Сирруш - Павел Сергеевич Марков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет, — заверил его Шанкар, однако, когда пастух вновь зачесал с тупым видом затылок, слегка усомнился в праведности своих слов.
— Ну вот, тот мужчина спросил, о каком таком синха я говорю. Пришлось объяснять, что, мол, зверюга такая. Полосатая, клыкастая, усатая и рычит постоянно, — пастух попытался изобразить рык синха, но получился лишь жалкий хрип, который рассмешил бы даже котенка. Кроме того, он чуть не проглотил тростинку. Раздраженно выплюнув ее, пастух продолжил. — Ну, странник понял, о ком я толкую, и сказал, что у него на родине, в Парсусе[1], таких зверей называют шер, — тут пастух пожал плечами, — мне показалось сие название более звучным, чем привычное синха.
— Хм, — безразлично хмыкнул Шанкар.
Монотонный рассказ пастуха, вкупе с убаюкивающим шелестом листьев и сильной жарой, навеяли на него дремоту. Глаза начали слипаться сами собой, но он усилием воли сумел прогнать сонливость.
— Вот так, — закончил свой рассказ пастух и опять уставился на овец.
Окончательно победив сон, охотник спросил:
— Что происходит с лугами?
— А?
— С лугами, — терпеливо повторил Шанкар.
Пастух перевел взгляд в указанном направлении:
— А че с ними не так?
Охотник вскинул брови:
— Разве не видно? Земля высохла и потрескалась. Трава поредела и приобрела желтый оттенок, — он взял из-под ног в ладонь ком земли и демонстративно надавил — тот тут же рассыпался на мелкие крошки, словно зола из очага. Подхваченные ветром, они разнеслись по округе.
— Не знаю, — вновь зачесал затылок пастух, — вы лучше у главы спросите, он…
— Разбирается в этих вопросах лучше, чем вы, — закончил за него Шанкар.
— В-о-о-о, — он поднял указательный палец вверх, — правильно мыслите.
— Вы меняете места выгона?
Пастух тупо уставился на него:
— Нет, а зачем?
Шанкар едва сумел сдержать стон:
— И сколько лет вы пасете здесь овец?
— Я не помню, — пастух опять полез пальцами на затылок.
Понимая, что больше ничего от него не добьется, Шанкар поднялся. Как бы хорошо ни было сидеть под салом, но нужно продолжать путь. Да и компания пастуха начинала его утомлять.
— Уезжаете? — спросил тот.
— Да, мне пора, — бросил охотник, отвязывая кобылу и вскакивая в седло.
— Жаль, — сказал пастух. В его тоне было ровно столько жалости, сколько испытывает женщина к таракану на кухне.
— Доброго вам дня, — вежливо попрощался Шанкар, выезжая на дорогу под палящие лучи солнца.
— И вам того же, — бросил ему в след пастух, глаза которого вновь приняли отсутствующее выражение.
Вскоре Шанкар оставил за своей спиной луга для выпаса скота. Впереди начинались поля с засеянными злаками и первые оросительные каналы. На горизонте показалась ближайшая деревня. Работников на полях оказалось меньше обычного. Видимо, большинство из них пережидали жаркое время суток под крышами своих жилищ.
Обливаясь потом и, то и дело, прикладываясь к фляге, Шанкар мечтал поскорее оказаться в прохладном месте.
Поселение представляло собой небольшую деревушку с двумя параллельными улицами, окруженную со всех сторон полями, которые покрывала сеть оросительных каналов. Река Сарасвати находилась немного восточнее, примерно в получасе езды верхом. Дом главы располагался на невысоком пригорке южнее остальных хижин. Это было двухэтажное здание из необожженного сырцового кирпича.
Не долго думая, Шанкар направил кобылу в сторону жилища старосты, в уме предвкушая прохладное омовение и отдых за кувшином свежей воды. О том недоразумении, что осталось болтаться во фляге, охотник и думать не желал.
Распугав по пути ватагу загорелых до черна детей, которые в изумлении уставились на его лук за спиной и копье, прикрепленное к седлу, Шанкар остановил кобылу возле массивной деревянной двери и спешился. Животное издало фырк облегчения и мотнула головой. Потрепав лошадь по загривку, охотник решительно и громко постучал.
По ту сторону послышались шаркающие шаги и скрип отодвигаемого засова. Дверь слегка приоткрылась, и на пороге показался худой щуплый старик, подслеповато щурящий серые глаза из-под густых седых бровей, сросшихся на переносице орлиного носа.
— Что вам угодно? — прохрипел он скрипучим голосом.
— Мне нужно видеть главу деревни, — ответил Шанкар.
— По какому поводу?
— Насчет Сарасвати.
Лоб старика пробороздили морщины:
— А вы, собственно, кто будете?
— Шанкар. Охотник из Мохенджо-Даро, — он вытер пот со лба и мысленно попросил Богиню-мать, дабы та вразумила старику впустить его внутрь как можно скорее.
— А, вы, наверное, тот благородный охотник, которого хотел к нам прислать Его Светлость, да хранит его здоровье Богиня-мать, — догадался старик.
— Совершенно верно, — Шанкар моргнул, дабы сбросить с глаз соленые капельки пота.
— Входите, — старик распахнул дверь и отошел в сторону, пропуская его внутрь.
Очутившись в прохладном сумраке комнаты привратника, Шанкар испытал настоящее облегчение.
— Можете оставить свои палки здесь, — прошамкал старик.
«Палки?».
Однако охотник спорить не стал, а спокойно снял со спины лук, отстегнул кинжал от пояса и поставил свое добро в углу, на который показал скрюченным пальцем привратник. Копье осталось снаружи, прикрепленное к седлу лошади.
— Я провожу вас до ванной комнаты, — старик зашлепал вперед босыми ногами, — смоете дорожную пыль, расслабитесь, а затем пройдете в гостиную. Староста примет вас там.
Шанкар устало пожал плечами и, молча, пошел следом. Зайдя в комнату слева, они оказались в квадратном помещении с местами для омовений. Возле каждого стояли по одной кадке и кувшину с водой.
— Полотенце на крючке за дверью, — пробубнил старик и скрылся за порогом.
Шанкар подошел к одному из небольших возвышений и потрогал руками сосуды. В кадке была холодная вода, в кувшине — горячая. Видимо, ею при необходимости разбавляли ледяную. С презрительной усмешкой на губах, Шанкар отодвинул подальше кувшин и, сняв насквозь пропитанную потом рубаху и набедренную повязку, окатил себя холодной водой. Издав блаженный вздох, он вытерся полотенцем и вновь нацепил набедренную повязку, однако рубаху одевать не стал. Вместо этого, он замочил ее в другой кадке, выжал и повесил на крючок поверх полотенца.
«Полагаю, хозяин не будет против. Я ведь, все-таки, почетный гость, как-никак».
Уверенно кивнув своим мыслям, Шанкар вышел из ванной комнаты в коридор, где его поджидал привратник.
Казалось, старика ничуть не смутила почти полная нагота охотника:
— Готовы? Тогда идемте в гостиную.
Они прошли несколько шагов по коридору, а потом свернули в комнату справа. Прямоугольное помещение оказалось скромно обставленным. Глиняный пол устилал простой шерстяной ковер серого цвета. Из круглого отверстия в потолке проникал солнечный свет, падая лучами на низкий квадратный столик, на поверхности которого виднелись пара терракотовых
