Найденный крейсер - Енё Рэйтё

«Фараоном» назывался кабак, принадлежащий некоему египтянину; притаившийся в одном из самых темных закоулков старого города, притон этот служил местом встречи столь же темных личностей.

– Ну что ж, мы готовы тебя проводить туда и обождать, – предложил Джимми.

– Ну а ежели дело дойдет до кулаков… то можем и подсобить, – громко икнув, поддержал предложение Рыжий Васич. Как оказалось, он попал в точку, поскольку речь шла именно о кулачном споре.

– Главное, что от нас требуется, – разъяснил по дороге Билли Узел, – это разнести ко всем чертям их поганую лавочку. Иначе никак нельзя. Надо раз и навсегда проучить этих гнусных доносчиков! – Голос у него был громкий и зычный.

– Не беспокойся, все будет улажено в наилучшем виде! – заверил его Джимми. – Важно только управиться без проволочек, чтобы не заставлять ждать Пиратку Пепи.

Джимми слегка успокоился, увидев, что посетителей в кабаке всего человек десять – двенадцать, не считая хозяина в тюрбане, стоявшего за стойкой. Едва Билл появился на пороге, как без лишних слов из самого дальнего угла заведения ему в голову запустили бутылкой и промахнулись всего на каких-нибудь полдюйма.

В ответ Васич тотчас же опрокинул на честную компанию накрытый стол и запустил в нее стулом, а жирного пузатого египтянина, перескочившего через стойку с кухонным ножом в руке, Джимми вышвырнул на улицу с таким треском и так далеко, что надеяться на скорое возвращение владельца не приходилось.

Билли Узел разбушевался вовсю. На троих противников он опрокинул тяжелую барную стойку, затем резко метнулся навстречу другим нападавшим. Те замешкались и не успели опомниться, как на них обрушилось зеркало в полметра шириной.

Джимми От-Уха-До-Уха и Рыжий Васич тоже не теряли времени даром и успешно довершили разгром обстановки.

– Постойте! – с трудом отдуваясь, остановил приятелей Билли.

Заранее припасенным куском красного мела он накарябал на стене огромными кривыми буквами:

Столпившиеся на улице зеваки глазели на происходящее, однако не вмешивались по неписаному закону городских окраин: не встревать в дело, непосредственно тебя не касающееся. Но даже если бы кто-то и пожелал вмешаться, то его дерзкое желание мгновенно испарилось бы при виде грозной троицы погромщиков, которые, сделав свое дело, поспешно скрылись в направлении старой гавани.

По указке Билла приятели без труда отыскали Хьюго Шухера и зазвали его в свою команду.

Вот только штурмана подобрать никак не удавалось. Те, что подворачивались попутно, и задаром были не нужны. Правда, хоть с боцманом подвезло. Из-за выпирающих наружу ребер и глубоких ключичных впадин, напоминающих солонки, а также острых локтей и тощих коленок он был известен среди портовой публики под кличкой Мешок Костей. Однако штурмана по-прежнему не было.

В полночь к условленному месту встречи примчалась Пиратка Пепи в сопровождении нескольких моряков. Выбор ее, между прочим, оказался на редкость удачным, ибо она заманила в команду, к примеру, такого отличного знатока морского дела, как Оболтус Швед, и такого превосходного радиста, как Полосатый Гарри. Этот парень получил свою кличку из-за располосованной в драке физиономии. К остальным матросам тоже не могло быть никаких претензий.

– Но без штурмана ведь все равно не тронешься в путь! – с досадой воскликнула Пиратка Пепи и в сердцах так хлопнула себя по крутому бедру, что аж гул пошел.

– Не обращаться же в контору по найму… – буркнул Джимми.

– Так и быть, согласен править вашим корытом!

Все обернулись на голос. Возле ближайшего фонарного столба стоял вызывающего вида смазливый молодчик. Он только что кончил свертывать цигарку, послюнил папиросную бумагу и, чиркнув спичкой, закурил.

– Откуда он, к чертям собачьим, свалился?! – Пиратка Пепи оторопела от удивления.

– Это Медный Граф, – без особого восторга пояснил Джимми. Он и впрямь не обрадовался, что этот смазливый хлыщ встал поперек дороги к его заветным желаниям. Медный, или Рыжий, Граф считался среди моряков признанным красавчиком. Будучи испанцем (во всяком случае, выдавая себя за испанца), он к природной элегантности умел от себя добавить шику. Непокорные рыжие кудри, красивое бронзово-смуглое лицо, вызывающе яркий голубой или красный шейный платок, пестро-клетчатая или желтая шелковая рубашка, всегда начищенные до блеска штиблеты, брюки из мягкой замши, широкий пояс с пряжкой и стройная, мускулистая фигура – все эти достоинства по отдельности и вместе взятые кололи глаза Джимми. К тому же Медный Граф замечательно пел и играл на гитаре, а его задорный, раскатистый смех и ослепительно белые зубы по своей притягательной силе могли соперничать разве что с пламенным взглядом. Поистине ледяным сердцем обладала та женщина, которая при первой же встрече не вешалась бы ему на шею. Кроме того, Медный Граф был известен как превосходный капитан, штурман и механик.

– Значит, ты согласился бы?… – с недовольным видом уточнил Джимми.

– С чего бы я стал зря языком трепать!

И Медный Граф подарил Пиратке Пепи обворожительную улыбку. Однако ледяное сердце Пепи и не думало таять. Тем более не собиралась она и вешаться ему на шею.

– А штурман-то из вас хороший?

– Не срамись, Пепи! – одернул ее Хьюго Шухер. – Этот малый с испорченным компасом привел «Ураган» в порт почти от самого Северного полюса.

– Ну что ж, тогда берем вас к себе. Будем знакомы: Пиратка Пепи… Эй, поосторожнее! Не откусите мне руку!

Капитанша отдернула руку, однако сама при этом слегка зарделась.

…На следующее утро, закончив погрузку провианта, «Слепой папаша» поднял паруса и полным ходом взял курс на юго-запад.

Его разношерстная команда и не подозревала, что за путешествием судна с тревогой и ожиданием следят весьма высокопоставленные особы.

В Британском адмиралтействе были получены радиограммы с островов Самоа и Фиджи, затем – сообщение о том, что судно миновало мыс Блаунт с отклонением в четыре градуса.

Прошло еще несколько дней… Сотни радиоприемников шарили в радиоэфире в надежде поймать сигналы «Слепого папаши»… Но – напрасно!

Миновав мыс Блаунт, корабль не подавал больше признаков жизни. Уже третье судно бесследно исчезало в этой заколдованной части Тихого океана. Во всем этом было что-то зловеще непонятное…

Глава десятая

Всеобщий мир и согласие на борту «Слепого папаши» было нарушено вскоре после его отплытия. Лавину стронул с места старый Вагнер. Либо он влил в себя недостаточное количество спиртного, либо выпивка оказалась не слишком крепкой, но факт остается фактом: в момент отплытия Вагнер, пошатываясь меньше обычного, взобрался на капитанский мостик. Рывком выхватил из бездонного кармана своего замызганного пиджака какой-то предмет, попутно рассыпав по палубе кучу всякой всячины: связку отмычек, моток путаной бечевки, пару бельевых прищепок, коробок со спичками… Затем он с торжественным видом водрузил найденный в кармане предмет себе на голову, и тут стало ясно, что он вознамерился использовать фуражку полицейских волонтеров Сан-Франциско в качестве атрибута капитанской власти. Решительным, командным тоном он рявкнул в переговорную трубу: