Виновата только я… - Шарлотта Лэм

— Он попал в очень тяжелую ситуацию, до сих пор он испытывает финансовые трудности и не видит выхода. Вот почему он забыл. Он собирался обновить ее, когда она истекла, но… Я знаю, что это было глупо…

— Глупо — это мягко сказано!

— Я не прошу вас позволить ему уйти от ответственности…

— Хоть это хорошо, — огрызнулся он. — Потому что я и не собираюсь. А почему, собственно, должен?

Она отвернулась, опустив голову, но вскоре опять подняла к нему голубые глаза, которые начали подозрительно блестеть от стоявших в них слез.

— Его жизнь будет разрушена, если придется выплатить все сразу… У него уже заложены дом, фирма… В банке денег тоже нет. Для возмещения огромной суммы убытков ему придется продать дом, может быть, компанию тоже.

— Это не мои проблемы, а его! — коротко бросил Закери. — Как авария на его совести, так и все последствия, вытекающие из нее, естественно, тоже. — Он смотрел на нее с сардонической улыбкой. — А вы, мне кажется, или очень наивны, или чересчур оптимистичны. Неужели вы надеялись, что стоит вам сюда явиться, и я сразу махну рукой на убытки только из-за того, что вы рассказали мне слезливую историю о разрушении жизни вашего отца?!

— Я просто подумала, что… — начала она, но он быстро прервал ее:

— Единственная жизнь, которая меня действительно интересует, так это моя собственная, а ваш отец, как известно, испортил ее прошлой весной.

В отчаянии она закричала:

— Я знаю, как сильно вы пострадали, но вы поправитесь. Через год вы уже будете в полном порядке!

— Не забывайте, что я теряю годы жизни после аварии. Но не только это. В огне погибли картины, над которыми я работал годы. Но и это еще не самое страшное — с тех пор я не могу больше работать! После аварии я не нарисовал ничего. Каждый день я бьюсь головой о стену, пытаясь создать хоть что-нибудь, но во время аварии я потерял свои способности. Каждый раз, когда я беру кисть, мои руки и мозг не согласуются… Вы можете себе представить, каково это? Не рисовать для меня подобно параличу. Уж лучше бы я умер!

Она слушала, замерев, словно превратившись в камень, а Закери смотрел на нее глазами, в которых полыхал недобрый огонь. Все это негодование и ярость кипели в нем уже давно. Какое же это было необыкновенное облегчение — выплеснуть их наружу!..

Конечно, не девушка была виновата в том, что с ним произошло, а ее отец, но, кажется, она считала, что как раз ее отец больше пострадал в аварии. Это-то и злило Закери.

— Не заставляйте меня сочувствовать вашему отцу! Может быть, я смог бы его простить, если б был святым, но я не святой и не претендую на это звание. Когда дело будет рассматриваться в суде, размер убытков будут определять другие люди, исходя из известных фактов. Ваш отец должен будет подчиниться их решению.

— Но если бы только вы… — настаивала она, отчего Закери снова вышел из себя.

— Неужели вы действительно полагаете, что я откажусь от возмещения ущерба? — Его превратившиеся в щелки глаза цинично взирали на нее, но тут ему на ум пришла кое-какая догадка. — А может быть, я просто не до конца понял? Может, вы хотите предложить мне что-то взамен денег?

Она смотрела, не понимая его, в ее голубых глазах застыло недоумение.

Закери засмеялся, специально задержав оценивающий взгляд на ее небольших высоких грудях, спрятанных под белым свитером, на плавном изгибе ее бедер, на длинных ногах в обтягивающих черных брюках.

Наконец она все поняла, и тут же яркий румянец залил ее щеки. Закери услышал даже, как затруднилось ее дыхание, и издевательски улыбнулся ей.

— Мне очень жаль, — произнес он, растягивая слова, — но вы не мой тип. Я предпочитаю блондинок с хорошими формами. Вы же чересчур тощая и, как я подозреваю, не слишком опытны в постели.

На этот раз ее румянец стал еще гуще. Если можно было бы убивать взглядом, то он, конечно, уже давно свалился бы замертво к ее ногам, весело подумал Закери. Но тут же задумался. Интересно, почему он настолько вышел из себя, что ему захотелось издеваться над ней? В конце концов, она-то не виновата в том, что с ним произошло! Его губы скривились от отвращения. Господи, до чего же он опустился! Совсем не обязательно было доводить девушку до предынфарктного состояния только из-за того, что ее отец был виновником аварии.

Совсем не обязательно, если только… если только он сам не почувствовал к ней внезапного желания, оглядывая ее, укорил он себя. Вот в чем было дело. Он солгал, сказав, что она не его тип. Если честно, то у него вообще не было никакого типа. Ему просто нравились женщины. И точка. Эта определенно могла бы стать его типом. Если только забыть, что сама она не согласилась бы на это даже под страхом смерти. Ей достаточно было одного поцелуя, чтобы упасть в обморок. Знай она о том, что его влечет к ней, то наверняка бросилась бы бежать и не останавливалась, пока он не скроется за горизонтом.

— Ничего такого я не предлагала! — прошипела она, и он не удержался от смеха.

— Нет? — поинтересовался он, как будто ему нужен был ответ.

— Я всего лишь хотела предложить соглашение…

— Между нами? — протянул он. — Соглашение какого рода? Или мне стоит напрячь свое воображение? — Он снова бросил на нее оценивающий взгляд, ее глаза метали молнии. Странно, она совсем не понимает юмора. Чопорная дамочка. Может быть, поэтому она и стала медсестрой?

— Нет, — отрезала она. — Между вами и моим отцом. Я подумала, что если бы вы разрешили ему выплачивать убытки постепенно, в течение нескольких лет, то он смог бы сохранить дом и свою фирму.

Напряжение и волнение так явно отражались на ее лице, что Закери невольно почувствовал приступ жалости и уверенно произнес:

— Не волнуйтесь, я убежден, что суд учтет эти обстоятельства.

— Правда? — Она в этом не была так сильно убеждена, как он.

Он кивнул и добавил еще мягче:

— Они всегда входят в положение людей, когда назначают сумму, и, конечно, они не будут настаивать на продаже дома.

В ее голосе сквозило отчаяние:

— Может, и нет, но вы не понимаете… Он и так уже должен кучу денег; поэтому ему будет трудно заплатить вам много и… — Она засомневалась, говорить или нет, затем отрывисто произнесла: — И если его жена узнает о его долгах, он боится, что она его бросит.

Все это уже начинало раздражать Закери.

— Поправьте меня, если я не прав, но, мне кажется, я не виноват в том, что ваш отец весь в долгах.

— Нет, естественно, но если бы вы только согласились подождать год или около того, то, возможно, она не узнает. Он уверен, что в течение двух лет доходы фирмы увеличатся почти вдвое, и тогда он сможет вам постепенно заплатить.