Телохранители для апостола - Максим Шахов

Когда самолет взлетел и разрешили отстегнуть ремни, Росляков наконец открыл ноутбук. Итак, что ему приготовила аналитическая служба. Похищение шипа от тернового венца, священной реликвии христиан? Интересно, но зачем кому-то красть это из храма… где… на юге Италии. Зачем мне эту информацию дали? Потому что Италия, потому что храм? Скорее всего, ведь аналитики пока тоже не знают, чем все это закончится и каким путем начнут развиваться события. Ладно, запомним этот факт.

Второй факт заставил Рослякова серьезно задуматься. Два трупа найдены в окрестностях города Андрия. Фактически в трех километрах от храма за городом. Личности установлены: некто Карло Патрано и Лео Марини. Патрано известный вор-взломщик, участник многих нашумевших краж в Италии. А Лео Марини я, пожалуй, знаю, встречался пару раз во Франции. Этот прохиндей ерундой не занимается, и Марини не фамилия его, а кличка. Это уже серьезно. Судя по всему (особенно по совпадению времени и даты) эти ребята причастны к краже, потому что она проведена на высочайшем уровне, как мне сообщают. А вот то, что они застрелены ночью на загородном шоссе… причем с произведенным так называемым «контрольным» выстрелом… От ребят избавились. Да, жаль Лео, такой, помнится, забавник был, оптимист. Значит, вот так кончил? Ну, это тенденция в их среде, а вот зачем им шип от венца Христа?

Еще один факт заставил Рослякова задуматься. В Париже убит епископ Флоренци. Это не простой епископ, а папский легат. Видимо, он послан был с каким-то важным заданием, потому что информации о его визите в Париж получить не удалось. Засекречена. Кража реликвий из храмов и убийство епископов — это преступления против христианской церкви. Так что эти события скорее всего находятся в прямой связи с планировавшимся терактом в Ватикане.

А вот этого Росляков еще не знал! Легендарный Абу Нидаль, непримиримый борец, по-своему честный фанатик, человек, который расколол «Организацию освобождения Палестины» в 1974 году, стал отстаивать свои принципы священной борьбы, человек, создавший «Черный сентябрь», найден мертвым. И не где-то, а у себя в Багдаде, там, где ему меньше всего что-либо угрожало. И рассматривается легенда о его самоубийстве. Зачем ему стреляться?

Был ли он фанатиком, этот Абу Нидаль? Если честно, то из того, что о нем знал Росляков, получалось: он просто идейный борец, логик, теоретик. Такие фанатиками не бывают. Но такие как раз чаще всего получают пулю. Сами они тоже не стреляются. Стреляются слабые, отчаявшиеся, а эти сражаются до конца. Они или побеждают или гибнут в борьбе. До него добрались американцы? Он им не мешал. Моссад [7]? Израильтянам он тоже не особенно кровь портил. А если вспомнить раскол в Палестине, разногласия… с кем-то у него были разногласия, и чуть ли не с бен Ладаном. Но бен Ладан мертв, а его последователям… Нет, тут что-то другое!

Два студента-террориста? И опять в Италии? Два марокканских студента, обучавшихся в университете города Перуджа, высланы из Италии после того, как выяснилось, что они готовили покушение на папу римского. Итальянскими спецслужбами перехвачены разговоры, на основании которых и были сделаны такие выводы? Что за чушь? Так, тут даже дословно приводится текст… 26-летний Мохаммед Хлал сказал, что он желает смерти главы государства Ватикан и признается откровенно, что готов убить его, чтобы получить место в раю. Серьезное заявление для того, чтобы в тебе увидели угрозу для национальной безопасности и депортировали из страны! Обхохочешься.

А что же отвечал ему на это признание его друг, 22-летний студент Ахмед Эррахмуни? Ответы не приводятся. По данным расследования итальянской полицией по борьбе с мафией, эти двое радикальных исламистов намеревались с целью покушения на папу римского приобрести взрывчатые вещества. Значит, двое парнишек решили убить главу католической церкви и стали это обсуждать. Полиция услышала и вытурила их за пределы страны. А ребята-то хорошие. Один изучал международные отношения, другой… учился на физико-математическом факультете. Зачем им потребовалось ломать себе жизнь и карьеру? Обкурились они, что ли?

Росляков посмотрел в окно на белые поля облаков под крылом самолета и подумал, что марокканцев могли специально выставить из Италии. И не потому, что они опасны на самом деле. Они своими разговорами на эту тему могли навести спецслужбы на мысль, что папе римскому в самом деле угрожает опасность. И при внимательном рассмотрении они могли заметить настоящие признаки подготовки теракта. В таком ключе ситуация больше похожа на правду. Появляется логика.

Ну а убийство двух имамов в двух разных странах — это вещь нередкая в исламском мире. Такое совершается уже в третий или четвертый раз, хотя экстремисты сами пытаются о таких случаях умалчивать. Слишком очевидная причина. Здравомыслящие и истинно верующие в Аллаха имамы желают остановить разгул террора и очень часто платят за это жизнью. Кому же хочется, чтобы они отворачивали паству от экстремистов. Нет, экстремистам нужно, чтобы мусульмане были с ними.

И эти кражи из храмов… в Екатеринбурге, в Хабаровске, в Сербии и Эфиопии… Из храмов крали всегда, потому что всегда находились ублюдки, для которых нет ничего святого. Крали старинные иконы, золотые оклады и сосуды. Это не «в тему», это совпадение…

Следить за отцом Лонгином было легко. Во-первых, он никуда толком и не ходил, а во-вторых, лезть туда, куда он ходил, Максиму было запрещено. Поэтому вся слежка за эти дни перед отлетом в Италию сводилась к сидению в машине, на лавке в парке, в соседнем кафе, в подъезде дома напротив, откуда окна выходили на нужный объект, и тому подобное. Дело привычное и хорошо знакомое. Сначала Смоленская область, потом Москва. Только вот личность игумена Лонгина незаурядная. Росляков много интересного рассказал Максиму, прежде чем отпустил выполнять задание.

О том, что у него был контакт с представителем экстремистской группировки, отец Лонгин рассказал сам. Убедил владыку Кирилла, а потом пришел к своим бывшим коллегам и признался. С Олегом Геннадьевичем Василичевым, как когда-то звался в миру отец Лонгин, Росляков раньше знаком не был. Но то, что о нем рассказали коллеги, вызывало уважение. Профессиональный разведчик, матерый нелегал, за плечами которого несколько таких операций, что их хоть в учебники вноси.

Но пришло время, и этот холодный профессионал вдруг оставил службу и удалился в монастырь на Смоленщине. Кто-то говорил, что Василичев сломался, кто-то, наоборот, уверял, что мировоззрения человека перешли на иной, более высокий уровень. Иногда наступает у думающих людей такой момент, когда он понимает, что своими действиями, какие бы они благие цели ни преследовали, он все равно несет зло, совершает зло, способствует злу. И он выбирает единственную доступную возможность уйти от этого — удалиться от мира, от людей, отгородиться высокими и толстыми стенами монастыря.

Росляков даже попытался представить себе эту философию. Получалось у него, что в мире постоянно идет борьба добра и зла. И процесс этот стремится к равновесию. Но понятия «добро» и «зло» носят чисто теоретический характер. И применять их на практике в жизни сложно, невозможно и вредно. Какое бы ты добро ни совершал, какой бы благой шаг ты в жизни ни сделал, он обязательно будет благом для одних и злом для других.

Конечно, защищая ребенка от террориста, убивая террориста, ты совершаешь благое дело. Ты герой, тебе ордена и памятники полагаются. А если разобраться? По отношению к ребенку, к его родителям ты совершил добро. А по отношению к террористу? Разумеется, зло! Просто мы привыкли не считаться с теми, у кого иные понятия и представления, кто не вписывается в наши правила жизни. Это Росляков тоже понимал и принимал. Но…

Это проклятое, подлое и гнусное «но» возникало всегда и в самых неподходящих местах размышлений. Но террорист тоже убежден, он свято верит в то, что совершает благое деяние! И Рослякова в его размышлениях понесло вообще в такие дебри, из которых он потом с трудом выбрался. А с точки зрения муравья, на которого ты наступил, таракана, которого ты убил тапочкой? С их точки зрения, ты вообще вселенское зло.

И лучше об этом не думать. Самым правильным следует оставаться в рамках своих обыденных убеждений. Не становиться на защиту и на путь простого принятия абстрактного добра, абсолютного добра. Просто нужно быть на стороне своего добра, такого, каким ты его понимаешь, каким его принято понимать в твоей жизненной среде. Вот и живи, и защищай его. И не пытайся объять необъятное… если ты до этого еще не дорос.

Максим выслушал рассказ о личности отца Лонгина спокойно и флегматично, то есть как обычно. Никаких «ого» и «ну и ну». Принял к сведению и пошел работать. Это так казалось полковнику Рослякову, а на самом деле Максим воспринял информацию о своем «объекте» не так однозначно. Он считал основным и особенно важным моментом то, что бывший разведчик, а ныне монах все равно в данной ситуации выбрал активную позицию.