Танцы на снегу - Сергей Лукьяненко

– Ого. – Стась явно был удивлен. – Это хорошо. Удачи вам.

– Вы не собираетесь к нам присоединиться? – удивился старик.

– Нет, спасибо. У меня свой корабль. Сверхмалый, так что экипаж мне не нужен. Ребят я тоже заберу с собой.

– А не разумнее ли присоединиться к нам? – спросил Юрий. – У нас есть пилоты, навигаторы…

– Нет, – отрезал Стась. – Я предпочитаю полагаться на свои силы. И вам бы советовал стартовать быстрее, а не заниматься опасной благотворительностью.

– Не надо грязи! – воскликнул старик. – Пускай в масштабах планеты все это мышиная возня, но мы сделаем, что сможем.

– Вы хотя бы вооружены? – осведомился Стась.

Старик усмехнулся.

– Будьте очень осторожны, – сказал Стась. – Очень осторожны…

На последнем слове его голос опять неуловимо изменился, и с лица старика сползла улыбка. Он как-то растерянно поправил кабель нейрошунта и завопил:

– Твою мать, так ты ж авалонский фаг! Что происходит? Эпидемия? Вторжение Чужих?

– Еще не знаю. Пойдем, Тиккирей!

Я побежал за Стасей, мучительно обдумывая только что пришедшую в голову идею. Безумную, но…

– Побыстрее сообщите Императору, что случилось! – закричал нам вслед старик. – Ясно? Я вашему дурацкому ордену семьдесят лет деньги жертвую! Хоть на что-то вы годны?

Мы вошли внутрь – автоматика дверей работала как обычно. Старик продолжил свой путь.

– Я его видел пару, раз на Авалоне, – сообщил вдруг Стась. – Скотопромышленник, свиновод. Занесло же его сюда в недобрый час…

– Они успеют? – спросил я.

– Не знаю.

Сквозь залы, заполненные спящими людьми, мы прошли к терминалу посадочного контроля. Там спали охранники, девушки-диспетчеры, официант с подносом, полным чашками кофе. Наверное, почувствовав странную сонливость, персонал попытался разогнать ее кофейком…

– А вон и его товарищи… – пробормотал Стась. Действительно, в отдалении десяток человек, в основном пожилых, обходили спящих и некоторых, как правило, детей, клали на носилки.

– Я знаю, в чем дело, – сказал я. – Капитан Стась… я знаю, кто уснул, а кто нет!

Стась вздохнул, разблокируя двери, ведущие в пассажирский накопитель. Там тоже спали.

– Хочешь сказать, что все дело в старых нейрошунтах? Без радионасадки?

– Д-да… – Весь мой энтузиазм пропал.

Стась обернулся. Посмотрел на мое кислое лицо, потрепал по голове.

– Не переживай. Ты сделал верное в принципе наблюдение, но… Радионасадка – средство управления механическими эффекторами. Машинами, компьютерами, инвалидными колясками… Она работает и на прием, но пропускной канал столь узок, что воздействовать на психику человека невозможно.

– Совсем? – глупо спросил я.

Стась пожал плечами:

– По нашим данным – совсем. Потребуется несколько месяцев непрерывной, подчеркиваю – непрерывной трансляции данных на шунт, чтобы повлиять на психику хотя бы едва ощутимо! А подобный информационный поток, идущий на планету, будет неизбежно обнаружен. Когда создавали нейрошунт с дистанционным подключением, вопрос о безопасности стоял на первом месте. Именно поэтому входной канал до безобразия узок. Идем, Тиккирей.

– И все-таки дело в шунте… – пробормотал я. – Ведь у всех…

– У меня шунт с радионасадкой, – сообщил Стась. – Начиная с третьей версии чипа, «Креативы» оснащены радиоблоком. И что?

Теперь мне совсем расхотелось спорить.

Наружные двери накопителя Стасю с ходу не поддались, и поэтому он просто вырезал кусок стекла своим плазменным бичом. Я в это время стоял в стороне, глядя на парнишку чуть старше себя, спящего в обнимку с дорогим музыкальным синтезатором. Интересно, зачем он достал его из чехла? Внешность у паренька была как у любого юного гения, чьи концерты транслируются на всю Империю, восторгая домохозяек. Наверное, у него на счету несколько миллионов кредиток, личный охранник, дорогой особняк, а уши, пальцы и шунт застрахованы на немыслимые деньги. Вот только он лежит весь обслюнявленный и обмочивший белые брюки, а я жив и здоров. Почему-то.

– Тиккирей!

Я бросился вслед за Стасем. Лион безвольно покачивался у него на плече. Может быть, если мы улетим с планеты, он придет в себя?

Возле выхода стоял маленький автобус. Стась выволок шофера, Лиона уложил на кресла, я сел рядом, и мы поехали по пустынному полю.

– Статистики нам не хватает, – сказал неожиданно Стась. – Понимаешь, малыш? Еще ни с одной захваченной Инеем планеты не вырывалось больше пяти-шести человек. И те… совершенно разные люди. Никакой корреляции. Да, большинство без радионасадки. Но были с новейшими чипами, не поддавшиеся воздействию.

– Вы знали, что все будет именно так? – спросил я, оглядываясь на сияющие огнями здания.

– Догадывались… Ну скажи мне, юный и любознательный Тиккирей, глядящий на мир незашоренными глазами: что общего у молодого компьютерного гения с новейшим шунтом и у дряхлого старика, вообще не имеющего шунта? У проповедника-квакера, преуспевающего бизнесмена, богатенького молодого бездельника и многодетной матери… у всех обычные, среднего класса шунты.

Я молчал, мне нечего было ответить. Лион мерно дышал, одеяло, в которое он был запутан, сползло. Я вдруг заметил, что он тоже обмочился.

– Капитан Стась… знаете, Лион… в общем, он…

– Знаю. Я заметил, когда его нес, – с иронией ответил Стась.

– Нет, вы не поняли! Это ведь как при работе в потоке! Понимаете? Когда меня первый раз подключали, на пробу… я тоже. И когда в бутылке лежишь, там себя не контролируешь, там даже устроено все так, специально…

Стась быстро посмотрел на меня, снова сосредоточился на управлении. Потом сказал:

– Похоже. Но откуда здесь потоковое подключение, Тиккирей?

– Не знаю. Но это поток! – твердо сказал я. – Я в нем был, я уверен!

– Знаешь, мне нравится твое упрямство, – задумчиво сказал Стась. – Хотя чего еще можно ожидать от мальчишки, убежавшего с каторги, а потом разжалобившего бессердечных космонавтов-торговцев?

Комплимент был сомнительный, но все-таки мне стало приятно.

– Приехали, – останавливая автобус у совсем маленького, метров десять диаметром, корабля, сказал Стась.

– Я думал, у вас корабль большой, – не удержался я.

– Сверхмалые корабли позволяют пилотирование в одиночку, – сказал Стась. – Без расчетных модулей, понимаешь?

Я вздрогнул. Я как-то даже и не подумал, что если у Стася свой корабль, то там должны быть «мозги в бутылках»!

– У меня нет расчетных модулей, – мягко сказал Стась. – Расслабься… В случае необходимости можно подключить несколько человек в поток, но обычно в этом нет нужды. Чем меньше размер корабля, тем проще математический аппарат навигации в канале.

В корабле открылся люк. Мы вошли в крошечную шлюзовую, Стась немедленно закрыл люк, повертел головой – на стенах стали оживать какие-то приборы. И впрямь у него радиошунт.

– Комфорта не обещаю, но зато скроемся, – сказал Стась. – Так, что бы придумать с твоим другом…

– У вас есть приборы, чтобы проверить его мозг? – спросил я.

– На предмет работы в потоке? – спросил Стась.

Я кивнул.

– Тиккирей, наше время, вероятно, крайне ограничено… – начал Стась. Потом махнул рукой и понес Лиона в одну из дверей.

Там оказалась рубка – тоже маленькая, с тремя креслами перед пультом. Сзади, за креслами, было небольшое помещение, даже не отделенное стеной. И в нем – два полупрозрачных цилиндра темного стекла со знакомыми кроватями внутри. Меня сразу пробило дрожью.

– Извини, но это наиболее простой способ диагностики, – буркнул Стась, открывая один цилиндр и укладывая туда Лиона. Достал кабель и вставил Лиону в нейрошунт.

Я молча ждал, глядя на друга и кусая губы. Он мне еще завидовал, что я побывал в потоке, дурак!

– Иди сюда, Тиккирей, – позвал меня Стась. – Гляди…

У изголовья кровати светился маленький экран. Я ничего не понял в символах, и Стась объяснил:

– Его мозг работает. Я не рискнул бы назвать это потоком, ведь он работает изолированно, но структура очень похожа на потоковые вычисления.

– А что он считает?

Стась пожал плечами:

– Если бы знать… сейчас промерим нагрузку…

Его пальцы заскользили по сенсорам.

– Хорошо считает, – с некоторым удивлением сказал Стась. – Ого, глюкоза как упала… твой друг очень занят сейчас… Понимаешь, Тиккирей, человеческий мозг любит работать. Любит думать. И при работе в потоке отдает все свои ресурсы на обработку данных, но беда в том, что никаких решений при этом не принимает, и те области, что отвечают за процесс целеполагания, оказываются излишними. И начинают отмирать как ненужные, перестраиваться… Дьявол!

Он замолчал, глядя на цифры.