Отзвуки серебряного ветра. Мы – есть! Честь - Иар Эльтеррус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет! – вдруг вскочила на ноги Вериль. – Ара, дурочка, нет! Где же Релла?!
Она, закусив губу, напряженно прислушивалась к чему-то неслышному.
– Что-то случилось? – тоже встала несколько удивленная ее поведением Даша.
– Случилось… Один из нас сегодня погиб, пожертвовал собой ради остальных. Если бы не он, нас никого не осталось бы в живых. Да что там, самого корабля не было бы. Его звали Лар…
Даша вспомнила, что при упоминании этого имени Вериль плакала, и вздохнула. Почему-то всегда первыми гибнут самые лучшие. Она была уверена, что этот Лар из лучших, ведь только такие способны пожертвовать собой ради других.
– А Ара его любила, – продолжила Вериль. – И теперь собралась уходить вслед за ним. Молодую дурочку пытаются отговорить, но она ничего не желает слушать…
– Отведите меня к ней! – Даша сама не поняла, почему сказала это. – Я знаю, что ей сказать.
Целительница удивленно посмотрела на напрягшуюся девушку и явно собралась возразить, но вдруг застыла на месте.
– А ведь может получиться… – задумчиво пробормотала она. – Девочка, похоже, Целитель Душ. Идем!
Вериль решительно шагнула в возникшую перед ней воронку гиперперехода. Даша поспешила за ней. Они оказались в большой комнате, в которую набилось десятка три аарн. Целительница быстро прошла сквозь расступившуюся перед ней толпу, и Даша увидела сжавшуюся в углу черноволосую девушку в уже знакомой форме ордена. Та сидела на полу, опершись спиной о стену и отчаянно прижимая к себе потертую черную гитару. Короткие волосы были встрепаны, лицо перекошено, а широко распахнутые в никуда глаза переполнены такой болью и таким отчаянием, что Даша вздрогнула.
– Ты думаешь, Лар сейчас тобой гордился бы? – неожиданно для самой себя жестко спросила она. – Ты сейчас предаешь его память! Он спас всех, а ты его предаешь!
– Ты не понимаешь… – хрипло прошептала Ара. – Его больше нет… Я не могу без него… Он ждет меня там…
– Он не был бы рад твоему уходу! – отрезала Даша. – Ты еще ничего не сделала в жизни, чтобы стать достойной его памяти. Тебе рано идти к нему, ты этого пока недостойна! Встань и продолжи его дело! Слышишь, Ара? И он скажет тебе спасибо, когда вы встретитесь.
– Продолжить его дело? – в глазах черноволосой появилось осмысленное выражение. – Но как я могу, Создатель не дал мне его таланта…
– Да кто тебе это сказал?! – с яростью бросила Даша. – Встань в полный рост и иди вперед, несмотря ни на что! Оплачь его, люби, но иди вперед! И ты увидишь, как он улыбается тебе оттуда!
– Идти вперед… – прошептала Ара, и из ее мертвых, сухих глаз одна за другой закапали слезы. – И он улыбнется мне…
Она всхлипнула. Ну, слава Богу, уже плачет, а не сидит с мертвыми глазами. Даша не раз встречалась за последние годы с горем после гибели близких людей и знала, что главное – заставить человека хотя бы заплакать, вывести из первого, самого страшного шока. Она решительно отобрала у Ары гитару, села рядом на пол и прижала девушку к себе. Та снова всхлипнула, а затем зарыдала уже в голос, уткнувшись утешительнице в грудь. Даша гладила ее по голове и сама едва удерживалась от слез, вспоминая смерть папы с мамой.
Аарн почтительно молчали, глядя на них. Еще бы, мало кому удавалось стать свидетелем рождения нового Целителя Душ. Их было слишком мало, и каждый пользовался в ордене огромным почетом.
«Где она?!» – прервал молчание пульсирующий тревогой эмообраз, и из гиперперехода вылетела донельзя взъерошенная и задыхающаяся Релла.
«Ты опоздала, сестра…» – ответила Вериль.
«О, Благие! Она?..»
«Нет. Даша справилась. Поздравляю с коллегой».
«Значит, я не ошиблась… – облегченно перевела дух Релла. – Все-таки Целитель Душ. А как она справилась?»
«Немного жестковато, на мой взгляд, но действенно».
Релла быстро просмотрела память подруги и кивнула.
«А здесь по-другому и нельзя было, – хмыкнула она. – Даша нашла единственно верный подход, я бы действовала не менее жестко, хоть и немного по-другому. А сейчас еще добавлю кое-что от себя для закрепления эффекта».
На стене напротив появилось изображение темной и сырой камеры. Потом ее сменило лицо мечтательно улыбающегося человека. Молодого мужчины. Даша ошеломленно смотрела на него – настолько красивых людей она никогда не видела. И в его красоте не было ничего неестественного, наоборот – это была зрелая красота знающего себе цену сильного мужчины. Сперва Даше показалось, что это портрет, но потом девушка поняла, что перед ней что-то, напоминающее синематограф. Только в цвете, объеме и со звуком.
– Лар… – прошептала Ара и заплакала еще отчаяннее.
Так это и есть погибший? Даша горько вздохнула. Ну, почему, Господи, почему именно такие гибнут чаще других? А бесполезные скоты наподобие Ильи живут и здравствуют… Какая-то в этом глубочайшая несправедливость. Ей самой хотелось плакать, но Даша привычно держала себя в кулаке, ведь сейчас от нее зависит эта бедная девочка.
Лар на экране что-то сказал, затем послышался перебор гитарных струн. Можно было заслушаться, мало какой гитарист умел заставить свой инструмент плакать и смеяться. Этот умел. А потом Лар запел. Вот тут-то Даша и растерялась. Не может быть у человека такого голоса. Такой голос слишком велик для человека. Наверное, потому Господь его и забрал… Девушка вслушалась в слова и едва удержала судорожный всхлип. Да он же чувствовал, что погибнет! Он знал это. С трудом переведя дух, она погружалась в накатывающуюся на нее песню. Даша не знала, что Лар пел для ее брата с друзьями, и только потому пел по-русски.
Не плачь, когда метет пурга.Ты знай, весна настанет.Не надо плакать и тогда,Когда меня не станет…Уйди в метель, найди ответ,Пусть горе не достанет,Найди любовь и меру лет,Когда меня не станет…Тебе отсюда мой привет,Ведь светлый день настанет,Иди вперед, там боли нет,Когда меня не станет…Взлетай, возьми звезду в ладонь,Здесь крылья не расправить,Лети, и пусть горит огонь,Когда меня не станет…Да, в этой песне есть ответ,Надежда утром встанет,Пусть будет жизнь и добрый свет,Когда меня не станет…
«Когда меня не станет…» – повторила про себя Даша последние слова песни. Стихи, если разобраться, выглядели не бог весть как с литературной точки зрения, но что-то в них было неуловимое… А уж когда их пел своим божественным голосом Лар…
«Уже не споет, – мелькнула горькая мысль. – Больше никогда не споет… Почему, Господи?»
– Спасибо, любимый… – донесся до ее слуха слабый шепот Ары. – Я взлечу, я обещаю тебе, что взлечу…
Потом она снова уткнулась Даше в грудь и расплакалась. Но это были не прежние слезы отчаянья. Эти слезы уже утешали, помогали успокоиться. И вскоре бедняжка только слабо всхлипывала. Даша что-то шептала ей на ухо, даже сама порой не понимая – что. Да слова были и не важны, главное сейчас – интонация. Наконец, Даша сумела поднять Ару на ноги и взглядом попросила помощи у Вериль, с облегчением заметив стоящую рядом с ней Реллу. Вскоре все четверо оказались в каюте Целительницы.
Даша улыбнулась, не открывая глаз. Настроение почему-то было светлым, солнечным. Как жаль, что сейчас придется вставать и идти на кухню мимо привычно ругающихся соседей, чтобы согреть себе кипятку. Со вчера у нее осталась маленькая ржаная горбушка, и надо позавтракать, хотя есть почему-то не хотелось. Но на работе захочется, еще как захочется. Впрочем, к постоянному чувству голода Даша давно привыкла. Представив себе злобные взгляды соседей, девушка поморщилась – нет, не пойдет она кухню, бог с ним, с кипятком, обойдется как-нибудь. Хоть бы только Илья уже ушел на свой завод, очень не хотелось встречаться с ним. Опять ведь начнет приставать…
Смутно вспоминался чудесный сон, в котором за ней пришел Коля и увел за собой в небо, на эфирный корабль какого-то ордена. Даша снова улыбнулась – и надо же было такому присниться?.. Вот уж не думала, что в ней после всего пережитого еще не умерло ожидание чуда. Ладно, хватит нежиться в постели. Девушка резко распахнула глаза и собралась вставать, когда поняла, что лежит вовсе не на привычной узкой железной койке. Она лежала на огромной круглой кровати, на чистом белоснежном белье. Рядом тихо посапывала уткнувшаяся в подушку Ара.
Господи, так это не сон?! Слава тебе, Господи! Все вчерашнее мгновенно вспомнилось во всех подробностях. Даша не решилась отпускать Ару от себя, боясь, что та снова впадет в черное отчаяние, и девушек уложили спать вместе. Вериль только заставила все еще плачущую Ару принять какое-то лекарство, кажется, снотворное.
А потом… Да, потом Дашу попросили повторить три каких-то странно звучащих слова. Даша повторила, и с потолка прогремела наполненная торжеством и радостью птичья трель. И как после этого обнимали ее Вериль с Реллой, называя сестрой. Девушка поняла только, что с этого момента официально принята в этот малопонятный орден. Но пусть малопонятный, ей все равно здесь очень нравилось. Люди вокруг были просто чудесными, открытыми, радостными. Да, когда заговаривали о Ларе, на глазах у многих появлялись слезы, но они жили дальше. Даша широко улыбнулась новому дню и новой жизни, ждущей ее.
