Роман после драконьего развода - Карина Иноземцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отсчитала деньги и вручила их орку.
— А хотите буду присматривать за вашим товаром? — решила начать поиски работы.
Мужчинка замер. Посмотрел на "кенгуру" в котором мирно посапывал сынишка. Иринка за ручку стоит и разглядывает местные достопримечательности.
— Нее, хорошая, не нужно мне таких изысков, — покачал он головой.
Дети ему мешают. Ладно, пойду в других местах поищу.
Поплутав по местному рынку прикупила кастрюльку, сковородку, мясо и еще муки с солью. Больше моя тушка не донесет. Так же я каждому продавцу предлагала свою помощь, описывала что могу считать и даже мыть их запыленный товар. Каждый из мужчин смотрел на моих детей и отказывался. А на мое "я могу в вашем доме убираться" они вовсе бледнели и мямлили что-то несуразное себе под нос.
Так мы оказались возле Арены.
Но мне все же кажется что Шар'ах нас специально сюда притащил.
Вокруг было слишком много мужчин, мальчиков и ребят и мне становилось дурно от мысли пройти мимо них. Все кричали, галдели и прыгали. Они настолько эмоционально болели "за своих" что даже кулаками размахивали.
Я не забыла упомянуть про одежду? Которой почти и не было?
Шар'ах нырнул в это море тестостерона и утащил за собой Иринку. А я так и зависла возле незримой линии толпы. Постояла, подумала что антицелюлитный массаж со всех сторон мне сейчас полезен и пошла бороздить просторы болельщиков.
Стоило мужчинам распознать мое бренное тело, как они расползались в разные стороны и уступали место поближе к арене. Так я оказалась возле шпиля со штанами, где уже во всю наблюдали дочка с новым другом.
На арене было как-то слишком дико. Там сражались зеленоватые орки в одних портках и норовили пустить друг другу кровь. По их лицам было видно, что сражаются не первые пять минут. Они устали, запыхались и уже не рады борьбе.
— Норо и Рьен всегда на одном уровне, — зашептал чей-то голос за моей спиной. — Братья ведь, когда им надоест подавать свою сульде. Вывесили вон, дрожат рядышком.
Присмотрелась. Вроде и правда одинаково вышитые бриджи висят совсем рядом.
Через некоторое время дерущихся растащили по углам и уложили пить водичку.
— Тал с Урд'ахом щас будут! — восхищенно раздалось со всех сторон.
Чувствовалось что местные только и ждали этого. Шар'ах даже вытянулся на носочках. Иринка так же недоуменно наблюдала за тем как песок посыпают чем-то белым, а по "углам" встают огромные орки.
Урд'аха я сразу узнала. Он был с изумительными глазами. Мне почему-то казалось, что я их вижу даже со стороны спины. Или орк просто смотрел на меня?
Противник у него был темно — болотного цвета, жилистый и кряжистый. Напоминал мне танк который поставили на бок.
И почему эти ребята такие огромные?
— Ё! — крикнул секундант и отбежал подальше от гигантов.
Великаны кинулись друг к другу.
Поднялся ор. Крик. Звуки разбудили Эля. Малыш закричал, но никто его не слышал, кроме меня. Пока ставила сумки и доставала младенца, крики резко оборвались.
А потом по Арене прокатился громкий хор голосов:
— Тал! Тал! Тал!
Поднимаю голову. Темно — болотный победил.
Почему-то мне стало жалко Урд'аха. Он уже ушел с песка. Поискала ар' хана глазами, но видела лишь как "болотце" выплясывает какой-то боевой танец под стук барабанов.
Не верю что Урд'ах так быстро слился. Не в силе тут дело. В чем-то еще? Политика? Родословная? Или его подкупили?
Ответа мне никто не дал. Зрители расходились. Арена пустела.
Я груженная сумками и плачущим сыном пошла выбираться из низины. Тяжело? Пот льет ручьем? Ну а что сделаешь? Мне после подъема в горку еще четыре киллометра топать вместе с дочей.
— Да! А пожелай ты им ни пуха ни пера. Да! Пусть не по правилам игра. Да! И если завтра будет круче, чем вчера, "Прорвёмся," — ответят опера. Прорвёмся, опера! — вспомнилась мне песня ЛЮБЭ. Жизнеутверждающие слова в данном случае.
Бодрит.
Шар'ах помог донести сумки лишь до дороги, а потом сбежал, сказав:
— Я нужен отцу.
Хорошо что сегодня нам попался этот малец, но все же интересно что он делал рядом с моим домом?
13
— Оливия Ратинианская, поздравляем. Вы вновь в положении! Даже удивительно для Вас.
Смотрю на незнакомых людей со стороны. Они вызывают разные эмоции: кому-то хочется вырвать глаз, другому — отгрызть ухо. Обычная депрессия беременных. Если мне еще хоть кто-то напомнит что я не Истинная, то откушу голову мужу и скажу что сам виноват. Девушке с богатым приданным не нужна супер — пара, которая будет ее вечно хотеть во всех позах.
— Оливия Ратинианская, вы прекрасно выглядите, — шепчет белокурая шпала под руку с представительным лордом. — Эта беременность вас совсем не полнит. С какой-то из сторон это точно не будет заметно.
Ох, дорогуша, я знаю что ты имеешь ввиду. За моим огромным пузом не поймешь отъелась я или хожу на последнем месяце.
Надо этой заразе вырвать патлы и укоротить язычок. Заодно и клыки подточим. Полезно для зубов кости грызть. А эта мымра на один зубок.
Стою. Молчу.
— Вы прекрасно смотритесь, лиера Оливия. Этот богатый наряд сразу говорит о вашем положении.
Что они все заладили о статусе, положении и беременности?
Почему я молча принимаю их зубоскал за вежливую улыбку и продолжаю изображать дерево?
Двигайся!
— Оливия, — ко мне подходит красивый дракон. — Ты сегодня прекрасна, как всегда. Таблетку выпила?
Хлоп — хлоп на него глазами. Рожа у этого красавца очень знакомая. Что-то в его взгляде и поведении мне совсем не нравится. А его таблетка…
— Да, — губы еле разлепляю. Они из чего отлиты?
— Прекрасно. Пришло время выпить и это, — мужчина отдает бокал, но там явно не шампанское.
Не нравится мне его морда. Неправильный какой-то красавец. Из его рук лучше ничего не брать. И жижу эту вылить надо в распрекрасное лицо.
— Да, — моя рука покорно забирает бокал.
Нет! Стой! Нельзя!
Я вспомнила этого дракона! От бывших даже веник брать нельзя! Брось каку! Фу!
По лицу Оливии сбежала маленькая слизинка, которую тут же стер Ялтон. Со стороны все видят как муж ухаживает за женой, а я "заперта". Не могу повлиять на процесс издевательства над девушкой.
Агррр, аррр, пусстии же…
* * *
Очнулась вся в поту. Мокрая. Замерзшая и с ужасным тремором. Меня трясло, как чашку в поезде. Липкий страх сковывал тело, а губы, как во сне, еле
