил на эти темы. Я была неправа. Не следует делать заключения на основании неполных данных. Но это ключевое число – одна целая три тысячи сто сорок четыре стотысячных на десять в двадцать восьмой степени – может быть, это и есть «Число Зверя».