Язык цветов - Бетани Кэмпбелл

     Лори ехала по мокрым улицам, злясь на себя и на Джеффа Ремингтона.

     Пари, гневно думала она. Он ухаживал за мной только ради пари.

     Винни должен был знать об этом. Вот почему он пытался предостеречь ее. И Альдо знал. И София тоже.

     Слезы жгли ей глаза, но она моргала, прогоняя их, убеждая себя, что только дождь мешает ей смотреть на дорогу.

     Он обращался с ней как с вещью, а не как с живым человеком. Это больно ранило ее. Он сказал ей много резких, обидных слов. Это тоже было больно, и Лори ненавидела его за это.

     Кто-то решил, что она станет непреодолимой преградой для Джеффа из-за ее нелюдимости. Это было больнее всего: из нее сделали дичь в какой-то глупой охоте.

     И в то же время – Лори крепче стиснула руль, – когда Джефф нагнулся, чтобы поцеловать ее, она с готовностью предложила ему свои губы. Она не сопротивлялась, не вырывалась, не пыталась бежать. Она стояла под дождем как дура, позволяя Джеффу целовать ее, и от его прикосновения, от его близости у нее кружилась голова.

     В этом человеке нет ничего хорошего, однако ее влечет к нему. Влечет с самой первой их встречи, хотя Лори и не хотелось признаваться в этом. Вот почему она так смущается в его присутствии.

     Лори тряхнула головой. Ну хорошо, она находит его физически привлекательным. Что в этом странного? Природа определила ему заставлять женские гормоны пускаться в головокружительную пляску.

     К несчастью, под внешним обаянием Джеффа кроется крайне эгоистичная натура. Он решил использовать беззащитную девушку, и преуспел в этом.

     Лори стиснула зубы. Нет, не преуспел. На самом деле у него ничего не вышло. Она не соглашалась на свидание. И она не допустит, чтобы кто-либо заблуждался на этот счет.

     Джефф видел в ней игрушку: можно немного поиграть, а потом выбросить. Она покажет, что он ошибся. Его слабое место – самолюбие.

     И Лори уже знала, как ударить побольнее.

     Лучи утреннего солнца струились в большие окна магазинчика, но в помещении вдруг стало темно. Тот же посыльный, недавно доставлявший нарциссы, появился снова. На этот раз у него в руках был букет еще больше.

     – Что это такое? – запротестовала Лори, когда посыльный вручил ей охапку цветущей малины. – Что это такое? Мне ничего не нужно.

     – Я сделал, как мне велели, мэм. К букету прилагается записка.

     Было десять часов утра, и Лори, вся в хлопотах, боялась не успеть выполнить заказ к свадебной церемонии, назначенной на двенадцать. Только она оправилась от того смятения, в которое поверг ее Джефф Ремингтон, как снова неожиданность.

     Неуклюже приняв букет, Лори развернула записку.

     «Лори!

     Вы даже не представляете себе, в какой степени мне стыдно из-за вчерашнего. Цветущая малина означает раскаяние. Искреннее».

     На мгновение ее сердце дрогнуло. Но Лори заставила себя сдержаться. Она убрала записку в конверт, с отвращением глядя на цветы.

     Это были длинные стебли цветущей малины. Похоже, Джефф сам наломал их, затем отнес куда-то, где к ним добавили ветки папоротника, перевязали их и обернули целлофаном.

     Лори с улыбкой взглянула на посыльного.

     – Сколько вы берете за работу?

     – Пятнадцать долларов за доставку в пределах города, мэм. Двадцать – в пригород.

     Решительно подойдя к кассовому аппарату, Лори выдвинула ящик. Достав двадцатидолларовую бумажку, она протянула ее посыльному.

     – Возьмите, – вручила она ему цветы. – И передайте обратно мистеру Ремингтону.

     – Слушаюсь, мэм, – обеспокоенно взглянул он на нее. – Что-нибудь передать?

     – Да. – Развернувшись, Лори возвратилась к столу. – Передайте ему: пусть возьмет свою малину... и сядет на нее.

     – Мэм, это ему не понравится.

     – Очень хорошо, – от всего сердца произнесла Лори.

     Неизвестно, что на этот раз замыслил Джефф Ремингтон, но она убедила себя, что ей все равно.

     Лори уже привела в действие свой замысел отмщения. Утром она позвонила в отдел объявлений местной газеты, решив через нее сообщить всему Сент-Луису, что у нее не было свидания с Джеффом Ремингтоном.

     В этот вечер Лори устраивала ужин по случаю своего дня рождения.

     Прошло уже четыре дня с тех пор, как Джефф Ремингтон прислал ей цветы. Больше она о нем ничего не слышала.

     Но он и весь Сент-Луис услышали кое-что от нее.

     – Так что там насчет этого объявления в газете? – спросил ее Мерритт. – Меня все только об этом и спрашивают.

     Днем Лори решила навестить своего двоюродного дедушку Мерритта. В субботу за праздничным столом соберутся тети, дяди и другие родственники. Но глуховатый Мерритт не любил шумных сборищ: он предпочитал встречаться с людьми в узком кругу.

     Дедушка Мерритт был единственным родственником Лори, которого она считала по-настоящему богатым. Стены его дома были увешаны картинами, на столе сверкали серебро и изысканный фарфор. Несколько эксцентричный, Мерритт всегда относился к Лори с особой теплотой. Своих детей у него не было.

     Лори раскрыла устрицу.

     – Я поместила объявление в разделе «Личное».

     – Какое?

     Лори смущенно пожала плечами. Объявление, которое она поместила в газете, гласило: «Всем, кому это интересно: я не ходила на свидание с Джеффом Ремингтоном. И не собираюсь впредь делать это». И было подписано ее фамилией.

     – Я хотела, чтобы все твердо уяснили: я не по своей воле встречалась с этим... с этим человеком, – сказала она.

     – Кто он такой? Что у тебя с ним? – нахмурился Мерритт. – Что он сделал?

     Лори отвернулась. Она была рада, что сейчас находилась в гостях у дедушки, а не сидела с ним где-нибудь в ресторане. Глуховатый Мерритт в разговоре иногда переходил почти на крик.

     – Так, один мужчина. Он заключил п-пари, что добьется свидания со мной. И уже начал убеждать всех, что выполнил свое обещание. Поэтому я и поместила это объяснение.

     Мерритт задумался. Он всегда утверждал, что ему приятно беседовать с Лори, так как она говорит медленно и отчетливо и он без труда понимает ее.

     – Ха-ха! – наконец громко рассмеялся он. – Наглец получил по заслугам.

     Лори неуверенно взглянула на деда. Объявление появилось в городской газете два дня назад. Ей очень не хотелось устраивать публичную сцену, но нельзя было позволить Джеффу Ремингтону использовать ее. Однако теперь, когда объявление, подписанное ее фамилией, уже увидело свет, Лори стало не по себе.