Ангел из прошлого 1 - Лусия Эстрелла
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не представляю даже, что еще придется пережить Симе, – говорит Олег. – И не понимаю, как она с такой легкостью согласилась жить в твоем доме.
– Да она просто сдвинулась на идее найти отца, – Назарию неприятно все это слышать, но он сдерживается, хотя его интонации звучат уже недобро. – Для нее это чуть ли не самое главное в жизни.
– Значит, нужно найти ее отца, – говорит Олег. – Мне кажется, ее надежда строится не на пустых иллюзиях.
– Все, кладу трубку, чтобы мы не ссорились, – сквозь зубы цедит Назарий. Вот так-то, Олег и не собирался менять мнение – упрямый, как известное животное. И странно, это первый и единственный раз, когда ни один, ни второй упорно не уступают друг другу. В их крепкой многолетней дружбе появился хаос, который обычно царит у Олега в комнате. И этого не должно было случиться. Но Фролыч стоит того, чтобы рискнуть даже этим. Жизнь этого человека имеет ценность, и немалую, что бы ни говорил папаша.
11 глава
– Ну, надо же, я думала, ты знаешь хотя бы элементарные правила этикета! – самоуверенно произносит Алена, откинувшись на спинку стула в царственной позе.
Назарий переводит на нее взгляд. Его так называемая невеста с презрением смотрит на Симу, которая вся сжалась, будто ожидая удара.
Не нужно было приглашать Симу на этот «семейный обед». Просто поначалу Назарий посчитал, что так будет лучше: отцу надо как можно чаще сталкиваться с девушкой, общаться с ней, наблюдать за ее добрым выражением лица, доверчивым взглядом и вообще видеть, какая она миленькая. Но стоило учесть, что с ними на этот раз будет Алена, и что она может повести себя неадекватно. Почему-то Назарий прикинул, что она тоже, как и отец, жаждет этого брака. Поэтому должна держать себя достойно, особенно при папаше, ведь у того норов крут. Но он горько ошибся, думая, что она постесняется при отце выставлять напоказ свой дурной характер.
– Ты что, не слышишь меня? – воцарившуюся тишину снова прорезает голос Алены.
– В чем дело? – Назария это напрягает. Он весь подается вперед, хотя этим он вряд ли защитит девушку. Сима сидит как раз напротив него и за огромным столом, на стуле с высокой спинкой кажется совсем маленькой и беззащитной.
– Дорогой, она неправильно держит вилку, – капризно отзывается Алена, прикасаясь к его руке, отчего Назарий невольно отдергивается. – И вообще я не понимаю, что она здесь делает? Я думала, это семейный обед, – с нажимом на последнюю фразу говорит она.
– Какую вилку? – Назарий старается говорить спокойно, но это удается ему с большим трудом. – Пиццу едят руками, ты об этом не знала?
Дело в том, что отец всегда не слишком заморачивался насчет еды. А точнее – просто не хотел нанимать кухарку, для него это было слишком дорого. Посчитал, что выгоднее будет заказывать еду из местной забегаловки. Вот так они и жили. А на «семейный обед» в честь прихода Алены, естественно, он раскошелился и заказал пиццу из ресторана – эдакий хрустящий сухой блин с несколькими кусочками помидоров и еще чего-то, что не хотелось даже пробовать. Все это чудо кулинарного искусства было обильно полито сыром, таким же засушенным и неаппетитным, как и сам «блин». Ко всему прочему, отец решил впечатлить Алену и заказал фондю – растопленный сыр с хлебом, и здесь он раскошелился действительно. Только вот он забыл поставить глубокие тарелки для этого швейцарского шедевра, но зато вместо этого выложил на стол все серебряные столовые приборы, какие были в доме. Сухая тонкая пицца, занимающая четверть стола, горшок с желтоватой смесью, красные огромные, плоские до невозможности тарелки, куча тяжелого серебра, дешевенькие искусственные цветочки в такой же дешевой целлюлозной вазе сбоку стола – все это смотрелось феерично и безвкусно.
Алена медленно отклоняется от спинки стула. У нее злостью горят глаза.
– Это я-то не знаю? Кажется, ты забываешься, – произносит она негромко, но ее интонации приобретают визгливые нотки. Назарий смотрит на нее с плохо скрытым отвращением: и что отец нашел в ней красивого – непонятно.
– Мне кажется, ты очень неучтиво ответил Алене, – отец хмурит брови. Сейчас его речь крайне сдержанна – опять же из-за присутствия Алены.
– Я просто подсказал, как нужно есть пиццу, чтобы не приставать к людям с глупыми претензиями, – Назарий садится прямо, глядя ему в глаза без доли страха: молчаливая испуганная девушка в который раз придает ему сил противостоять тирану.
Отец тяжело опускает руку на стол.
– Думаю, что ты должен извиниться, – говорит он ледяным голосом.
– Мне кажется, в извинениях нуждается не Алена, а Сима, – в тон ему произносит Назарий. – Ты не думал заступиться за нее?
– Этой подзаборной девке не место в моем доме, а уж тем более – за этим столом! – отец мгновенно сбрасывает маску учтивости – недолго продержался.
– А если, к примеру, Сара жила бы в нищете, и с ней так же плохо обращались бы какие-то богачи? – Назарий игнорирует грубость и идет в наступление.
– Вот только не примешивай сюда Сару, – морщится отец.
– Предлагаю поумерить свой пыл, чтобы потом не было больно и стыдно.
– Перед кем это?
– Перед ней, – Назарий едва заметно кивает на Симу. – Перед той, которую ты так хотел видеть в своем доме.
– Что еще за бред, – Алена рывком откладывает салфетку. – На что ты намекаешь?
– Папа знает, – говорит Назарий.
– Ничего я не знаю, – отец встает из-за стола. – И тоже не понимаю, почему мы должны терпеть эту убогую, она весь аппетит портит своим видом.
– Прекрасно, – Назарий хлопает в ладоши. – Не думал я, что ты так можешь ― просто не видеть очевидного.
– И чего же я не вижу?
– А что, если эта убогая, как ты ее назвал – твоя родная кровь?
– Что? – отец тут же давится пиццей и закашливается.
Алена встает следом, чуть не опрокинув на себя горшок с фондю, стоящий как раз около нее.
– Я вижу, тебе совсем поплохело, – говорит она своим противным резким голосом. – Называть эту… родной кровью своего отца?
– Он знает, о чем я говорю.
– Выйди-ка из-за стола, – вдруг говорит отец. – Я думаю, что этот разговор не для ушей твоей невесты.
Он почтительно кивает в ее сторону – вот когда хочет, может быть приличным, – и жестом зовет Назария за собой. Они выходят
