Призрак золота Ямаситы - Олег Уланов

Ему повезло. Щёлкнул замок и, дальняя дверь открылась. В коридор вышел невысокий японец в темно-синей куртке с большой кожаной сумкой через плечо.

Олег быстро прошел к двери и вошел в туалетную комнату.

Японец что-то крикнул Умелову, показывая вглубь помещения.

Олег посмотрел на кафельную стену, где висел пустой кронштейн для туалетной бумаги, и ответил японцу на русском языке:

– Спасибо. Мне не нужна туалетная бумага.

Зайдя в кабинку, он с удивлением обнаружил, что вместо привычного унитаза в полу была вмонтирована чугунная эмалированная прямоугольная чаша. Точь в точь такая же, как в общественном туалете Курского вокзала Москвы.

Стоя в кабинке над этой чашей, он услышал, как хлопнула дверь в туалетную комнату.

Лысый все сделал так, как ему велели его новые партнеры. Приехав в отель, он не стал ничего рассказывать Прыщу. Сообщил лишь, что, возможно, сегодня вечером все решится в их пользу.

Еще раз проверив пистолет, закрывшись в ванной комнате, Лысый засунул его за пояс.

Не раздеваясь, он походил взад-вперед по комнате. Сказав Прыщу, чтобы тот не уходил из номера и ждал его звонка, Лысый, наконец, вышел на улицу.

Бесцельно побродив по Саппоро около часа, он отправился в чайный дом «Сакура» и пришёл туда чуть раньше запланированного времени.

Оглядевшись в зале, он безошибочно определил ту бамбуковую перегородку, за которой его ждал член якудза. Указав официанту, что хочет сесть именно туда, он скрылся за перегородкой. Человек, сидевший на татами, быстро поднялся и, не говоря ни слова, покинул заведение.

Удобно разместившись, он стал ждать появления объекта.

Журналист появился через пятнадцать минут. Один, без американки.

«Это упрощает дело», – обрадовался Лысый.

Нельзя было сказать, что Леха Лысенков не испытывал волнения. Оно, конечно, было, но не оттого, что сейчас он должен был оборвать чью-то жизнь, а потому что ему хотелось это сделать как можно скорее. А затем так же быстро свалить на Родину, где он, собрав братву, объявил бы им, что все дела с япошками отныне будет вести он, а не Хром, которого упаковали на Хоккайдо за наркотики.

Задумавшись, он чуть не пропустил момент, когда журналист встал с татами и отправился в туалет.

Лысый быстро надел ботинки и поспешил следом за объектом.

Пройдя через зал, он засунул руку под куртку и нащупал рифленую рукоятку «Макарова».

Прямо за бамбуковой перегородкой начинался десятиметровый коридор. В его глубине стоял японец в синей куртке и с сумкой через плечо. Увидев Лысого, тот улыбнулся и пальцем указал ему на дверь.

«Во, дают якудза. На каждом метре страхуют», – про себя подумал Леха Лысенков.

Кивнув японцу, он тихо толкнул дверь и так же тихо закрыл её.

В туалетной комнате было только две кабинки. Одна из них была открыта. Значит, журналист был в соседней.

Достав из-за пояса пистолет, Лёха снял его с предохранителя и, приблизительно определив, где могла быть грудная клетка журналиста, хладнокровно расстрелял всю обойму.

Он слышал, как тяжело упало тело. А короткий хрип и бульканье (по всей видимости, крови), возвестили о том, что объект готов.

Быстро засунув пистолет за пояс, он застегнул куртку и выскочил из туалета. Странно улыбаясь, японец стоял на том же месте.

Выбежав на улицу, он чуть не сбил в дверях американскую подругу журналиста, которая заходила в чайный дом.

Пробежав два квартала, Лысый увидел автомобиль с включенной аварийкой, стоявший на парковочном месте у бордюра.

Запрыгнув на переднее сидение, он узнал человека, сидевшего за рулем. Это был сам Риохиро Акаши. Как сказал сегодня днем переводчик, – правая рука господина Таканиси.

Тойота быстро вырулила со стоянки и, не нарушая правил, стремительно помчалась на юг Саппоро, постоянно сворачивая на второстепенные улицы.

Лысый, немного успокоившись, повернулся к Риохиро.

– Все ништяк, братан. Журналист готов. В сортире остывает…

Японец ничего не ответил, спокойно продолжая вождение.

Лёха заметил, что он был в очень тонких перчатках. Даже левый мизинец, в них выглядел так, как будто был целым.

Проехав еще с десяток кварталов, автомобиль завернул к длинным административным зданиям. Медленно двигаясь вдоль них, Риохиро повернул в узкий проезд и сразу же остановился.

Выключив зажигание, он повернулся к Лысому и, показав рукой на стоящую в проезде автомашину, произнес по-японски:

– Дальше я поеду один. А ты останешься здесь. Навсегда…

Лёха понял по-своему… что, мол, надо сменить машину.

Он повернул голову, пытаясь нащупать ручку фиксации двери. Краем глаза он заметил, как что-то мелькнуло на уровне его виска.

«Ствол!» – это была последняя его мысль, потому что пуля, выпущенная с близкого расстояния, разрушила жизненный орган, которым он мог думать.

Через мгновение тело, столько лет удерживающее его душу, ослабило свою хватку.

Душа, освободившись от этого бремени, поднялась, просочившись сквозь крышу автомобиля, и увидела, а может быть, почувствовала или просто узнала, как японец спокойно вышел из Тойоты и направился к стоящей дальше, в проезде, машине.

Жизнь продолжалась, но уже без него!!!

Они уезжали… А как же он?

А для грешной души Лёхи Лысенкова был только один путь. Туда, сквозь длинный темный переход, в мир, где нет ни пространства, ни времени. А, если сказать иначе, то в Чистилище, где его душа будет мучительно ожидать Великого Суда, на котором его встретят те, кого он когда-то загубил…

Старший офицер уголовного департамента полиции Саппоро, Кацудзо Ниши ехал на срочный вызов. Дерзкое убийство в чайном доме «Сакура». Причем, по описаниям, которые он по телефону уже получил от своих коллег, убийца – европеец, скорее всего русский.

Около входа в заведение, дежурило несколько полицейских, отгонявших от входа различных зевак.

– Господин Ниши. Всех, кто находился во время убийства в чайном доме, сейчас опрашивают офицеры полиции. Личность убитого выясняется, – отрапортовал дежурный офицер своему непосредственному начальнику.

Кацудзо Ниши, выслушав короткий доклад, спросил:

– Подозреваемый задержан?

– Нет, господин Ниши. По свидетельствам очевидцев, он пробежал два квартала, а затем сел в серебристую «Тойоту Камри». Сейчас эту автомашину ищут дежурные патрули. Мы так же работаем с камерами наружного наблюдения. Возможно, запись что-нибудь покажет.

– Хорошо. Давайте, пройдем внутрь, – Кацудзо Ниши остался удовлетворен докладом подчиненного.

В чайном зале шла обычная оперативная работа. На каждом татами полицейские опрашивали посетителей. Пройдя мимо них, Кацудзо Ниши узнал в плачущей девушке американку из «Саппоро Гранд отеля». Повернувшись к подчиненному, он спросил:

– Эта особа тоже была здесь?

– Да, господин Ниши. Она столкнулась с убийцей прямо в дверях заведения.

– Я потом с ней пообщаюсь. А есть главный свидетель? – старший офицер оглядел весь зал.

– Да, господин Ниши. Свидетелей два. Одного из них опрашивают в комнате управляющего, а второго – в комнате персонала.

– Ну, что же, пойдемте, посмотрим на них.

С этими словами офицер прошел в коридор, за которым начинались административные помещения.

Пройдя к комнате управляющего, он открыл дверь. За столом спиной к нему сидел японец в синей куртке и что-то рассказывал офицеру полиции.

Кацудзо Ниши тихо прошёл в помещение и, сев у стены, стал слушать этот диалог.

День у работника частной компании «Коммунальные защитники», Тесуджи Такада с самого утра не задался. Сначала начальство отправило его на срочный вызов в китайский публичный дом, где какой-то европейский посетитель в порыве экстаза ногой свернул смеситель на гидромассажной ванне. А вечером, когда он уже собирался домой, начальник попросил его съездить в чайный дом «Сакура» и устранить засор в туалетной комнате. Тесуджи Такада не стал спорить, тем более что его шеф обещал двойную оплату за этот вызов.

Приехав по адресу, он зашёл в туалетную комнату, где в одной из кабин не смывалась вода, и закрыв дверь на ключ, приступил к устранению проблемы. Провозившись около получаса, он, наконец, извлек из унитаза то, что мешало сливу воды. Это была разбухшая женская прокладка, огромных размеров. Явно этот предмет попал туда не от жительницы Саппоро. Во-первых, очень редко можно было встретить таких больших японских женщин, разве что в сумо. Скорее всего это была иностранка. А во-вторых, бросить прокладку в унитаз могла любая представительница слабого пола, но только не японка…

Выругавшись, Тесуджи Такада, завернул мусор в пластиковый пакет и долго-долго мыл сначала ерш, а потом свои руки в раковине. Приведя себя в порядок, он еще раз проверил смыв и, убедившись, что все работает нормально, направился к выходу.

Когда он вышел в коридор из дамского туалета, его чуть не сбил с ног странный высокий европеец, который быстро прошел мимо него.